Ушёл из жизни Василий Михайлович Песков. Ушёл крупнейший русский писатель, книги которого всегда ждали и с жадностью впитывали в себя несколько поколений XX и XXI веков. Чего стоит одна лишь документальная повесть о семье отшельников-старообрядцев «Таёжный тупик». Известны и любимы читателями многие другие его литературные шедевры. Для нас, журналистов, Песков был прежде всего репортёром, неутомимо раскрывавшим притягательную силу родной природы, красоту и нужды лесов и рек, зверей и птиц, каждого их обитателя. В своё время Василий Михайлович был первым репортёром, встретившим первого космонавта Юрия Гагарина, а затем провожавшим в полёт Германа Титова, Павла Поповича, Андрияна Николаева. Он подготовил и открыл для нас телепередачу-долгожительницу «В мире животных»; сам долго вёл её, сразу задав ей высокую публицистическую планку. Навсегда связав жизнь и труд с «Комсомольской правдой», не имея в достатке жертвенного времени в пользу телевидения, Песков строго отбирает преемника для передачи «В мире животных», находит молодого и талантливого Николая Дроздова, обучает его первичным навыкам тележурналистики и отправляет в самостоятельное плавание по волнам ТВ.

С Василием Михайловичем Песковым читатели «Комсомолки» многократного путешествовали по Африке и Америке, побывали в Антарктиде. Многие коллеги ему подражали, у него учились. И прежде всего, бережному отношению к слову, строгой ответственности за подготовленный к печати материал. Мало кому известно обязательное правило Василия Михайловича не покидать редакцию (даже если время за полночь), пока не начнётся ротация (тиражирование) номера, в котором идёт его публикация.

В траурные дни «Комсомольская правда» как alma mater много рассказывает о Пескове. Заметим, близкий для читателей «Комсомолки» и телезрителей, Василий Михайлович был своим человеком и для газеты «Петровка, 38», неоднократно размещавшей на своих полосах его неподражаемые снимки и тексты о природе.

Признаюсь, горжусь тем, что некогда вместе с Песковым (правда, он несколько раньше, я позже) мы начинали постигать журналистскую профессию в воронежской газете «Молодой коммунар», а потом всю жизнь общались и переписывались. Помнится, когда меня пригласили к участию в профессиональном конкурсе за звание лауреата среди журналистов, пишущих на милицейскую тематику, мой старший коллега и наставник обратился к жюри: «Эдуард Попов, мой земляк-воронежец и выходец из воронежской молодёжной газеты «Молодой коммунар», сорок лет проработал в разных изданиях, отдав четверть века из них «Петровке, 38», пропагандируя передовой милицейский опыт охраны правопорядка и защищая интересы москвичей. Сам по себе этот факт уже достоин всяческого уважения. Отрадно, что журналист не замкнулся в однотемье и нередко выступал по вопросам охраны природы России. Во всяком случае, мне запомнились его публикации «Морфология воронежской щуки» («В мире книг»), «Отец воронежских яблок» («Петровка, 38»).

Что касается качественной стороны работы Э.Г. Попова в милицейской прессе, то в дни недавнего 60-летия журналиста она получила самую яркую и лестную оценку». Далее следовала подпись: 24 сентября 1999 г. Член СЖ и СП России В. Песков. Премию я не получил, но оценка корифеем отечественной журналистики моей работы оказалась ничуть не ниже самой награды.

Уход Пескова опечалил всех российских журналистов, но особенно — воронежских земляков, словно связанных с ним родственными узами. В тяжёлые и полуголодные послевоенные годы паренёк из села Орлово, окончив десятилетку, работал пионервожатым, а затем подался в городскую школу киномехаников, которая располагалась в ту пору как раз напротив редакции газеты « Молодой коммунар» на Проспекте Революции. Вот Василий и зачастил сюда со своими снимками из воронежских лесов. А леса вокруг Бобрового заповедника, их населенцев и родную речку Усманку мальчуган неустанно снимал со школьных лет, как только родители купили ему фотоаппарат.

Будущий министр председатель Госкомиздата СССР Борис Стукалин, а тогда редактор «Молодого коммунара», заметил талант у юного корреспондента, и Пескова зачислили в редакционный штат. Он много снимает. Его фотографии отличают подлинность, свежесть и непосредственность восприятия увиденного. Снимки Пескова — не просто дополнения к тексту, а очень часто выступают как самостоятельные законченные произведения. Это достигается, когда фотообъектив начинает смотреть на мир глазами человека. Василий работает много, самозабвенно. Узнаёт как дышит трава, в какую зарю ждать вальдшнепов, почему рыбы в Дону поубавилось и отчего мелеет Усманка, что позже выльется в книгу «Речка моего детства». Он много дней ходит к полынье, которая неуклонно сужается при первых осенних заморозках. Здесь должна разыграться маленькая природная трагедия: в замерзающей полынье плавает серая уточка с перебитым крылом. Как в сказке, к полынье ежедневно приходит рыжая охотница. Она знает, что обед ей уготован. Прячась в зарослях Василий ждёт роковой минуты, и она настаёт. Вот снимок: лисица делает долгожданный прыжок, но уже в прыжке слышит щелчок затвора фотоаппарата. Вся изогнувшись, хищница в испуге стремится вернуться: ей не до уточки.

Главный редактор «Комсомольской правды» Алексей Аджубей, просматривая областные молодёжные газеты, не мог не обратить внимания на работы Пескова в «Молодом коммунаре» и пригласил его в «Комсомолку». Позже Аджубей перейдёт главным редактором в «Известия» и позовёт с собой Пескова, но тот лишь раз в жизни поменял одну редакцию на другую. Я удивляюсь и впадаю в обиду: как много в эти дни рассказано о Пескове, но о его колыбели, «Молодом коммунаре», ничего.

Конечно, дальше вся жизнь Василия Михайловича приобрела иной размах. Он путешественник, этнограф, очеркист. Но прежде всего — неистовый репортёр, который успевает везде. В космос уходит Гагарин, а Василий уже в его квартире фотографирует жену Валентину. И вот снимок, обошедший весь мир: Валентина мучительно проводит ладонью по лицу, кажется, просит: «Господи, помоги ему!» В «Комсомолке» снимок выходит с подписью Василия: «Минуту назад объявили: пошёл на посадку». А Песков уже пробивается в военный самолёт, который сейчас уйдёт к месту посадки Гагарина. Пробился. Приземлились на военном аэродроме, откуда выход без разрешения генерал-полковника авиации Николая Петровича Каманина не возможен. «Василий, — говорит Каманин, — любая информация строго секречена, доступна только ТАСС. Я зачитываюсь твоими материалами в «Комсомолке», но ничем помочь не могу. И всё же Песков уговаривает его позвонить в ЦК ВЛКСМ. Прямое обращение, только прямое обращение к Никите Сергеевичу Хрущёву возымело действие. В «Комсомолке» печатаются лучшие снимки о встрече с Гагариным. Вот он с кием у бильярдного стола, вот у иллюминатора самолёта, взявшего курс на Москву, вот роскошный букет голландских тюльпанов, прибывших в посылке из Голландии на имя Юрия Гагарина. Лучшие снимки года.

Василий Песков был всеобщим любимцем. Легко, непринуждённо входил он в каждый дом со своими репортажами и очерками, как будто беседовал с каждым из нас. В своё время я прочитал его очерк «Талдомская осень», а когда много позже впервые побывал в Талдоме, то оказалось, что как бы второй раз в жизни посетил эти талдомские места. Это от Пескова. Он не то, чтобы рассказал, но, взявши за руку, провёл меня по притягательным особой таинственностью здешним местам. Побывали мы на уборке скудного весьма в здешнем краю урожая ржи, овса и картошки, налюбовались издревле известным мастерством башмачников…

Он стал кумиром космонавтов. Вероятно, с необозримых высот они особенно отчетливо разглядели грандиозность таланта Пескова и запросили ему Ленинскую премию. Эту идею горячо поддержали в ЦК ВЛКСМ, также член Комитета по Ленинским премиям Алексей Аджубей. Но какую конкретно работу неистового фоторепортера выдвигать? Спешно была издана книга его очерков и фотоочерков «Шаги по росе».

Журналисты старшего поколения знают и помнят, что творилось на улице Правды в здании «Комсомольской правды». Три дня и три часа гуляла редакционная братия. Ещё бы! Впервые так высоко оценён труд журналиста! Гуляли все, кто оказывался на улице Правды. Было много капустников, приколов типа: «Просим город Псков переименовать в Песков!»

А Василий Михайлович, человек по жизни не пьющий, не пил и не обольщался. Мне кажется, он ни разу в жизни не упомянул в своей подписи под каким-либо документом звание лауреата. Во всяком случае, когда я его об этом попросил, всегда мягкий и почтительно-вежливый, он вдруг возвысил голос: «Нет никакого лауреата!»

Декан факультета журналистики МГУ Ясен Николаевич Засурский несколько лет засылал к Пескову студентов с приглашением посетить факультет, прочитать лекцию, провести что-то вроде мастер-класса. Бесполезно. Не любил Песков помпезность. Ну не должно быть, чтобы единственный из газетчиков лауреат Ленинской премии не коснулся своим крылом альма-матер журналистики. Возможно, не видя другого выхода, Ясен Николаевич, с которым мы поддерживали некоторую связь, взялся за меня: «Ну, уговори!» Не раз и не два я пытался по телефону уломать Василия, пробудить в нём чувство цеховой солидарности, да всё не получалось, всё отмахивался. И я рассердился: «Василий Михайлович, это что, комплекс недостатка университетского образования? Горький имел начальное образование, а был выше любого академика. Выше и ты. Значит, если мы будем жить долго-долго, то к студентам — ни ногой?» Песков помолчал, потом отчеканил: «Ладно, не пыли! Звони Засурскому: завтра едем!»

Эдуард ПОПОВ