Крах атамана Григорьева

Возникшее в 1918 году в зажиточных местностях Украины крестьянское движение, возглавляемое Нестором Махно, Николаем Григорьевым и другими атаманами, росло как повстанческое движение против режима гетманщины и германских оккупационных войск. Оно было неоднократно использовано советским командованием в боях с противником и сыграло видную роль в ходе Гражданской войны на юге России. В начале имея благородные цели освобождения от оккупантов, крестьянское движение постепенно деградировало, переходя на пьяные разгулы и грабежи, и закончилось формированием банд, часть из которых имела свою идеологическую платформу, как правило, анархистского толка. Атаманщина в годы Гражданской войны на Украине является одной из самых кровавых страниц нашей истории.

Наибольшее количество исследований этого периода Гражданской войны посвящено махновщине. Имя Николая Александровича Григорьева упоминается исследователями редко, хотя в своё время он был очень известен на Украине — не меньше, чем Махно, являясь даже в какой-то мере конкурентом известного «батько». Именно Григорьеву были посвящены гневные строки Льва Троцкого в его статье «Украинские уроки»: «...В период восходящей гражданской войны партизанство одухотворено идеей разрушения ненавистного классового государства. Но когда власть уже перешла к рабочему классу, партизанство с его отрядной самостийностью становится безыдейным и реакционным. Развивая центробежные тенденции, то есть отталкиваясь от революционной власти и не имея в то же время никакой своей особой идеи, никакого самостоятельного знамени, партизанство группируется вокруг лиц. Появляются отряды и армии григорьевых и всяких других атаманов, «батек» и «дядек»...»

Так кто же такой этот партизанский командир Григорьев? Однозначно ответить на этот вопрос трудно. Определённо можно сказать только то, что это был незаурядный человек, обладающий большой силой воли, способный управлять людьми, неплохой, но в то же время склонный к авантюрам стратег.

Николай Александрович Григорьев родился в 1884 году на Украине, в семье мелкого чиновника. В детстве был заводилой, лидером среди дворовых мальчишек. Учился в реальном училище, потом в технологическом институте, но курса не кончил. Служил в разных ведомствах, долго не задерживаясь на одном месте. В годы Первой мировой войны — прапорщик ускоренного выпуска в армейских частях. Командовал взводом, полуротой, был неоднократно награждён. Несколько лет, проведённых в окопах на передовой, закалили его дух. Среди сослуживцев Григорьев пользовался заслуженным уважением, считался храбрым офицером. Февральская революция застала его командиром роты, в чине штабс-капитана. Он присягнул на верность Временному правительству и продолжал водить свою роту в атаку на немецкие позиции. Но тут произошла Октябрьская революция. С этого момента начался развал армии, солдаты больше не хотели воевать, целые части покидали позиции, в полках увеличилось количество дезертиров. Григорьев, как и большинство его сослуживцев, растерялся. Рушились привычные идеалы, люди не знали куда им податься, к какому примкнуть берегу.

После Октябрьской революции исчезли старые институты власти. С разгромом судов и полицейских участков были практически полностью уничтожены большинство старых уголовных дел, исчезли без всякого следа регистрационные карточки уголовников-рецидивистов, а выпущенные на свободу новыми декретами преступники всех мастей наводнили города и творили беззаконие. Россия захлебнулась грабежами, разбоями, убийствами. «Птенцы Керенского», как называли выпущенных Временным правительством из тюрем уголовников, прекрасно себя чувствовали не только в Москве и Питере, но и в других городах бывшей империи и безнаказанно совершали преступления. С мест бывших поселений и каторжных работ, часто под видом революционеров и людей, пострадавших за идеи, стремился в крупные города всякий сброд, предчувствуя лёгкую наживу.

В начале с радостью встретив революцию, Григорьев увидел весь тот ужас, который творился вокруг. Освобождённые революцией от присяги офицеры стали покидать расположение своих частей, спасаясь от гнева бывших подчинённых. Многие из них отправились на юг России, где формировались новые части, противостоящие пришедшим к власти Советам. Началась Гражданская война, которая привела страну к разрухе, голоду, беспризорщине.

В отличие от многих своих сослуживцев, уставший воевать Григорьев не стремился в ряды добровольческой армии. Он вернулся на родную Украину, надеясь спокойно пережить весь этот хаос и не участвовать в братоубийственной войне. Но мечтам не суждено было сбыться.

Крым и Украина были оккупированы иноземными войсками, которые местное население ненавидело. Полицейские и гражданские власти гетмана «наводили порядок»: в сёла заходили карательные отряды, проводились аресты, а иногда и расстрелы крестьян. Из городов в свои имения возвращались помещики, которые, опираясь на вооружённую силу, жестоко расправлялись с крестьянами, мстя им за понесённые убытки, разорённые поместья.

Как боевой офицер, стремившийся бороться с интервентами, Григорьев вступил в армию гетмана и уже в который раз присягнул на верность. Но уже в июне 1918 года военный министр гетмана, генерал Рагоза, издал приказ, по которому из украинской армии увольнялись все офицеры военного времени с предоставлением им сомнительного права доучиваться на положении юнкеров в военных училищах. Самолюбивый штабс-капитан и кавалер нескольких орденов, Николай Григорьев посчитал себя униженным и, как многие офицеры, покинул гетмановскую армию. Кстати, кроме Григорьева, из этой офицерской среды вышли наиболее активные атаманы времён Гражданской войны: Зелёный, Струк, Соколовский. Из них же к Махно присоединился прапорщик Петриченко и много других известных махновцев.

Теперь, считая себя свободным от присяги Центральной раде, Григорьев намерен продолжить борьбу самостоятельно. Обладая фронтовым опытом, зная о методах ведения боевых действий в тылу противника, он решает сформировать отряд по типу партизанского. Слово с делом у него не расходились. В довольно короткий срок он умудряется сколотить вокруг себя людей, которые безоговорочно верили в его идеи освобождения Украины от оккупантов, а заодно и от власти гетмана. Костяк отряда состоял из таких же, как и Григорьев, обер-офицеров военного времени, вернувшихся с фронта солдат, дезертировавших с Черноморского флота матросов. Но большинство в отряде составляли крестьяне Киевской, Полтавской, Черниговской губерний, доведённые до отчаяния действиями немецких оккупационных войск и политикой гетмана. В связи со сложившейся на Украине обстановкой отряд с каждым днём пополнялся новыми кадрами. Этому способствовал и организаторский талант бывшего ротного командира, который мог простым языком объяснить крестьянам всю бедственность их положения. Постепенно отряд превратился в крупное воинское формирование, насчитывающее несколько тысяч человек, в составе которого имелась пехота, кавалерия, пулемётные команды и даже артиллерия.

Под давлением регулярных немецких частей, Григорьев был вынужден обходить стороной крупные города и опираться исключительно на сёла, вербуя в свои ряды крестьян. Партизанскую войну на юге России он начал с того, что стал нападать на карательные отряды, второстепенные железнодорожные станции, захватывать поезда, уничтожая небольшие немецкие гарнизоны, а также полицейские и войсковые отряды гетмана. Смелые и неожиданные нападения Григорьева всегда сопровождались неизменным успехом. Бывший армейский офицер оказался неплохим стратегом. Его имя стало именем нового крестьянского героя. Тем более что рассказы о его доблести всегда подкреплялись щедрыми подарками в виде захваченных трофеев, которые Григорьев приказывал раздавать крестьянам. Вырисовывался образ украинского Робина Гуда, защитника обездоленных крестьян. Григорьеву, человеку с большими амбициями, всё это нравилось. В партизанском движении он сумел найти самого себя, становясь всё более значительной фигурой на юге России. Его отряд, превратившийся в повстанческую армию, уже совершал нападения даже на превосходящие силы противника, занимал большие города. Росла популярность Григорьева, что, естественно, вызывало зависть атаманов как небольших отрядов, так и крупных формирований. В первую очередь завидовал славе Григорьева Нестор Махно. К армии Григорьева стали присоединяться мелкие партизанские отряды, постоянно укрепляя её.

Но несмотря на то, что Григорьев пытался установить в своём отряде, а потом и в армии подобие воинской дисциплины, бойцы постепенно начинали превращаться в обыкновенных грабителей, стремившихся в первую очередь набить свои карманы, поживившись добычей в захваченных сёлах и городах. Городской человек, Григорьев так никогда и не смог понять сущности крестьянина-собственника.

При всех имеющихся недостатках армия Григорьева, в отличие от повстанческой армии Махно, практически не вступала в противоборство с Красной Армией, для которой те годы на юге России были не самыми лёгкими.

При нашествии немцев и австрийцев, которые были призваны на Украину Центральной радой, советский главковерх В.А. Антонов-Овсеенко, боровшийся с Радой, вынужден был отступить с остатками своей армии в пределы Курской и Орловской губерний и здесь выжидать тех событий, которые тщательно готовил красный дипломат Х. Раковский. Под видом заключения мира с гетманом тот начал вести переговоры с атаманами повстанческих отрядов и армий, среди которых были Григорьев, Шинкарь и Махно.

(Продолжение следует)