Еженедельная газета

«Петровка, 38»

Однажды вечером, вечером, вечером…


Это было в один из февральских вечеров 1923 года. В Москве разыгралась вьюга. Она раскачивала фонари, гремела железом на крышах домов, заносила дороги. Погода буйствовала, и, казалось, зима напрягала все силы, чтобы засыпать столицу снегом в тот трудный для неё год.

В Протопоповском переулке, в здании штаба войск ОГПУ Московского округа, в небольшой холодной комнатке задержались после работы трое боевых друзей. Они, конечно, не опасались подставить свои лица под свистящую пургу. Просто дел было не переделать, да и не привыкать им спать тут же, в комнате, на дряхлом столе и двух жёстких лавках.

За изящным венским шахматным столиком, никак не гармонировавшим со всей обстановкой комнаты, ссутулившись, сидел высокого роста комиссар — Павел Семёнович Уралец и сосредоточенно переворачивал с ребра на ребро спичечную коробку. Он только что вернулся с совещания и был чем-то озадачен. К нему подошёл Леонид Владимирович Недоля-Гончаренко — начальник политотдела войск ОГПУ Московского округа. Поправляя разлохмаченные волосы, он подчёркнуто осторожно вынул из рук Уральца спичечную коробку и произнёс:

— Ты, Павел Семёнович, вижу, вечный двигатель изобретаешь… Смотри, как бездумно кувыркаешь коробок. А мне известно, одной спичкой можно сутки греться.

— Хотел бы я видеть, — отходя от окна, усомнился третий из присутствующих в комнате — Дмитрий Константинович Иванов.

— Могу доказать, — предложил Леонид Владимирович. — Принеси, Дмитрий, дровишек.

— Понятно, — нараспев протянул Иванов и уже направился было к двери, но его задержал Уралец. Он тихонько заговорил:

— Не кажется ли вам, друзья, что мы нежнеть начинаем? Сквознячок — апчхи, холод — бр-р-р, навьючиваем на себя, как кочан. — Уралец подошёл к Иванову, запустил руку под свитер: — Вот первый экспонат. А забыли, как спали на снегу, под берёзкой в холоде и голоде? Как форсировали студёные речки по пояс в воде и шли в бой?

— Вот-вот, — согласился Уралец, — закалку эту надо не только уберечь, но и развивать.

— Верно, — горячо поддержал Уральца Иванов. — Ведь как раз и Феликс Эдмундович Дзержинский от нас этого требует. Командиру, красноармейцу спорт необходим.

— Почему только им? — возразил Недоля-Гончаренко. — Я на заводе вырос. С какой охотой рабочие занимаются спортом! А кажется, ни условий, ни свободного времени… Была у нас футбольная команда. Слабенькая, правда. Но как её любила молодёжь! Разбуди ночью, скажи: «В команду хочешь?» — поверьте, ночью побежит записываться.

В разгар полемики в кабинет вошли работники штаба Михаил Иванович Лаврентьев и Кирилл Иванович Кузьмин.

Узнав, о чём речь, Лаврентьев быстро заговорил:

— Спорт — немалое дело и в международных отношениях наших. Представьте частный случай. Обидчик ваш — стройный, здоровый, ловкий. Решитесь вы связаться с ним? Нет, вероятно, с наигранной миной безразличия отойдёте от него. Обидно отступите, потому что чувствуете: он сильнее… Это в частном случае. Теперь представьте спорт народным достоянием. Мы начинаем первенствовать и в футболе, и в боксе, и в борьбе, и в стрельбе и… хорошо бы во всех видах спорта. И, как вы думаете, разве недруги наши не скажут: «Должно быть, сильна власть, коль воспитала таких богатырей. Попробуй, свяжись с ними»?

— Постой, Михаил Иванович. Что-то не усвою, — провёл пятернёй по голове Леонид Владимирович Недоля-Гончаренко. — Коль мы не можем первенствовать в спорте на международной арене, значит государство наше слабое? А как же мы, тощие, голодные, били интервентов?

— Э-э, Леонид Владимирович, не горячись, — остановил его Уралец. — Ведь здоровый дух-то в здоровом теле!

— А знаете, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Кузьмин, — иду я сегодня по Цветному бульвару, вижу большой щит висит с изображением борца. У щита мальчишки. Тыкают в борца пальцами и говорят: «Смотри, какой здоровый, вот бы нам стать такими!» А я стоял рядом и не знал, что сказать ребятам. Ведь у нас заниматься борьбой пока негде. А как хочется вырастить молодое поколение крепким, бодрым, жизнерадостным.

— Хорошо говоришь, Кирилл Иванович, правильно, — воскликнул Уралец. — Послушайте, а не создать ли нам на базе имеющихся в ОГПУ спортивных кружков пролетарское спортивное общество? Представьте, в обществе легкоатлеты, гимнасты, акробаты, футболисты и, конечно, свой устав, дисциплина. А спортсменов — тысячи. Сколько людей потянется к нам! Тогда и товарищ Дзержинский поддержит нас. По-моему, как раз это он и имеет в виду.

Била вьюга, стучалась в окно, а они, усталые, да и поесть давно не мешало, всё говорили, мечтали, спорили, забыв, что уже за полночь и впереди напряжённый рабочий день.

Вопрос о создании настоящего спортивного общества со своим клубом, спортзалами, уставом был решён единогласно.

А название ему?..

— Верно, товарищи, а как же назовём? Может, «Сила»? — предложил Кузьмин.

В самом деле, почему бы не «Сила»?

— Да нет, — возразил Иванов. — «Сила» не отражает стремления идти вперёд, совершенствоваться. Да и вообще громко как-то.

— Может, «Чекист»?

Но и это не подошло. И когда, казалось, все более или менее подходящие названия были отвергнуты, в разговор вступил Недоля-Гончаренко.

— А не назвать ли наше общество «Динамо»? Это как раз то, что нужно пролетарскому спортивному обществу. И звучит коротко, красиво.

Всем понравилось. На этом и порешили. Тут же было принято предложение Кузьмина о значке для членов общества. Договорились разработать проект значка ромбовидной формы с надписью в центре «Динамо», «Москва».

Расходились весёлые, разгорячённые, как будто на улице и не было морозной пурги.

Через несколько дней Уралец пришёл в приёмную одного из ответственных работников ОГПУ Филиппа Демьяновича Медведя. Уралец знал, что Филипп Демьянович большой энтузиаст спорта. В юношеские годы он увлекался гимнастикой и стрельбой. Мысль о создании общества пришлась ему по душе.

— Вы правильно поняли указания Феликса Эдмундовича о том, что в физическую подготовку нашей молодёжи надо внести организованность. А всё ли продумали? Раз дело затеяли, решайте его до мелочей, по-серьёзному.

— Вроде всё продумали, Филипп Демьянович, а энтузиазма и воли у нас хватит.

Однако, говоря так, Уралец тревожился за одно. До общества ли теперь?

Голод, нищета… Болен вождь революции. Усилила свою деятельность иностранная агентура. Страна переживала тревожное время.

Дзержинский не только одобрил предложение о создании спортивного общества, но и дал указание своим помощникам всячески содействовать его организации.

При содействии Филиппа Медведя будущие динамовцы получили в своё распоряжение помещение бывшего магазина оптики (Лубянка, 13), принадлежавшего до революции купцу Трындину. Правда, оно оказалось захламлённым и неуютным. Но на первых порах и ему были рады. В нём разместили штаб по организации общества, а позже оборудовали фехтовальный зал, тир, залы для борьбы и бокса. В распоряжение динамовцев был отдан и гимнастический зал на Цветном бульваре (кстати говоря, газета «Петровка, 38» долгие десятилетия соседствовала с этим залом, только в нём поселились динамовские борцы).

Тогда-то и встал вопрос о привлечении для работы в обществе специалистов по различным видам спорта.

Первым откликнулся тяжелоатлет Александр Бухаров. Его имя как спортсмена в то время было широко известно. Спортом он начал заниматься ещё в 1908 году. Семнадцать раз подряд он выигрывал первенство Москвы, одиннадцать — первенство страны по тяжёлой атлетике и пять раз выходил победителем в соревнованиях по борьбе.

Заниматься с боксёрами стал Аркадий Харлампиев, а затем и Константин Градополов.

Александр Смирницкий возглавил группу инструкторов по стрелковому спорту. Его ближайшими помощниками были Пётр Шугаев и Василий Кавенщиков.

В тренерской работе по другим видам спорта приняли участие такие крупные в то время специалисты, как Виктор Спиридонов, Александр Петров, Ян Спарре, Борис Астафьев, Михаил Слепцов.

Желающих заниматься спортом оказалось намного больше, чем ожидали организаторы общества. В только что оборудованных спортивных залах начали тренировки гимнасты, штангисты, борцы, фехтовальщики.

Пусть трещат морозы, злится вьюга, а спортсмены зарождающегося общества уже приступили к занятиям. И как было не радоваться. Их родное пролетарское общество начало жить!

18 апреля 1923 года инициативная группа созвала учредительное собрание. Народу собралось много. Стульев и табуреток не хватило. Принесли доски, сделали что-то наподобие лавок. Но всё равно кое-кому пришлось стоять. Прения прошли по-деловому, горячо. Правда, не обошлось без разногласий. Много спорили о наименовании общества, о его значке, о проекте устава.

Наконец с большим подъёмом было провозглашено решение о рождении спортивного коллектива, которому присвоили наименование Московское пролетарское спортивное общество «Динамо».

 

Владимир ВЕРХОЛАШИН

Газета зарегистрирована:
Управлением Федеральной службы
по надзору в сфере связи, информационных технологий
и массовых коммуникаций по Центральному федеральному округу
(Управлением Роскомнадзора по ЦФО).
Регистрационное свидетельство
ПИ № ТУ50-01875 от 19 декабря 2013 г.
Тираж 20000

16+

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций. Авторы несут ответственность за достоверность информации и точность приводимых фактических данных.
Редакция знакомится с письмами читателей, оставляя за собой право не вступать с ними в переписку.
Все материалы, фотографии, рисунки, публикуемые в газете «Петровка, 38», могут быть воспроизведены в любой форме только с согласия редакции. Распространяется бесплатно.

Яндекс.Метрика