Два несравненных голоса, вселявших надежду
 |
| Юрий Левитан |
В этом году наша страна отметила 72 годовщину Победы в Великой Отечественной войне. Но до сих пор для ветеранов и наших потомков всплывают новые неизведанные страницы прошлого, рассказы и легенды о подвигах солдат, офицеров и военных журналистов.
Информационная война всегда имеет большое значение, а в военное время — особенно.
Говорят, что Адольф Гитлер в годы войны объявил своим личным врагом человека, который никогда не командовал даже ротой, который не служил в армии, человека сугубо штатского. Это был диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан.
Нам не забыть сообщений Совинформбюро — горьких и тревожных в начале войны, торжественных, радостных и величественных по мере приближения Великой Победы. Десятки послевоенных лет голос Левитана не обходит многочисленные художественные и документальные фильмы. А тогда, в военные годы, голос Левитана, сообщавший о победах нашей армии на полях сражений, вселял в сердца людей надежды.
У нас привыкли считать, что Синявский — только лишь футбольный комментатор. Вовсе нет. Как военный корреспондент он начал в 1924 году, на семь лет раньше Левитана. В его жизни было много войны, он прошёл непростой путь, в результате тяжёлого ранения, полученного в Севастополе, лишился левого глаза.
Война для Вадима Святославовича закончилась неожиданно и счастливо. Дело было в освобождённом Каунасе. Шёл 1944 год. Был вечер 10 августа, это был день рождения Синявского, которому стукнуло 38. И по этому поводу друзья-военкоровцы собрали незатейливое застолье. Вдруг принесли телеграмму: «Синявскому немедленно вылететь в Москву». В редакции «Последних известий» ему объяснили причину срочного вызова: «Будете вести репортаж об играх на Кубок СССР по футболу». И начались эти счастливые мгновения: «Внимание! Говорит Москва! Наш микрофон установлен на московском стадионе „Динамо”».
Какие это были желанные радиопозывные последних месяцев войны и послевоенных лет. И стар и млад тянулись к радиорепродуктору. Вскоре появились и радиоприёмники.
Слушая, затаив дыхание, репортажи о совсем мирных футбольных баталиях, люди понимали, что дело идёт к долгожданной Победе. А голос, вводивший нас в прекрасный мир футбола, принадлежал пионеру отечественной спортивной радиожурналистики Вадиму Святославовичу Синявскому. Отчества радиожурналистов тогда никто не знал, но имена Вадима Синявского и Юрия Левитана знали все.
С голоса Синявского в нашем сознании рождались футбольные кумиры: Алексей Хомич, Всеволод Бобров, Константин Бесков. Годы спустя, став московским журналистом, я познакомился и брал интервью у Хомича, Бескова, у многих других именитых динамовцев, но первым моим знакомцем среди них был Вадим Святославович. И произошло это не потому, что мы, студенты журфака МГУ, искали знакомства, а потому что Синявский — общительный человек — приходил к нам на семинары и в нашу «общагу». Проводил с нами беседы и держался с нами на равных.
Он был весёлым, азартным рассказчиком. Его нельзя было с кем-то спутать не только из-за голоса с характерной хрипотцой, но больше из-за особой манеры говорить, умения увлекать, слушателей, умения постоянно импровизировать. Позже он и Николаю Николаевичу Озерову сумел многое передать. А в годы войны был единственным и неповторимым, талантливейшим футбольным комментатором.
Первыми послевоенными чемпионами страны стали московские динамовцы, и в том же 1945 году, ещё не имея собственной сборной СССР, страна отправила в зарубежное турне московское «Динамо» во главе с тренером Михаилом Якуниным. Репортажи из Лондона вёл Вадим Синявский. Вся страна напряжённо следила за товарищескими играми динамовцев. Ещё бы! Только что завершилась война, а голодная истерзанная страна замахнулась на соперничество с англичанами, родоначальниками футбола, о которых мы знали только легенды. Четыре матча в Англии закончились сенсационно: две победы, две ничьих при отличном соотношении мячей —19:9. Динамовцы развеяли миф о непобедимости англичан. Алексей Хомич, необыкновенно прыгучий с молниеносной реакцией вратарь, с подачи Синявского стал легендой отечественного футбола. И опять-таки с репортажей Синявского всеобщими любимцами стали: Семичастный, Карцев, Бобров, Соловьёв, Трофимов. Им подражали, в них играли дети, называя Хомичами и Бесковыми лучших игроков дворовых команд. А само «Динамо» получило целую армию болельщиков по всей стране.
Забавнейшая, просто анекдотичная, ситуация сложилась в матче с клубом «Арсенал». Ко второму тайму знаменитый лондонский туман над футбольным полем спустился настолько, что Синявский едва видел силуэты игроков.
— Вы слышите меня, дорогие друзья, в Москве и Ленинграде, в Тбилиси, Берлине, в Порт-Артуре и Владивостоке, — кричал он в микрофон и вёл репортажи почти вслепую.
Нельзя же было многомиллионной аудитории, затаившей дыхание, говорить, что ничего не видно. Синявский есть Синявский, и он нашёл способ вести репортаж. Выпросив у администрации стадиона длинный провод, он бегал вдоль боковой линии и общался с футболистами. Как только капитан динамовцев Семичастный приближался к Синявскому, он кричал: «Миша, ну что там?» и слышал в ответ: «Хома взял» или «Бобёр пробил». И радиослушатели получили импровизацию: «В блестящем броске в правый нижний угол Алексей Хомич наглухо забирает мяч». И за тысячи километров вся страна облегчённо вздыхала. А по поводу «Бобёр пробил» радиослушатели от Порт-Артура до Берлина получали «точную» информацию: «Бобров! Снова Бобров безо всякой подготовки наносит удар по воротам „Арсенала”. Молодец, Сева!» И болельщики в квартирах, толпами у громкоговорителей на улицах кричали «Ура!», бросали вверх шапки.
Автор этого материала не раз беседовал с Михаилом Иосифовичем Якушиным. Касались, конечно, и этого матча.
— В той серии матчей, — рассказывал он, — английские репортёры в частности, непривычные для них фамилии наших футболистов, кроме двух — Хомича и Боброва, ни с кем не путали. А Синявский не так уж был далек от истины, когда за туманом не видел броска Хомича или удара Боброва — уж кто, а Вадим все их манеры знал.
Синявский, кроме своего блистательного таланта и репортёрского дара, имел много других достоинств. Назову лишь одно из них: он никогда не давал ни малейшего повода заподозрить его в пристрастии к какой-либо из команд, мы не знали, за кого он болеет (кроме сборной СССР, разумеется), в отличие от многих нынешних репортёров. В послевоенном футболе с первого дня он стал, по сути, основоположником отечественной школы спортивного репортажа. С его приходом в комментаторскую кабину началась наша счастливая судьба футбольных болельщиков.
Эдуард ПОПОВ
Информационная война всегда имеет большое значение, а в военное время — особенно.
 |
| Вадим Синявский (в центре). Слева — Василий Сталин |
Нам не забыть сообщений Совинформбюро — горьких и тревожных в начале войны, торжественных, радостных и величественных по мере приближения Великой Победы. Десятки послевоенных лет голос Левитана не обходит многочисленные художественные и документальные фильмы. А тогда, в военные годы, голос Левитана, сообщавший о победах нашей армии на полях сражений, вселял в сердца людей надежды.
У нас привыкли считать, что Синявский — только лишь футбольный комментатор. Вовсе нет. Как военный корреспондент он начал в 1924 году, на семь лет раньше Левитана. В его жизни было много войны, он прошёл непростой путь, в результате тяжёлого ранения, полученного в Севастополе, лишился левого глаза.
Война для Вадима Святославовича закончилась неожиданно и счастливо. Дело было в освобождённом Каунасе. Шёл 1944 год. Был вечер 10 августа, это был день рождения Синявского, которому стукнуло 38. И по этому поводу друзья-военкоровцы собрали незатейливое застолье. Вдруг принесли телеграмму: «Синявскому немедленно вылететь в Москву». В редакции «Последних известий» ему объяснили причину срочного вызова: «Будете вести репортаж об играх на Кубок СССР по футболу». И начались эти счастливые мгновения: «Внимание! Говорит Москва! Наш микрофон установлен на московском стадионе „Динамо”».
Какие это были желанные радиопозывные последних месяцев войны и послевоенных лет. И стар и млад тянулись к радиорепродуктору. Вскоре появились и радиоприёмники.
Слушая, затаив дыхание, репортажи о совсем мирных футбольных баталиях, люди понимали, что дело идёт к долгожданной Победе. А голос, вводивший нас в прекрасный мир футбола, принадлежал пионеру отечественной спортивной радиожурналистики Вадиму Святославовичу Синявскому. Отчества радиожурналистов тогда никто не знал, но имена Вадима Синявского и Юрия Левитана знали все.
С голоса Синявского в нашем сознании рождались футбольные кумиры: Алексей Хомич, Всеволод Бобров, Константин Бесков. Годы спустя, став московским журналистом, я познакомился и брал интервью у Хомича, Бескова, у многих других именитых динамовцев, но первым моим знакомцем среди них был Вадим Святославович. И произошло это не потому, что мы, студенты журфака МГУ, искали знакомства, а потому что Синявский — общительный человек — приходил к нам на семинары и в нашу «общагу». Проводил с нами беседы и держался с нами на равных.
Он был весёлым, азартным рассказчиком. Его нельзя было с кем-то спутать не только из-за голоса с характерной хрипотцой, но больше из-за особой манеры говорить, умения увлекать, слушателей, умения постоянно импровизировать. Позже он и Николаю Николаевичу Озерову сумел многое передать. А в годы войны был единственным и неповторимым, талантливейшим футбольным комментатором.
Первыми послевоенными чемпионами страны стали московские динамовцы, и в том же 1945 году, ещё не имея собственной сборной СССР, страна отправила в зарубежное турне московское «Динамо» во главе с тренером Михаилом Якуниным. Репортажи из Лондона вёл Вадим Синявский. Вся страна напряжённо следила за товарищескими играми динамовцев. Ещё бы! Только что завершилась война, а голодная истерзанная страна замахнулась на соперничество с англичанами, родоначальниками футбола, о которых мы знали только легенды. Четыре матча в Англии закончились сенсационно: две победы, две ничьих при отличном соотношении мячей —19:9. Динамовцы развеяли миф о непобедимости англичан. Алексей Хомич, необыкновенно прыгучий с молниеносной реакцией вратарь, с подачи Синявского стал легендой отечественного футбола. И опять-таки с репортажей Синявского всеобщими любимцами стали: Семичастный, Карцев, Бобров, Соловьёв, Трофимов. Им подражали, в них играли дети, называя Хомичами и Бесковыми лучших игроков дворовых команд. А само «Динамо» получило целую армию болельщиков по всей стране.
Забавнейшая, просто анекдотичная, ситуация сложилась в матче с клубом «Арсенал». Ко второму тайму знаменитый лондонский туман над футбольным полем спустился настолько, что Синявский едва видел силуэты игроков.
— Вы слышите меня, дорогие друзья, в Москве и Ленинграде, в Тбилиси, Берлине, в Порт-Артуре и Владивостоке, — кричал он в микрофон и вёл репортажи почти вслепую.
Нельзя же было многомиллионной аудитории, затаившей дыхание, говорить, что ничего не видно. Синявский есть Синявский, и он нашёл способ вести репортаж. Выпросив у администрации стадиона длинный провод, он бегал вдоль боковой линии и общался с футболистами. Как только капитан динамовцев Семичастный приближался к Синявскому, он кричал: «Миша, ну что там?» и слышал в ответ: «Хома взял» или «Бобёр пробил». И радиослушатели получили импровизацию: «В блестящем броске в правый нижний угол Алексей Хомич наглухо забирает мяч». И за тысячи километров вся страна облегчённо вздыхала. А по поводу «Бобёр пробил» радиослушатели от Порт-Артура до Берлина получали «точную» информацию: «Бобров! Снова Бобров безо всякой подготовки наносит удар по воротам „Арсенала”. Молодец, Сева!» И болельщики в квартирах, толпами у громкоговорителей на улицах кричали «Ура!», бросали вверх шапки.
Автор этого материала не раз беседовал с Михаилом Иосифовичем Якушиным. Касались, конечно, и этого матча.
— В той серии матчей, — рассказывал он, — английские репортёры в частности, непривычные для них фамилии наших футболистов, кроме двух — Хомича и Боброва, ни с кем не путали. А Синявский не так уж был далек от истины, когда за туманом не видел броска Хомича или удара Боброва — уж кто, а Вадим все их манеры знал.
Синявский, кроме своего блистательного таланта и репортёрского дара, имел много других достоинств. Назову лишь одно из них: он никогда не давал ни малейшего повода заподозрить его в пристрастии к какой-либо из команд, мы не знали, за кого он болеет (кроме сборной СССР, разумеется), в отличие от многих нынешних репортёров. В послевоенном футболе с первого дня он стал, по сути, основоположником отечественной школы спортивного репортажа. С его приходом в комментаторскую кабину началась наша счастливая судьба футбольных болельщиков.
Эдуард ПОПОВ