Через всю Великую Отечественную прошёл генерал-майор внутренней службы в отставке Виктор Васильевич АНТОНОВ. В юном возрасте он встал в ряды защитников столицы. На авиационном заводе возглавлял комсомольско-молодёжную бригаду, которая боролась за звание фронтовой. Сегодня председатель Совета ветеранов органов внутренних дел города Москвы делится с читателями «Петровки, 38» военными воспоминаниями.

Враг рвался к Москве

— Виктор Васильевич, как для вас началась война? Где находились 22 июня 1941 года?

— Когда по радио сообщили о нападении Германии, я был дома, в селе Васильевском, что в Калужской области. Мне тогда не было ещё и четырнадцати, поэтому не сразу понял, что пришла большая беда. Ощутил весь ужас происходящего на второй день, когда объявили о мобилизации в армию. Помню, как жутко ревели женщины в нашем селе и на сборном пункте призывников в городе Мосальске, где я провожал с родными дядю Васю. А спустя десять дней в село доставили первую похоронку, на соседней улице тоже был плач. Война есть война, она несла смерть. И это понимали даже маленькие дети.

— А что с вашим дядей, он вернулся с фронта?

— Нет, в 1943 году Василий Семёнович Буканов пропал без вести под Ленинградом. В сражениях за город на Неве погибли два моих двоюродных брата. А вот второй дядя — Николай Семёнович после тяжелейшего ранения выжил. Он попал в самое пекло Сталинградской битвы, долго лечился в госпитале, а затем был комиссован. Дядя Коля до войны работал трактористом в МТС. На своём тракторе уезжал в эвакуацию. Мне не хотелось его отпускать, бежал за трактором до соседнего села. Больше в нашей семье мужчин не осталось. Мой брат Иван, хоть и старший, был ещё подростком. Мать, Александра Семёновна, воспитывала нас одна.

— Осенью 1941-го враг рвался к Москве. Далеко ли было от столицы село Васильевское?

— В 250 километрах. Мы оказались на направлении главного удара немецких войск. До райцентра Мосальска — три километра, здесь была школа, в которую я добирался пешком. Однако продолжить учёбу в восьмом классе не удалось. Когда в сентябре 1941 года немцы начали бомбить город, все уроки отменили. Недалеко от школы находилась воинская казарма, в неё попала бомба, много солдат погибло. Наше село тоже бомбили. Целью для гитлеровцев был военный аэродром, но взлётно-посадочная полоса начиналась метрах в двухстах от ближайших домов, сразу за огородами. Так что и гражданским доставалось. Военные организовали наблюдательный пункт на церковной колокольне. Следили за небом, слушали, кто куда летит. Ребят на колокольню не пускали, но мы научились различать по гулу моторов — наши это самолёты или немецкие.

Освобождение на Рождество

— Вы пережили немецкую оккупацию?

— 14 октября 1941 года фашисты оккупировали Мосальск и всю прилегающую территорию. Основной поток немецкой бронетехники шёл на Москву по Варшавскому шоссе, которое было в 20 километрах от райцентра. Наше село оказалось немного в стороне, но рядом с ним была грунтовая дорога на Калугу, по ней немцы тоже ехали. Они заходили в дома, забирали всю живность, съестные припасы. Дней пять фрицы село чистили, вымели всё подчистую. Сразу же арестовали председателя колхоза и бригадира, что с ними стало, неизвестно. Знаю только о судьбе одного паренька, которого уже зимой схватили и обвинили в связях с партизанами. После нашего освобождения его тело нашли в лесу.

— И когда пришло освобождение?

— 7 января 1942 года. Вроде, оккупация была недолгой — около трёх месяцев. Но эти месяцы казались вечностью. Немцы начали угонять молодёжь в Германию, могли в любую минуту прийти за мной и братом. Мы уже строили планы, как бежать к своим. И тут новогодний подарок — армейская разведка! Ночью в наш дом заглянули три разведчика. Они предупредили, что скоро будет наступление советских войск, сказали: «Ждите — освободим!»

Гитлеровцы тоже ждали наступления. В село приехали на броневой машине — танкетке. Прикатили пушку, сделали пулемётное гнездо, приготовились к обороне. Но они ошиблись с направлением атаки, не правильно пристрелялись. Красноармейцы наступали с криками «Ура!» по старой дороге, не известной фашистам. К тому же, здорово помогла разыгравшаяся пурга. Выбили немцев из села как раз на Рождество, даже неверующие перекрестились.

Норма — 120 мин

— В столицу как попали? По трудовой мобилизации?

— Всех подростков из Мосальского района мобилизовали на учёбу, осваивать рабочие профессии. Брата забрали в школу ФЗО, увезли в Сибирь, куда эвакуировали многие предприятия. Иван работал слесарем на Омском авиационном заводе. У меня образование на класс было выше, поэтому оказался в группе будущих токарей — таких же мальчишек 14-15 лет. В сентябре 1942 года нас посадили в поезд и отправили в Москву, в 4-е ремесленное училище. Правда, в дороге мы об этом ещё не знали. Очень удивился, когда вышел на Киевском вокзале. Потом привезли на Дорогомиловский Вал, в клуб завода имени Бадаева. Там всех разместили, постригли, помыли. И уже в первую ночь к токарному станку поставили.

— Вот так сразу, без обучения?

— Учиться предстояло на рабочем месте. В корпусе ремесленного училища делали 82-мм миномётные мины для фронта. В войну времени на теорию не было, в классах на занятиях никто не сидел. Наш токарный цех находился на первом этаже, а на втором был слесарный. За всеми следил один мастер, он и задание давал, и подсказывал, как его выполнить. Ещё свой опыт нам передавали ветераны. Токарей, вышедших на пенсию, тоже мобилизовали.

Конечно, в ту первую ночь ничего сложного я не выполнял. Меня прикрепили к старшему товарищу, поливал ему из лейки на резец. Но стоять всю ночь было тяжело, глаза сами закрывались. Боялся, что засну и упаду на металлорежущий станок. На второй день показали, как зенковать, обрабатывать отверстия. Через пять дней дали резец, чтобы отрезать хвостовики мин. Каждый раз задания усложнялись. К тому же, была ещё одна проблема — роста мне не хватало. Станок был рассчитан на взрослого человека. Приходилось ставить под ноги решётки с рейками, чтобы дотягиваться рукой до рабочего вала. Несмотря на трудности, постепенно освоил все операции, и мне доверили окончательную отделку изделий. Полтора года миномётные мины делал.

— Норму давали большую? В каком режиме работали, как отдыхали?

— У каждого была норма — 120 мин в смену, и спрашивали за её выполнение строго. В самый тяжёлый период войны приходилось стоять за станком по 12 часов в сутки, выходных не было. Конечно, ребята уставали. Но после работы в холодном клубе не очень отдохнёшь, зимой грелись у буржуек. Да и паёк был хиленький. Не доедали, вместо капусты была лебеда. Ничего, всё выдержали. Нас поддерживала вера в Победу. Мы гордились, что работаем для фронта, а наши мины бьют по врагу. Когда фашистов от Москвы отогнали, нам картошки побольше стали давать, перевели как малолеток на 8-часовой рабочий день. Появилось свободное время. В училище создали духовой оркестр, я в него записался, научился играть на альтгорне. Кстати, снимок нашего оркестра сохранился, там я в первом ряду второй справа.

В труде, как в бою!

— С каким разрядом окончили ремесленное училище?

— С пятым. Из всего выпуска 1944 года только пять ребят такую высокую квалификацию получили. Так нас поощрили за работу в группе универсалов. Мы полгода в училище изготавливали детали для станков, которые выходили из строя. Да и на авиазаводе в Филях немногие токари имели пятый разряд. Меня считали опытным специалистом.

— Вы там делали военные самолёты?

— 23-й авиационный завод (ныне машиностроительный завод имени М.В. Хруничева) выпускал скоростной бомбардировщик Ту-2. Это предприятие шефствовало над ремесленным училищем, поэтому нас всех сюда и направили в июле 1944 года. Меня определили в бригаду, которая делала «костыль» в хвостовой части самолёта, где крепилось колесо. Станки на заводе были лучше, чем в училище. Быстро всё освоил, дневную норму стал в два раза перевыполнять. Попал в стахановцы. Мою фотографию поместили на заводскую Доску почёта. Потом доверили возглавить комсомольско-молодёжную бригаду. Надо сказать, что в годы войны на оборонных предприятиях развернулось массовое соревнование таких бригад за право называться фронтовыми. У них был лозунг: «В труде, как в бою!». И наша бригада тоже звенела, ходила в передовиках. Наверное, поэтому меня избрали секретарём комсомольской организации цеха и членом заводского бюро ВЛКСМ.

— А на фронт не хотели сбежать?

— Хотел, не раз писал заявление отправить в Красную Армию. Однажды мы всей гурьбой, человек пятнадцать, зашли в кабинет кадровика, попросили снять с брони. Куда там! Нас никто и слушать не стал. На авиазаводе не могли допустить, чтобы из-за нехватки работников был сорван план.

— Где встретили 9 мая 1945 года?

— В заводском общежитии. Это было помещение барачного типа, в котором жили полсотни заводчан. Ночью я проснулся от дикого крика. Кто-то из ребят слушал радиоприёмник и узнал о капитуляции Германии. Тут же все соскочили с кроватей, начали орать: «Ура, Победа!» Потом все вывалили на улицу, стали бросать в воздух шапки. Радость была неописуемая.

— Как оценили ваш вклад в Победу?

— Меня наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». На авиазаводе я попал в число 20% лучших работников, которые получили государственную награду. Для 17-летнего подростка это было большой честью, Впрочем, несовершеннолетними мы себя не считали. Мальчишки в войну рано взрослели.

Подготовил Александр РОМЕНСКИЙ, фото из архива Виктора АНТОНОВА, рисунок Николая РАЧКОВА