Нина Жарова

В разные периоды времени в Московском уголовном розыске, помимо сугубо оперативного состава — сыщиков, трудились эксперты научно-технического подразделения, следователи, медицинские работники и, разумеется, незаменимые специалисты, ответственно и скрупулёзно занимавшиеся канцелярским делом.

Именно на этой специфической линии работы, регистрационно-аналитической деятельности, специализировалась представительница знаменитой фамилии — Нина ЖАРОВА, принятая в МУР в конце 1920-х годов на должность статистика (учётчика).

Впоследствии Нина Ивановна за успехи на правоохранительном поприще стала дважды орденоносцем и заслужила ведомственный знак «Отличник милиции».

Нина, родившася в Москве в семье типографского печатника Ивана Николаевича Жарова и трудившейся в прачечной Анны Семёновны (до замужества — Дроздовой, круглой сироты), была младшей из их детей. Трёх своих сестёр Лидию, Александру и Нину заботливо опекал с детства их старший брат Михаил Жаров — будущий Герой Социалистического Труда (1974 год), народный артист СССР (1949).

В очерке Ларисы Асауловой «Жаровы — фамилия милицейская», вышедшем в свет в журнале «Милиция» в 2001 году, говорится:

Семья Жаровых: родители Иван Николаевич и Анна Семёновна с детьми. Нина — вторая слева

Публикация о Нине Жаровой в газете «На боевом посту»

«О каждом из Жаровых можно рассказать немало интересного. Их было три сестры — Александра, Нина, Лидия и старший брат Михаил. Сегодня никого из них нет в живых. Но остались их дети, внуки, друзья, фильмы, картины, письма, фотографии, воспоминания…».

В секретариате Московского угрозыска

Окончившая столичную среднюю школу со статистическим уклоном, Нина мечтала стать химиком. Однако ей не удалось поступить в Московский химико-технологический институт имени Д.И. Менделеева, так как абитуриентка не прошла конкурс: не добрала баллов, необходимых для зачисления на первый курс вуза.

Расстроенная неудачей, несостоявшаяся студентка уныло побрела на биржу труда, которая действовала в солидном высоком сером доме в Рахмановском переулке. Там посмотрели документы посетительницы, включая аттестат зрелости, и после непродолжительного собеседования предложили молодой горожанке занять вакансию статистика на Петровке, 38. Нина Жарова согласилась, и так она в 1929 году попала в московскую городскую милицию.

Можно сказать, при первом инструктаже мужчина в форме мягко наставлял новенькую, лаконично объясняя ей суть предстоявшей работы: «Статистика — это, барышня, учёт, а без него нет ни анализа, ни самой борьбы с преступностью». Причём Жарову взяли с испытательным сроком на два месяца в секретариат одного из ведущих подразделений милицейского гарнизона города — Московский уголовный розыск.

Из статьи Сергея Гористова «Она служила в МУРе», опубликованной в газете ГУВД Мосгорисполкома «На боевом посту» в середине 1980-х годов:

«…Впоследствии Нина Ивановна всем, кто ее спросит, о себе скажет, что никогда не пожалела, что волею сложившихся обстоятельств судьба привела ее в милицию  — сначала в МУР, а позднее в УВД Московской области, откуда <…> она уйдет на пенсию в звании майора милиции.

Нина Жарова. Может, кто-то помнит ее из старых муровцев?

Иван Титович Кириллович не помнил, предложил позвонить А.И. Ефимову.

Звоню Алексею Ивановичу Ефимову, который, <…>  хотя давно на пенсии, связи с МУРом не порывает, стоит там на партийном учете, плодотворно трудится на общественной ниве в секции ветеранов уголовного розыска ГУВД. Следовательно, его стаж работы в МУРе составляет 65 лет.

— Здоровы ли, Алексей Иванович?

— Вполне, — кричит в трубку Ефимов, — разговору не было [бы], если бы не глаза. Вижу неважно.

<…> Трудно, даже невозможно поверить, что Ефимов вспомнит 18-летнюю Жарову, которая в 1929 году поступила в МУР и не на оперативную работу, а статистиком. Но оказалось, Ефимов помнит!

— Как же, — опять кричит в трубку Алексей Иванович, — помню Нину Жарову. Была у нас такая светловолосая симпатичная девушка. Работала в нашем секретариате, кажется, учетчиком, и если мне не изменяет память, дела у нее шли хорошо.

Да, Ефимов прав. Время покажет, что Нина Ивановна, какие бы должности ни занимала, везде показывала себя серьезным, вдумчивым сотрудником, за что неоднократно поощрялась…».

К слову, в семье по-разному восприняли новость о трудоустройстве Нины. Отец спокойно произнёс, что, мол, будешь трудиться по соседству с моей типографией. Мать забеспокоилась, что, дескать, не женское это занятие — работа в милиции. Лида и Саша порадовались, что теперь Нина при деле. А брат Михаил всецело поддержал младшую сестрёнку в начале её взрослого пути и напомнил: «Нина, я знаю, что такое милиция. Я в ней служил целые сутки!»

Действительно, в разгар Февральской революции 1917 года в Белокаменной юноша-москвич носился с митинга на митинг и добрался до Думы на Охотном ряду, походившую в те бурные дни на боевой штаб. В этом здании, на двери одной из комнат, мелом было написано: «Народная милиция». Вместе со сверстниками и ребятами чуть постарше Михаил записался в революционные силы порядка и тотчас получил соответствующий мандат. На удостоверении, представлявшем собой маленькую карточку меловой бумаги размером примерно десять на шесть сантиметров и имевшем в левом углу футуристический рисунок — эмблему свободы в лучах, было начертано: «Народная милиция. Билет № 10. М. И. Жаров».

С получением этого билета Михаил Жаров стал правофланговым в первой десятке московской народной милиции и даже участвовал в выполнении боевой задачи. Вооружившись винтовками, первая и вторая десятки выдвинулись в Головин переулок, где заняли полицейский участок. Когда стемнело, обладатель билета № 10 отпросился домой, оставив в залог винтовку и пообещав возвратиться обратно. Однако по настоянию родных в свою десятку Михаил уже не вернулся, а продолжил служение искусству. Принятый ещё в 1915 году в театр «Опера С.И. Зимина», в дальнейшем Михаил Жаров выступал в различных творческих коллективах, а с 1938 года и до конца своей жизни играл в труппе Малого театра.

В наружной службе и других подразделениях

Отлично зарекомендовав себя на работе в секретариате МУРа, Нина Жарова продолжила свою правоохранительную деятельность в структуре подмосковной милиции.

Из личного дела:

«Нина Ивановна Жарова зачислена сотрудником Управления милиции УМВД Московской области с 15 декабря 1930 года. Приобрела опыт и навык в составлении документации, спецсообщений, докладных записок, при этом умело анализирует материалы. Служила в должности инспектора в наружной службе, уголовном розыске, секретариате…».

Понятно, у каждой правоохранительной специализации есть свои особенности и сложности. Светлана Петровна Жарова (в замужестве — Акчурина), дочь Нины Ивановны, поведала:

«Бабушка часто вспоминала, как мама поздно возвращалась с дежурств по выявлению беспризорников в Подмосковье. Она не смела переступить порог своего подвального жилища, прежде чем не пройдёт санпропускник под присмотром строгой Анны Семёновны. <…>

Маме Нине приходилось контролировать работу отделений милиции, проявляя при этом характер в непростых ситуациях. Вскоре на голубых петлицах её формы появились синие «кубики» — средний начсостав. Со временем её перевели в УР [угрозыск], где она отвечала за правомерность содержания задержанных в камерах предварительного заключения и за их санитарное состояние. Нердко слышала в свой адрес непристойные шуточки, угрозы обитателей. Были, конечно, и рисковые задания, о которых домашние ничего не знали. Отец гордился: на петлицах дочери красовались уже по две «шпалы». Шёл 1941 год…».

Увы, женское счастье Нины Жаровой омрачила трагедия: отца её дочери, чекиста Петра Симановского — руководителя отдела одного из региональных звеньев НКВД, репрессировали во второй половине тридцатых годов XX века и расстреляли в феврале сорокового. Правда, Нина Ивановна в непоправимое не верила и всю оставшуюся жизнь ждала своего суженого…

Так вышло, что Нине Ивановне пришлось прервать службу в связи с определёнными семейными обстоятельствами. Данный факт подтверждается справкой, выданной 28 июня 1941 года Управлением НКВД Москвы и Московской области. В документе указано, что Жарова Н.И. вместе с семьёй, в том числе с отцом и матерью, выезжает из столицы советской державы.

Находясь в эвакуации в городе Алма-Ате и быстро освоившись с работой в «Окнах ТАСС», Нина Ивановна возглавляла цех в производственно-творческом объединении художников Казахстана «КазИЗО». Таким образом, в тяжёлые первые месяцы войны москвичка Нина Жарова вносила свой вклад в агитационно-массовую работу по поддержанию морального духа доблестных тружеников тыла — металлургов, шахтёров и колхозников. В семейном архиве сохранились сведения о том, что тогда, в военный период, Нину Ивановну поощрили несколько раз: ей объявили благодарность за агитпоездку в Карагандинский угольный бассейн, выдали премию в 250 рублей и предоставили талон на покупку костюма.

…Зимой 1943 года Жаровы вернулись в Москву, и однажды Нина Ивановна на улице случайно столкнулась со своим бывшим начальником секретариата И. Ковалем, который и убедил коллегу восстановиться на службе в Управлении милиции Московской области. Аппарат органов внутренних дел Подмосковья в то время базировался в столичном Казарменном переулке, что возле Покровских ворот.

По откровенному признанию Нины Ивановны, она ничего героического не совершила, зато всегда достойно выполняла милицейский долг, и служба сделала её стойкой, крепкой.

В марте 1960 года майор милиции Нина Жарова с руководящей должности, поста заместителя начальника секретариата УВД, ушла на заслуженный отдых.

За образцовое исполнение  милицейского долга Нина Ивановна Жарова была награждена орденами Красного Знамени и Красной Звезды, а также медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «За боевые заслуги» и другими.

***

Михаил Жаров сыграл множество ролей в театре и кино, но поистине всенародную любовь получил за создание замечательного образа участкового инспектора Фёдора Ивановича Анискина в фильме «Деревенский детектив» и продолжениях этой ленты («Анискин и Фантомас», «И снова Анискин»). Нина Ивановна официально никогда не была консультантом в «милицейских картинах» брата, однако он приглашал сестру на предварительный просмотр отснятого материала в кинозал, чтобы услышать её объективную оценку как профессионала правоохранительного труда. С чистым сердцем «семейный искусствовед» Нина Жарова заверила родного человека, что он создал достоверный образ участкового.

Удивительно, но легендарный фильм Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» свёл сразу троих Жаровых: Михаил воплотил колоритный образ опричника Малюты Скуратова, Нина сыграла эпизодическую роль монахини, а Лидия (ей присвоили почётное звание заслуженного художника РСФСР) была в съёмочной группе художником по костюмам.

Майор милиции в отставке Нина Жарова, проживавшая на столичной улице Ярославской, была общественным подвижником и являлась активным членом секции ветеранов при Центральном музее МВД СССР.

Александр ТАРАСОВ, рисунок Николая РАЧКОВА, фото из архива Светланы ЖАРОВОЙ и из фондов Музея истории МУРа