Мало кто в последние годы подвергся такой масштабной обструкции и унижениям, как чекисты, и особенно военные контрразведчики. В основном в негативном свете преподносится их роль в Великой Отечественной войне. Дело в том, что люди в большинстве своём получают информацию не из документальных источников (архивов или воспоминаний очевидцев), а через художественные произведения и, прежде всего, через кино. А потому последнее проводит выраженную антиособистскую линию, то и мнение о контрразведчиках и военнослужащих НКВД складывается соответствующее.

В современных фильмах «фишка программы» — какой­нибудь негодяй из «Смерша» или откормленные физиономии «энкаведистов», отсиживающихся по тылам (охраняя зеков, сплошь невинно осуждённых) и заградотрядам (численный состав которых, судя по кинолентам, едва не превышает действующую армию). «Московская сага», «Дети Арбата», «Курсанты», «Диверсант», «Штрафбат», «Сталинград». Особняком среди современных фильмов стоит только «В августе 44­го», снятый по одноимённому произведению Владимира Богомолова, где работа показана в положительном свете.

Если армия призвана защищать свою страну и её народ от внешних агрессоров, то органы и войска правопорядка и безопасности стоят не только на страже Родины, но и Закона, в том числе общественной безопасности. Ведь дезорганизованный вражескими диверсантами тыл — почти выигранная противником война! Наш тыл в годы Великой Отечественной оказался надёжно защищённым людьми в васильковых и милицейских фуражках. Более того, НКВД СССР посредством участия в руководстве партизанским движением, а также заброски за линию фронта своих многочисленных спецформирований стратегической и оперативной разведки само нанесло фашистам мощный удар по тыловым коммуникациям, чем приблизило Победу!

Уже 24 июня 1941 года Совнаркомом СССР был одобрен комплекс мер по обеспечению безопасности тыла страны и, в частности, принято правительственное Постановление «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Во исполнение его нарком внутренних дел СССР своим приказом № 00804 от 25 июня 1941 года утвердил в структуре центрального аппарата НКВД СССР Штаб истребительных батальонов, а в региональных УНКВД и республиканских НКВД — одноимённые оперативные группы. К истечению суток 26 июня 1941 года истребительные подразделения уже имелись практически при всех без исключения городских, районных и уездных отделах (отделениях) НКВД прифронтовой полосы. Это всё — общеизвестные факты.

А теперь о фактах, в литературе чаще всего отсутствующих. Итак, в основу истребительных батальонов НКВД СССР был положен принцип, использовавшийся ещё в Гражданскую в войсках ЧОН — частях по борьбе с бандитизмом: на штатной основе — только представители командования (на каждые двести двадцать штыков — не более двенадцати человек), а личный состав — добровольцы из числа «проверенных смелых, самоотверженных коммунистов и комсомольцев советского актива, способных владеть оружием», но которым, как и легендарным чоновцам времён Гражданской, предстояло теперь с винтовкой в руках защищать Родину «без отрыва от постоянной работы».

Боевую службу бойцы­добровольцы несли по графику или будучи поднятыми по сигналу тревоги. Таким образом, подразделения «ястребков» – это де факто ополченские формирования, но призванные под руководством местных органов внутренних дел и госбезопасности выполнять в прифронтовой полосе правоохранительные функции, а в случае вражеской оккупации данной территории, если, конечно, не был получен соответствующий приказ об отходе вместе с частями Красной Армии, немедленно переходить к диверсионно­партизанским методам борьбы, для чего региональными УНКВД заранее в глухих лесах специально создавались партизанские базы с укрытым в них оружием и провиантом.

Именно вчерашние истребительные батальоны НКВД СССР стали первыми крупными партизанскими отрядами Великой Отечественной, и особенно явственно это просматривается на примерах из летописи партизанского движения северо­запада России, Белоруссии, Смоленщины и Брянщины. Более того, сразу несколько истребительных формирований НКВД СССР, в том числе и состоявшие в статусе полков, уже изначально были созданы как диверсионные. В частности, под условным наименованием «88­й истребительный батальон НКВД СССР», будучи глубоко законспирированной, функционировала Спецшкола подрывников УНКВД по г. Москве и Московской области, в том числе и её зафронтовые подразделения…

Небезынтересно и то, что многие истребительные батальоны НКВД СССР в силу отсутствия в самый ответственный момент в распоряжении командования фронтов иных мобилизационных ресурсов были экстренно обращены ими в соединения и части и подчинены Красной Армии. Так, в Гомеле в августе 1941 года местные «ястребки» составили костяк Гомельского полка народного ополчения (он же в неофициальной терминологии — 1­й механизированный пулемётный полк) — иррегулярной воинской части, вошедшей тогда в оперативное подчинение 67­го стрелкового корпуса 21­й армии и вскоре героически почти целиком полегшей под полесскими Журавичами.

А осенью 1941 года из многочисленных истребительных батальонов УНКВД по г. Москве и Московской области были сформированы две дивизии народного ополчения — 4­я и 5­я Московские стрелковые, ставшие в январе 42­го соединениями РККА. Тогда же из столичных «ястребков» была создана уникальная в истории советской оперативной разведки ополченческая диверсионная в/ч — Истребительный мотострелковый полк УНКВД по г. Москве и Московской области.

Вклад истребительных батальонов в общую победу в Великой Отечественной войне ещё до конца не исследован. Надеюсь, что вскоре завеса секретности рухнет и нам откроются доселе неизведанные страницы героической Победы над фашизмом.

Полковник внутренней службы Андрей БЕЛОДУБ, начальник Центрального музея МВД России

Материал подготовил Владимир ГАЛАЙКО, фото из архива авторов