ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ ОСОБЕННЫХ МИНУТ

Всеволод Шиловский. Советский и российский киноактёр, кинорежиссёр, профессор, народный артист РСФСР, член Союза театральных деятелей РФ, член Союза кинематографистов РФ. Награждён орденом Дружбы (1997), орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2006) — за большой вклад в развитие киноискусства и многолетнюю творческую деятельность. Лауреат премии ГУВД г. Москвы. Член Общественного совета при ГУ МВД России по г. Москве.

Я ехала в ГИТИС в актёрскую мастерскую народного артиста России Всеволода Шиловского точно к назначенному часу, чтобы воочию увидеть работу метра в мастерской и насладиться творческим процессом общения учителя с учениками. Но планы режиссёра резко изменились, и он уже спешил на деловую встречу с продюсером телепередачи «СтихиЯ». Актёр, как и режиссёр, принадлежать себе не может, проживает не одну, а множество жизней, за ним так просто не угнаться. К счастью оказалось, что бежать никуда не нужно, интервью с Всеволодом Шиловским состоится в его комфортабельном автомобиле. Всеволод Николаевич предупредил, что если времени для разговора будет недостаточно, то мы сможем встретиться дополнительно. Однако не хотелось лишний раз беспокоить артиста, из-за его плотного графика работы, надо было постараться уложиться во время пути от мастерской до дома. Разговор начался с традиционного вопроса:

— Всеволод Николаевич, скажите, пожалуйста, были ли актёрские способности присущи вам в детстве и когда к вам пришло осознание, что вы можете стать актёром?

— С трёхлетнего возраста у меня обнаружилась большая тяга к актёрству,  я изображал зайчиков в детском саду. Я ребёнок войны. Мама круглосуточно работала на заводе, и всю неделю она собирала по полешку, чтобы натопить  комнату и взять меня из детского сада хотя бы на один день. Когда во время эвакуации предприятия мы плыли на барже, я, маленький трёхлетний мальчик, ночью убежал от мамы и провалился в люк, упал с пятнадцатиметровой высоты. Находившийся там матрос поймал летящий «комочек» прямо в бушлат. Принёс маме, она — в обморок. Так, под счастливой звездой началось моё второе рождение. Суровое военное время, скудное питание, трудные условия жизни не способствовали нормальному развитию, мой организм был настолько ослаблен, что я не вылезал из больниц — врачи находили то порок сердца, то туберкулёзные палочки. Я вспоминаю жизнь в эвакуации в Казани, где был расположен авиационный моторостроительный завод, невыносимые условия, в которых жили наши родители — две семьи в одной шестиметровой комнате, которая была перегорожена простынёй. Всем сразу в этом помещении находиться было невозможно, спасало, что в то время, когда одна семья находилась на работе, другая отдыхала в комнате. Этот период времени был проверкой жизнестойкости, выносливости и терпимости нашего народа, все труженики военного тыла вкалывали не покладая рук.

После войны я рос самостоятельным ребёнком, занимался самовоспитанием — в доме пионеров и в спортивной школе, увлекался плаванием, коньками и борьбой. У меня была мечта, без которой я не мыслил будущего, — поступить в Школу-студию МХАТ. Но осуществилась она не сразу. Первая попытка поступить была неудачной. Окончив десятилетку с хорошим аттестатом, я пошёл работать на завод. К новому набору в Школу-студию на следующий год я готовился тщательней прежнего, а сильное желание реализовать мечту помогло преодолеть сумасшедший конкурс в пятьсот человек на место. Окончив Школу-студию МХАТ, я был одновременно приглашён на две вакансии — в труппу МХАТа и в ассистенты к замечательному профессору Василию Петровичу Маркову. Тот разглядел мои педагогические способности, и я стал пробовать силы в театральной режиссуре. После моей самостоятельной постановки спектакля «Медея», в исполнении студентов другого курса, великий художник, актёр и режиссёр Виктор Яковлевич Станицын — любимый ученик Станиславского и Немировича-Данченко — сказал: «Юное дарование, будешь работать со мной в студии и в театре». Везение колоссальное! Мхатовская школа всегда несла в себе отпечаток индивидуальности режиссёра. Когда Станицын попал в больницу, он мне доверил выпуск спектакля «На всякого мудреца довольно простоты», где были заняты великие актёры Яншин, Прудкин, Зуева, Массальский. В 1973 году день своего рождения — 3 июня — я отметил премьерой спектакля, и мой учитель Станицын полностью её одобрил.

Меня поглотил кинематограф, когда я уже был зрелым и опытным актёром. Я стал больше сниматься в кино, чего раньше принципиально не делал и параллельно занимался постановкой сериалов. Так появился первый советский сериал «День за днём», который имел огромную популярность. Тогда на телевидение пришло триста тысяч писем от телезрителей с отзывами. Сложные судьбы героев были гениально отражены в игре замечательных советских актёров — Алексея Грибова, Нины Сазоновой, Вячеслава Невинного.

— Всеволод Николаевич, расскажите о ваших любимых ролях.

— Любимых нет, все роли, как дети, любимые дети. Какие-то прогремели, какие-то тихо прошли, но если ты не любишь актёрство и не влюблён в роль, образ никогда не получится. Роль удаётся, когда с тобой единой командой работают актёры-партнёры, мне везло на них. В «Кодексе бесчестия» — это Тихонов, Куравлёв, Щербаков, Косталевский, Таня Васильева, Люда Чурсина, Андрей Болтнев и другие. Наверное, одному из первых мне удалось открыть в своих режиссёрских работах таких талантливых актрис, как Мария Шукшина, Ирина Лачина-Тома.

— Участвуете ли вы в каких-то новых проектах, связанных с телевидением?

— Предложений поступает множество, но я почти всегда отказываюсь от телепередач. Телевидение сегодня совершенно утратило воспитательную функцию, так как находится в руках дельцов, для которых прибыль от телеканалов гораздо важнее нравственного здоровья общества. Согласился «не глядя» на телепередачу о поэзии под названием «СтихиЯ». Это уникальная телепередача о роли поэзии в современном мире. Программа выходит в эфир по вторникам на канале ТВЦ, я её ведущий. Такие супермастера, с которыми я дружу десятки лет, как Гафт, Смехов, Максакова, Рутберг, Камбурова, Филиппенко, Щербаков, в красивом интерьере домашней библиотеки, месте уединения и спокойного размышления, делятся своими поэтическими пристрастиями, новыми проектами, основанными на поэтическом материале, рассказывают о своих любимых поэтах, читают их стихи и открывают свои творческие тайны.

«СтихиЯ» — это 26 минут, особенных минут, «особого кислорода» — поэзии.

— Какие режиссёрские и актёрские работы произвели на вас впечатление в последнее время?

— Великих потрясений не вижу в этой области, кроме отдельных работ очень талантливых режиссёров, к примеру Андрея Смирнова, у которого я снимался в фильме «Жила была одна баба» (2009). Сегодня он — всеми признанный мастер и потрясающий актёр, а будучи совсем молодым человеком, он снял уникальный фильм «Белорусский вокзал» — сильный, мощный, многопластовый фильм о непростых условиях жизни советских людей.

В то же время, сегодня телевидение, несмотря на все его недостатки, спасает кинематограф в буквальном смысле. Вот уже восьмой год я являюсь президентом фестиваля «Золотой Феникс», проходящего в Смоленске, на нём представлены актёры, снимающие кино. Актёры-режиссёры привозят грандиозные фильмы, например, Вера Глаголева сняла фильм «Две женщины». Но эти фильмы зритель не видит, потому что нет денег на рекламу и организацию проката на Родине. В этом весь ужас положения.

— Работа каких режиссёров и игра каких актёров служили для вас образцом и ориентиром в вашем профессиональном росте?

— Мне повезло, я получил мощный заряд необходимых импульсов, снимаясь у Петра Тодоровского, он верил в мой актёрский диапазон. Мои роли в фильмах «Любимая женщина механика Гаврилова» (1981), «Военно-полевой роман» (1983), «Интердевочка» (1989) до сих пор любимы зрителем. Меня связывала с Тодоровским большая дружба и взаимная симпатия. Он относился ко мне с теплотой и вниманием, называя по-отцовски — Севочка.

Я счастлив, что довелось работать с режиссёрами Краснопольским и Усковым, подарившими зрителям монументальные советские фильмы «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень», также с ленинградскими режиссёрами, такими, как Минакер, Илья Авербах, Семён Аранович.

— Образы у вас все такие разноплановые…

— Да. Это школа Художественного театра, когда актёрство из профессии превращается в смысл и содержание бытия. Но умение перевоплощаться в настоящее время в кинематографе не в почёте, многие актёры со своими «штампованными» лицами ходят всю жизнь, так как играют одноплановые роли. Я их не порицаю, деньги тоже нужно зарабатывать. Бывает, задействованы замечательные актёры, тончайшие люди, но они уже «схвачены» одной ролью, им трудно вырваться из этого капкана. А я настолько поздно вошёл в кинематограф, что имел право заявить, что в свои 42 года буду играть только то, что мне нравится. Так появились образы адмирала Жукова в «Подвиге Одессы», Наполеона в «Избраннике судьбы», Россини в «Николо Паганини», алкоголика в фильме «Влюблён по собственному желанию».

— У вас были актёрские и режиссёрские работы в фильмах о полиции, такие, как «Случай из следственной практики» (1969), «Следствие ведут знатоки» (1971), «Кодекс бесчестия» (1993), «Приговор» (1993), «Сыщик без лицензии» (2003). Нравилось ли вам создавать эти образы и почему?

— Да, нравилось, потому что тема правопорядка сложна и всегда актуальна. Ведь почему, допустим, Станислав Говорухин в почёте у народа, что он сделал такого особенного? А он создал бескомпромиссных героев, происходящих «из земли», «из народа» — Жеглова и Шарапова, которые живут по морали и по совести.

Сегодня я на общественных началах тружусь в Общественном совете при ГУ МВД России по г. Москве, мне знакомы многие сложности работы организации. Сейчас идёт пора укрепления морального облика работников органов внутренних дел. Сотрудник правоохранительных структур должен быть прежде всего профессионалом, так как сегодня профессионализм выступает качественной характеристикой, которая определяет престиж государственной службы. Но без высоких моральных качеств уважаемым людьми полицейским он не станет. Вот в чём вся соль.

Фильм «Полиция Хоккайдо. Русский отдел» (2010) рассказывает о полиции Японии и нашей полиции,  там исследуется множество тем — любовь, дружба, предательство. К сожалению, таких жизненных фильмов у нас мало, многие примитивно ориентированы на «плохих» или «хороших» героев. Кроме стрельбы, сюжет ничем не насыщен, но на экране целесообразно показывать поменьше стрельбы и крови, больше обращать внимание на проблемы морали.

— Всеволод Николаевич, какую черту характера вы отмечаете в себе в качестве определяющей?

— К сожалению ту, которая не нравится окружающим, — говорить то, что думаю, и ничего с этим я не могу поделать.

— В чём ваш источник вдохновения?

— Я счастливый человек, потому что занимаюсь любимым делом, уже в течение 53 лет преподаю актёрское мастерство с далёкого 1961 года.

Очень важно показать диапазон возможностей молодых актёров на сцене, способствовать их становлению. Пользуясь случаем, приглашаю посмотреть выпускной спектакль моих учеников, возможно, будущих звёзд. Это французская комедия «Блесс». На подходе второй спектакль, глубоко философского характера — «Отель двух миров».

— Всеволод Николаевич, что вы пожелаете нашим уважаемым читателям?

— Всегда оставаться порядочными людьми.

От лица редакции я выразила глубокую благодарность народному артисту России за его патриотическую деятельность, незаурядное режиссёрское и актёрское мастерство. Интервью с Всеволодом Николаевичем Шиловским уложилось в 26 минут, ровно столько понадобилось, чтобы доехать от мастерской до его дома. Но время это было особенным.

Айрин ДАШКОВА, Виктор ИВАНОВ, рисунок Николая РАЧКОВА