Как капитан милиции американским копом стал
Не верите? Но так оно и есть. Более четверти века назад произошло малозаметное, но значимое событие. Впервые в истории официальная делегация столичной милиции отправилась за океан. Корреспондент газеты «Петровка, 38» встретился с одним из участников той миссии, подполковником милиции в отставке Владимиром КОРОТЕЕВЫМ.Первый коп СССР
— А полицейским я стал ещё в те далёкие годы, — улыбается Владимир Михайлович. — Правда, не нашим. У меня даже удостоверение имеется. И оно пару раз помогло мне.
По словам офицера, спустя несколько лет после возвращения из той командировки, когда он уже командовал отдельной ротой ДПС, произошло ЧП. Один из его подчинённых возвращался с ночного дежурства на служебной машине. Вдруг в его «Жигули» с размаху влетел американский «Линкольн». Водитель заокеанского «железного монстра» оказался чернокожим. Сержант ГАИ и так был не в духе, уставшим, а тут… такое! Принялся он орать на бедолагу-негра. Ну и вырвалась из его уст пара крепких слов. Недолго думая, забрал у афроамериканца права и уехал, оставив бедолагу наедине с побитым авто. Уж по каким таким причинам сотрудник ГАИ не разглядел дипломатические номера, теперь можно лишь догадываться. Словом, чернокожий «драйвер» оказался ни много ни мало… водителем посла США. И на беду инспектора, он довольно неплохо знал русский. Утром в кабинете Коротеева раздался телефонный звонок. Голос одного из руководителей главка на том конце провода не сулил ничего хорошего. Делай, мол, что хочешь, но едет к тебе сейчас делегация из американского посольства — дабы ознакомить с нотой протеста, и, если инцидент не уладишь, снимешь погоны. А Владимир Михайлович — ни сном ни духом про ночное ЧП. Узнав о произошедшем, вызвал нерадивого сотрудника. Но разобраться толком не успел. С КПП доложили: прибыл вице-консул США со свитой.
— Честно говоря, у меня тогда по спине аж холодок пробежал: ну, думаю, влип так влип! — рассказывает Владимир Коротеев. — Дипломат издалека так, монотонно начинает зачитывать… «Мы уважаем страну пребывания… Но произвол… Хамство и расистские оскорбления! Водительские права отняли, взамен ничего не дали». И так грамотно добавляет: «в нарушение Венской конвенции…». А в это время третий секретарь посольства кабинет осматривает. Вдруг застывает у шкафа на минутку и… бросается к вице-консулу. Теребит его за локоть, а тот отмахивается — не мешай, мол, зачитывать. И всё же первый настаивает на своём и буквально подводит «главного» к шкафу. А там на полочке красуется удостоверение почётного полицейского города Нью-Лондона штата Коннектикут. И что тут началось! Грозный вид с лица вице-консула исчез в ту же секунду! И давай обниматься: «Май фрэнд!» — кричит. Оказывается, этот вице-консул посольства США отлично знает начальника управления полиции этого города, да и сам этот дипломат оказался оттуда родом. А нота протеста была тут же разорвана в клочья. Международный же конфликт — улажен.
С помощью
марксизма-ленинизма
Сейчас сложно сказать, кому пришла в то время идея провести обмен опытом между сотрудниками советской милиции и американскими полицейскими.
Наверное, у тогдашнего руководства МВД имелось желание обуздать распоясавшийся в Союзе криминал. Повлияла и оттепель в советско-американских отношениях, да и перенять опыт у своих заграничных коллег было полезно.
В ту пору капитан милиции Владимир Коротеев являлся начальником смены 12-го отдела ГАИ. Зона обслуживания — Садовое кольцо. В 1989 году его смена (из шести действующих) заняла первое место в соцсоревновании. На итоговое совещание приехал парторг из Управления ГАИ. Посидел, послушал, а после совещания произнёс: «А вас, Коротеев, я попрошу остаться». Из беседы с партактивистом Коротеев и узнал, что главк собирает группу сотрудников правопорядка (от каждой службы по человеку) для поездки в Америку.
Вскоре его вызвали в Управление ГАИ на заседание парткома. Представители партийной власти, рассматривая личное дело, усмотрели в бумагах, помимо диплома Всесоюзного юридического заочного института, свидетельство об окончании университета марксизма-ленинизма. Видимо, это обстоятельство и сыграло решающую роль в их выборе.
Затем началась беготня по инстанциям: инструктажи, напутствия, всевозможные проверки и аттестации в комитетах КПСС и ВЛКСМ, и, конечно же, в КГБ СССР… Кстати, при заполнении анкет участникам поездки в Америку было строго-настрого запрещено указывать принадлежность к Коммунистической партии.
Вскоре группа из 13 человек была сформирована. В неё вошли представители уголовного розыска, ОБХСС, ГАИ, конвойного полка, даже девушка была — инспектор по делам несовершеннолетних. Одним словом, укомплектовали такой «десант» лучшими милиционерами со всех ведущих подразделений, которые несли оперативную и патрульную службу, что называется, на «земле». Все имели звания не выше майора, но обладали сравнительно большим опытом работы. Только руководитель делегации был полковником милиции. Анатолий Егоров на тот момент занимал должность начальника МУРа и имел мандат депутата Верховного Совета РСФСР.
План стажировки был не совсем обычным. До Америки летели все вместе, а уж там каждый участник «экспедиции» отправлялся в определённый именно ему штат. В аэропорту имени Джона Кеннеди наших милиционеров расхватали по своим подразделениям «кураторы» из числа американских полицейских. Кого-то увозили на машине, кому-то предстояло добираться до пункта назначения уже внутренними авиарейсами.
Нелегко быть… звездой
Коротеева сопровождал Билл Дитман. Полицейский из города Нью-Лондона штата Коннектикут. Это небольшой населённый пункт, причём закрытый для иностранцев. Ведь именно здесь строят атомные подводные лодки.
Встречали советского милиционера чуть ли не салютом. Местная пресса заранее проанонсировала этот визит, и такое неординарное событие с нетерпением ждали все жители. Тот факт, что на церемонию прибыл сам мэр, уже говорил о многом.
— Сразу с дороги заехали в какое-то кафе, чтобы перекусить, — вспоминает герой тех событий. — И тут же ввалилась куча телерепортёров и операторов с камерами. Мне предоставили переводчицу. Она-то и поведала мне, чтобы я кушал и не обращал внимания на происходящее вокруг. Мол, надо привыкать, теперь вы — герой местного ТВ на все дни пребывания. А в мыслях — вот попал так попал! Кусок в горло не лез: кругом камеры, и все взоры устремлены в мою сторону. Не по себе как-то было.
После придорожной трапезы американцы-журналисты сжалились над русским и отпустили. Поехал Коротеев с Биллом дальше — к нему домой.
По задумке организаторов, все командированные сотрудники должны были проживать в семьях полицейских кураторов. Семья Дитмана (жена и дочь Стефани) встретила Владимира Михайловича с радостью и очень тепло. Ещё бы: взглянуть на живого советского человека, да ещё и приютить его у себя дома — мало кто из американцев мог похвастать в то время таким вариантом развития событий. Жили на берегу океана в загородном коттедже. Красота!
По словам Коротеева, первые несколько дней общались жестами, не выпуская из рук разговорников (Дитманы заранее запаслись англо-русскими словарями). Затем, буквально с каждым часом, становилось проще понимать друг друга. Зато никак Коротеев не мог привыкнуть к тому факту, что в «приёмной» семье напрочь отсутствовал… хлеб. Любое блюдо подавалось на стол без оного продукта. Оказывается, американцы к хлебу в том виде, к которому привыкли мы, относятся с предубеждением. Мол, хранящееся в ангарах зерно — грязное: мыши по нему бегают…
Из туриста — в настоящие полицейские!
Только вот как оказалось, американцы и не собирались особо делиться с советским милиционером методами своей работы. Ежедневно с шести часов утра до поздних двадцати трёх весь график пребывания в штатах расписан был более чем плотно. Каждый день по две-три пресс-конференции, посещение музеев, театров, других культурных и памятных мест города…
«Как же так»?» — завозмущался тогда гость в погонах. Дескать, я же не турист какой-нибудь, а страж порядка. Приехал по обмену опытом. Конечно, культурная программа была сверхинтересной, но Коротеев хотел на себе испытать будни американских копов, воочию понаблюдать, каким образом несут службу заокеанские коллеги. Доводы Билла поначалу казались убедительными и… неотразимыми: Коротеев, конечно, страж порядка, но только у себя на Родине, ну никак не в Америке. Однако Владимир Михайлович, проявляя характер, настаивал на своём. Билл проникся уважением к своему новому другу и повёз его к… начальнику полицейского участка. О желании милиционера узнал и мэр города.
Высокопоставленные американцы по достоинству оценили стремление гостя. Сфотографировали, откатали «пальчики», в бумажку вписали цвет глаз, волос, мэр и главный коп завизировали и всё это дело заламинировали. На всё про всё ушло пару минут. И вот уже в руках Коротеева удостоверение — «Почётный полицейский города Нью-Лондон» с печатью штата Коннектикут и другими необходимыми атрибутами. Так наш капитан милиции (наверное, в своём роде единственный в истории) стал настоящим копом.
У КАЖДОГО В РУКАХ — КРУЖКА КОФЕ
Поразила Коротеева процедура утреннего развода. Полицейские неспешно бродят по участку. У каждого в руках — огромная кружка кофе. С нею все заходят в кабинет шефа на совещание и не расстаются с напитком вплоть до завершения мероприятия. Кто-то даже без спросу покидает кабинет и возвращается с вновь налитым ароматным содержимым. Шеф представил присутствующим нового «временного» сотрудника из СССР. Неподдельный интерес овладел всеми молниеносно. Некоторые аж дар речи потеряли. Глаза загорелись. До выезда на маршруты патрулирования оставалось время, и американцы не преминули этим воспользоваться. Расспросы из разряда «а как у вас?» посыпались со всех сторон одновременно. Особенно аудитории понравилась форма капитана, а многозвёздные погоны сразу вселили уважение и почёт. Однако в процессе общения стало ясно, что большинство зарубежных коллег не до конца верят в «милицейский» статус гостя. Заокеанские стражи порядка сходилась во мнении, что Коротеев — агент КГБ. Сказывались последствия антисоветской пропаганды. Правда, чем больше получали ответы на свои вопросы, тем больше развеивался миф об агентурной работе гостя. Так было и на первой пресс-конференции, которую организовали сразу ещё по прилёту в Штаты.
— Никто из присутствующих журналистов не верил, что я обычный капитан милиции, — вспоминает Владимир Коротеев. — Начали проверять меня, задавая вопросы по работе. Мои чёткие ответы о зоне обслуживания, о тонкостях обеспечения порядка на дорогах убедили их, что перед ними сотрудник-практик!
Кто-то задал вопрос о том, какова моя зарплата. Отвечаю, что в пересчёте на доллары — тогда это было 50 «баксов». Они: в день?! Нет, говорю, в месяц. Не верят! У нас, поясняют ошарашенные янки, — это карманные расходы на сутки детям в колледж. А когда узнали, что я живу в семнадцатиэтажном доме в трёхкомнатной квартире с женой и двумя детьми, тоже отказались верить. У них, мол, у негров жилищные условия куда лучше.
В заграничном патруле в воздухе...
Первое патрулирование оказалось… воздушным. На легкомоторном полицейском самолёте взмыли под облака и взяли курс на одну из автомагистралей. По программе летать должны были 6 часов. Но пришлось время срезать — переводчицу Марию (эмигрантка из СССР) стало укачивать. Но и за те 4 часа полёта капитан милиции Коротеев, по просьбе «проверявших» его копов, безошибочно определял нарушителей с высоты 200 метров, поясняя свой выбор чёткими установками ПДД. Каждого такого выявленного им водителя уже внизу догонял экипаж и оформлял по всем правилам. Составление административного протокола у нас и у них — две большие разницы. Это сейчас есть видеофиксация, а раньше милиционеру надо было ещё доказать, что именно эта машина превысила скорость. В Америке слово полицейского — Закон. Никто даже в мыслях не подумает оспорить сам факт нарушения, предъявленного полисменом.
Аукцион в… суде
Побывал «русский коп» и в суде. Вот как, по воспоминаниям Владимира Михайловича, выглядит процесс в заокеанском «храме Фемиды». Вызывают провинившегося. Судья смотрит документы — штраф на 50 долларов: стоянка в неположенном месте. Обвиняемый говорит, так мол и так, виноват. Но меня подтолкнули к нарушению некоторые обстоятельства. Необходимо было подъехать к дому шефа, выскочить из машины, и передать своему начальнику, что надо отъехать срочно — жена рожает. Возвращается к машине, а там уже на лобовом стекле — прижатая «дворниками» квитанция на оплату штрафа. Предоставляет суду справки из роддома. Сверяется время. Судья молоточком бьёт по столу — и объявляет штраф не в 50, как было выписано по квитанции, а в 30 долларов. Это у них называется «вышел с плюсом».
Тут же заводят другого «виновника торжества». Чернокожий. Штраф за превышение скорости — 30 долларов. Говорит, да, нарушил. Но, мол, считаю это проявлением расизма. Параллельно другая машина ехала с той же скоростью, но в ней белые сидели. Полиция остановила только меня. Что это, продолжает, как не расизм? Судья: «У полицейских выборочное право. К тому же на такой скорости нельзя определить, кто за рулём!». Негр пытается возразить. Удар молотка по столу и… уже 70 долларов. Нарушитель начинает возмущаться — опять хлопок по столу, и… уже 80 долларов. Судья жмёт кнопку, и «участника аукциона» выводят из зала.
На земле…
Коротеева пристроили напарником в экипаж к одному довольно уже пожилому полицейскому-водителю по прозвищу Дед. Переводчицу не допустили — гражданское лицо, мало ли что может случиться. Так что полагаться наш капитан мог только на уже изрядно потрёпанный русско-английский разговорник. И вот объявляют тревогу.
— Только потом я узнал, — улыбаясь, комментирует тот выезд Владимир Михайлович, — что Деду дали тогда негласное указание на вызовы приезжать последним. Не дай Бог русский попадёт в передрягу, его ранят или того хуже. У них заведено на службе прибывать по вызову «первым номером». Экипаж, который после сигнала тревоги приезжает последним, берётся на заметку. Повторение подобного чревато разборками в участке. А может кончиться даже понижением в должности. Посему неспроста даже в голливудских боевиках мы видим, как полицейские авто буквально прилетают к месту вызова. Они, в этом плане, словно на соревнованиях. Но, по сути, это так и есть. Всё это задумано ради прикрытия спин своих товарищей по службе.
Понятно, что прибыла машина с Коротеевым к месту происшествия к шапочному разбору. Следующий вызов — та же картина. Это уже потом Билл Дитман раскололся, мол, велено беречь…
Одинаковые
и… разные!
Зато после каждого дежурства американские полицейские устраивали Владимиру Коротееву расспросы. Интересовались, каков алгоритм действий советских стражей порядка в аналогичных ситуациях. И общего было столько же много, сколько и разного. К примеру, американцы диву давались, когда узнали про нашу инструкцию об открытии огня на поражение. Патрон в патронник досылать?! Ну это уж перебор. И тут же привели пример. Однажды полицейскому стеклом водительской двери сдавили руку, и нарушитель нажал по газам. Коп достал свободной рукой пистолет, снял с предохранителя и сразу открыл огонь. Советским милиционерам в такой ситуации вряд ли бы это удалось. Передёрнуть затвор «ПМ» одной рукой практически невозможно. Зато у их заокеанских коллег на дежурстве патрон — всегда в патроннике…
При малейшей угрозе жизни полицейскому США последний имеет право, не раздумывая, применять оружие на поражение, без всяких предупредительных окриков и выстрелов в воздух.
При ДТП, к примеру, со служебным авто полицейскому в США тут же предоставляется другой автомобиль, и страж порядка продолжает выполнять свои непосредственные обязанности уже на новой машине. Впрочем, много интересного узнал тогда наш капитан милиции. Первый раз, например, «живьём» наручники увидел именно в Штатах. Не было тогда ещё в их подразделении этих спецсредств.
Коротеева постоянно приглашали в тир. И всегда удивлялись меткости его стрельбы. Американцы с каждым днём пребывания всё больше привязывались к русскому милиционеру. И когда пришло время прощаться, копы из полицейского участка, где проходил службу Коротеев, честно признались, что советский страж порядка произвёл на них ошеломляющее впечатление. И в подтверждении своих слов один из офицеров тут же достал из кобуры увесистый «Смит и Вессон» и, положив его на стол перед Коротеевым, на ломанном русском отчеканил: «Володьия! Это тибе прэзэнт!». Другой американец снял с груди служебный жетон, а с головы — кепку, и также подарил русскому. От оружия, конечно, Владимир Михайлович вежливо и элегантно отказался. Тем более, что и на инструктаже перед вылетом в Штаты всех предупреждали, что американцы на этот счёт очень даже щедрый народ. Зато подаренные три комплекта наручников всё-таки принял. Ещё бы, не мог он упустить такую возможность: хотел показать своим сослуживцам этакую диковинку.
— Кстати, наручники, привезённые из этой командировки, я применил сам, — вспоминает Владимир Михайлович. — В конце 1990 года в районе Курского вокзала двое приезжих выхватили сумочки у девушек и скрылись в сторону вокзала. Испуганные девчонки обратились к нам. Взяв их на «борт», мы в течение пяти минут обнаружили злодеев и попытались их задержать. Негодяи оказали яростное сопротивление, однако одного я пристегнул к дереву, а за вторым мы ринулись в погоню. На вокзале было многолюдно, и мы передали приметы сотрудникам транспортной милиции, а сами вернулись к первому задержанному. Кто-то из прохожих вызвал территориальный наряд милиции. Те приехали. Хотели его отстегнуть, но не тут-то было: ключи не подходили, да и наручники — не «топорные».
Эмигранты…
Особо запомнились командированному в США милиционеру наши эмигранты. После того как капитана из СССР показали по всем местным каналам, его стали узнавать на улицах города бывшие соотечественники.
Однажды он шёл по улице с переводчиком и Биллом. Заслышав русскую речь, к ним буквально подбежала очень пожилая пара. Сухонькие и старенькие бабушка с дедушкой (на вид им было не менее ста лет) буквально бросились в объятия к Коротееву. Наперебой расспрашивали, как там в столице Крымский мост, как Арбат поживает?.. Они сыпали вопросами, а по их щекам… текли слёзы. Оказывается, эта чета — москвичи ещё из первой волны эмигрантов. Покинули Родину и уехали в США сразу после Октябрьской революции 1917-го года. Объясняют, что жизнь их удалась. Дедушка — известный миллиардер — стал упрашивать Коротеева остаться у них пожить хотя бы на недельку. Обещал подключить к разрешению сего вопроса своих знакомых сенаторов от штата. Несколько яхт и вилл предоставлял в распоряжение советского милиционера, но тот был непоколебим… Служба на Родине ждала, семья, дети!
Конечно, контраст жизни в США и тогда на Родине «а-ля 1990-е» был несопоставимым. К примеру, Владимира после сытой и довольной всем Америки встречала в аэропорту Шереметьево супруга. И первая новость от неё — ввели продовольственные карточки… Да и о том, что пенсия рядового стража порядка в Штатах переваливала за две тысячи долларов, он старался не вспоминать.
Почётному полицейскому — льготы
На исходе пятых суток обмена опытом пришёл сигнал о сборе всех командировочных в городе Бостоне для подведения предварительных итогов. Билл и Владимир на специально заказанном по этому случаю лимузине отправились в путь. Когда наши милиционеры увидели у Владимира Михайловича американское удостоверение на его имя, их удивлению не было предела. Особенно радовал тот факт, что оно было бессрочным. Пожизненный, так сказать, почётный полицейский города Нью-Лондона.
...В аэропорту в досмотровой зоне полковник милиции Анатолий Егоров шёл впереди. За ним следом — Коротеев. И тут чемодан начальника МУРа на «просветке» тормозят.
— Не положено, — говорит проверяющий у монитора. — Спецсредства нельзя провозить.
Попытки начальника МУРа объяснить, что эти наручники — подарок от коллег, и все возвращаются после обмена опытом, не возымели никакого действия на таможню. Помог случай. Навстречу шёл советский экипаж. Пилоты увидели Егорова. Оказались старыми знакомыми. Подошли, поздоровались. Командир экипажа, узнав о проблеме, сообщил, что ему положены спецсредства — забрал «запретный предмет» с собой, а уже в салоне авиалайнера отдал их Егорову.
Однако следующий багаж также встал на ленте, как вкопанный. У Коротеева в чемодане — аж три комплекта подаренных наручников! Лётчики с Егоровым уже отошли было на большое расстояние и о чём-то беседовали. Таможенник округлил недоумевающие глаза, и в следующее мгновение, оторвав взгляд от монитора, увидел перед собой удостоверение почётного полицейского города Нью-Лондона. «Ноу проблемс!» — улыбнулся госслужащий США, и лента с багажом двинулась дальше.
Евгений АНДРЕЕВ,
Сергей БАШКАТОВ,
рисунки Николая РАЧКОВА
— А полицейским я стал ещё в те далёкие годы, — улыбается Владимир Михайлович. — Правда, не нашим. У меня даже удостоверение имеется. И оно пару раз помогло мне.
По словам офицера, спустя несколько лет после возвращения из той командировки, когда он уже командовал отдельной ротой ДПС, произошло ЧП. Один из его подчинённых возвращался с ночного дежурства на служебной машине. Вдруг в его «Жигули» с размаху влетел американский «Линкольн». Водитель заокеанского «железного монстра» оказался чернокожим. Сержант ГАИ и так был не в духе, уставшим, а тут… такое! Принялся он орать на бедолагу-негра. Ну и вырвалась из его уст пара крепких слов. Недолго думая, забрал у афроамериканца права и уехал, оставив бедолагу наедине с побитым авто. Уж по каким таким причинам сотрудник ГАИ не разглядел дипломатические номера, теперь можно лишь догадываться. Словом, чернокожий «драйвер» оказался ни много ни мало… водителем посла США. И на беду инспектора, он довольно неплохо знал русский. Утром в кабинете Коротеева раздался телефонный звонок. Голос одного из руководителей главка на том конце провода не сулил ничего хорошего. Делай, мол, что хочешь, но едет к тебе сейчас делегация из американского посольства — дабы ознакомить с нотой протеста, и, если инцидент не уладишь, снимешь погоны. А Владимир Михайлович — ни сном ни духом про ночное ЧП. Узнав о произошедшем, вызвал нерадивого сотрудника. Но разобраться толком не успел. С КПП доложили: прибыл вице-консул США со свитой.
— Честно говоря, у меня тогда по спине аж холодок пробежал: ну, думаю, влип так влип! — рассказывает Владимир Коротеев. — Дипломат издалека так, монотонно начинает зачитывать… «Мы уважаем страну пребывания… Но произвол… Хамство и расистские оскорбления! Водительские права отняли, взамен ничего не дали». И так грамотно добавляет: «в нарушение Венской конвенции…». А в это время третий секретарь посольства кабинет осматривает. Вдруг застывает у шкафа на минутку и… бросается к вице-консулу. Теребит его за локоть, а тот отмахивается — не мешай, мол, зачитывать. И всё же первый настаивает на своём и буквально подводит «главного» к шкафу. А там на полочке красуется удостоверение почётного полицейского города Нью-Лондона штата Коннектикут. И что тут началось! Грозный вид с лица вице-консула исчез в ту же секунду! И давай обниматься: «Май фрэнд!» — кричит. Оказывается, этот вице-консул посольства США отлично знает начальника управления полиции этого города, да и сам этот дипломат оказался оттуда родом. А нота протеста была тут же разорвана в клочья. Международный же конфликт — улажен. С помощью
марксизма-ленинизма
Сейчас сложно сказать, кому пришла в то время идея провести обмен опытом между сотрудниками советской милиции и американскими полицейскими. Наверное, у тогдашнего руководства МВД имелось желание обуздать распоясавшийся в Союзе криминал. Повлияла и оттепель в советско-американских отношениях, да и перенять опыт у своих заграничных коллег было полезно.
В ту пору капитан милиции Владимир Коротеев являлся начальником смены 12-го отдела ГАИ. Зона обслуживания — Садовое кольцо. В 1989 году его смена (из шести действующих) заняла первое место в соцсоревновании. На итоговое совещание приехал парторг из Управления ГАИ. Посидел, послушал, а после совещания произнёс: «А вас, Коротеев, я попрошу остаться». Из беседы с партактивистом Коротеев и узнал, что главк собирает группу сотрудников правопорядка (от каждой службы по человеку) для поездки в Америку.
Вскоре его вызвали в Управление ГАИ на заседание парткома. Представители партийной власти, рассматривая личное дело, усмотрели в бумагах, помимо диплома Всесоюзного юридического заочного института, свидетельство об окончании университета марксизма-ленинизма. Видимо, это обстоятельство и сыграло решающую роль в их выборе.
 |
| Владимиру Коротееву этот сертификат вручается в знак подтверждения вашего назначения в качестве Почётного капитана полиции города Нью-Лондон, как символ растущей американской советской доброй воли. |
Вскоре группа из 13 человек была сформирована. В неё вошли представители уголовного розыска, ОБХСС, ГАИ, конвойного полка, даже девушка была — инспектор по делам несовершеннолетних. Одним словом, укомплектовали такой «десант» лучшими милиционерами со всех ведущих подразделений, которые несли оперативную и патрульную службу, что называется, на «земле». Все имели звания не выше майора, но обладали сравнительно большим опытом работы. Только руководитель делегации был полковником милиции. Анатолий Егоров на тот момент занимал должность начальника МУРа и имел мандат депутата Верховного Совета РСФСР.
План стажировки был не совсем обычным. До Америки летели все вместе, а уж там каждый участник «экспедиции» отправлялся в определённый именно ему штат. В аэропорту имени Джона Кеннеди наших милиционеров расхватали по своим подразделениям «кураторы» из числа американских полицейских. Кого-то увозили на машине, кому-то предстояло добираться до пункта назначения уже внутренними авиарейсами.
Нелегко быть… звездой
Коротеева сопровождал Билл Дитман. Полицейский из города Нью-Лондона штата Коннектикут. Это небольшой населённый пункт, причём закрытый для иностранцев. Ведь именно здесь строят атомные подводные лодки.
Встречали советского милиционера чуть ли не салютом. Местная пресса заранее проанонсировала этот визит, и такое неординарное событие с нетерпением ждали все жители. Тот факт, что на церемонию прибыл сам мэр, уже говорил о многом.
— Сразу с дороги заехали в какое-то кафе, чтобы перекусить, — вспоминает герой тех событий. — И тут же ввалилась куча телерепортёров и операторов с камерами. Мне предоставили переводчицу. Она-то и поведала мне, чтобы я кушал и не обращал внимания на происходящее вокруг. Мол, надо привыкать, теперь вы — герой местного ТВ на все дни пребывания. А в мыслях — вот попал так попал! Кусок в горло не лез: кругом камеры, и все взоры устремлены в мою сторону. Не по себе как-то было.
После придорожной трапезы американцы-журналисты сжалились над русским и отпустили. Поехал Коротеев с Биллом дальше — к нему домой.
По задумке организаторов, все командированные сотрудники должны были проживать в семьях полицейских кураторов. Семья Дитмана (жена и дочь Стефани) встретила Владимира Михайловича с радостью и очень тепло. Ещё бы: взглянуть на живого советского человека, да ещё и приютить его у себя дома — мало кто из американцев мог похвастать в то время таким вариантом развития событий. Жили на берегу океана в загородном коттедже. Красота!
По словам Коротеева, первые несколько дней общались жестами, не выпуская из рук разговорников (Дитманы заранее запаслись англо-русскими словарями). Затем, буквально с каждым часом, становилось проще понимать друг друга. Зато никак Коротеев не мог привыкнуть к тому факту, что в «приёмной» семье напрочь отсутствовал… хлеб. Любое блюдо подавалось на стол без оного продукта. Оказывается, американцы к хлебу в том виде, к которому привыкли мы, относятся с предубеждением. Мол, хранящееся в ангарах зерно — грязное: мыши по нему бегают…
Из туриста — в настоящие полицейские!
Только вот как оказалось, американцы и не собирались особо делиться с советским милиционером методами своей работы. Ежедневно с шести часов утра до поздних двадцати трёх весь график пребывания в штатах расписан был более чем плотно. Каждый день по две-три пресс-конференции, посещение музеев, театров, других культурных и памятных мест города…
«Как же так»?» — завозмущался тогда гость в погонах. Дескать, я же не турист какой-нибудь, а страж порядка. Приехал по обмену опытом. Конечно, культурная программа была сверхинтересной, но Коротеев хотел на себе испытать будни американских копов, воочию понаблюдать, каким образом несут службу заокеанские коллеги. Доводы Билла поначалу казались убедительными и… неотразимыми: Коротеев, конечно, страж порядка, но только у себя на Родине, ну никак не в Америке. Однако Владимир Михайлович, проявляя характер, настаивал на своём. Билл проникся уважением к своему новому другу и повёз его к… начальнику полицейского участка. О желании милиционера узнал и мэр города.
Высокопоставленные американцы по достоинству оценили стремление гостя. Сфотографировали, откатали «пальчики», в бумажку вписали цвет глаз, волос, мэр и главный коп завизировали и всё это дело заламинировали. На всё про всё ушло пару минут. И вот уже в руках Коротеева удостоверение — «Почётный полицейский города Нью-Лондон» с печатью штата Коннектикут и другими необходимыми атрибутами. Так наш капитан милиции (наверное, в своём роде единственный в истории) стал настоящим копом.
У КАЖДОГО В РУКАХ — КРУЖКА КОФЕ
Поразила Коротеева процедура утреннего развода. Полицейские неспешно бродят по участку. У каждого в руках — огромная кружка кофе. С нею все заходят в кабинет шефа на совещание и не расстаются с напитком вплоть до завершения мероприятия. Кто-то даже без спросу покидает кабинет и возвращается с вновь налитым ароматным содержимым. Шеф представил присутствующим нового «временного» сотрудника из СССР. Неподдельный интерес овладел всеми молниеносно. Некоторые аж дар речи потеряли. Глаза загорелись. До выезда на маршруты патрулирования оставалось время, и американцы не преминули этим воспользоваться. Расспросы из разряда «а как у вас?» посыпались со всех сторон одновременно. Особенно аудитории понравилась форма капитана, а многозвёздные погоны сразу вселили уважение и почёт. Однако в процессе общения стало ясно, что большинство зарубежных коллег не до конца верят в «милицейский» статус гостя. Заокеанские стражи порядка сходилась во мнении, что Коротеев — агент КГБ. Сказывались последствия антисоветской пропаганды. Правда, чем больше получали ответы на свои вопросы, тем больше развеивался миф об агентурной работе гостя. Так было и на первой пресс-конференции, которую организовали сразу ещё по прилёту в Штаты.
— Никто из присутствующих журналистов не верил, что я обычный капитан милиции, — вспоминает Владимир Коротеев. — Начали проверять меня, задавая вопросы по работе. Мои чёткие ответы о зоне обслуживания, о тонкостях обеспечения порядка на дорогах убедили их, что перед ними сотрудник-практик!
Кто-то задал вопрос о том, какова моя зарплата. Отвечаю, что в пересчёте на доллары — тогда это было 50 «баксов». Они: в день?! Нет, говорю, в месяц. Не верят! У нас, поясняют ошарашенные янки, — это карманные расходы на сутки детям в колледж. А когда узнали, что я живу в семнадцатиэтажном доме в трёхкомнатной квартире с женой и двумя детьми, тоже отказались верить. У них, мол, у негров жилищные условия куда лучше.
В заграничном патруле в воздухе...
Первое патрулирование оказалось… воздушным. На легкомоторном полицейском самолёте взмыли под облака и взяли курс на одну из автомагистралей. По программе летать должны были 6 часов. Но пришлось время срезать — переводчицу Марию (эмигрантка из СССР) стало укачивать. Но и за те 4 часа полёта капитан милиции Коротеев, по просьбе «проверявших» его копов, безошибочно определял нарушителей с высоты 200 метров, поясняя свой выбор чёткими установками ПДД. Каждого такого выявленного им водителя уже внизу догонял экипаж и оформлял по всем правилам. Составление административного протокола у нас и у них — две большие разницы. Это сейчас есть видеофиксация, а раньше милиционеру надо было ещё доказать, что именно эта машина превысила скорость. В Америке слово полицейского — Закон. Никто даже в мыслях не подумает оспорить сам факт нарушения, предъявленного полисменом.
Аукцион в… суде
Побывал «русский коп» и в суде. Вот как, по воспоминаниям Владимира Михайловича, выглядит процесс в заокеанском «храме Фемиды». Вызывают провинившегося. Судья смотрит документы — штраф на 50 долларов: стоянка в неположенном месте. Обвиняемый говорит, так мол и так, виноват. Но меня подтолкнули к нарушению некоторые обстоятельства. Необходимо было подъехать к дому шефа, выскочить из машины, и передать своему начальнику, что надо отъехать срочно — жена рожает. Возвращается к машине, а там уже на лобовом стекле — прижатая «дворниками» квитанция на оплату штрафа. Предоставляет суду справки из роддома. Сверяется время. Судья молоточком бьёт по столу — и объявляет штраф не в 50, как было выписано по квитанции, а в 30 долларов. Это у них называется «вышел с плюсом».
Тут же заводят другого «виновника торжества». Чернокожий. Штраф за превышение скорости — 30 долларов. Говорит, да, нарушил. Но, мол, считаю это проявлением расизма. Параллельно другая машина ехала с той же скоростью, но в ней белые сидели. Полиция остановила только меня. Что это, продолжает, как не расизм? Судья: «У полицейских выборочное право. К тому же на такой скорости нельзя определить, кто за рулём!». Негр пытается возразить. Удар молотка по столу и… уже 70 долларов. Нарушитель начинает возмущаться — опять хлопок по столу, и… уже 80 долларов. Судья жмёт кнопку, и «участника аукциона» выводят из зала.
На земле…
Коротеева пристроили напарником в экипаж к одному довольно уже пожилому полицейскому-водителю по прозвищу Дед. Переводчицу не допустили — гражданское лицо, мало ли что может случиться. Так что полагаться наш капитан мог только на уже изрядно потрёпанный русско-английский разговорник. И вот объявляют тревогу.
— Только потом я узнал, — улыбаясь, комментирует тот выезд Владимир Михайлович, — что Деду дали тогда негласное указание на вызовы приезжать последним. Не дай Бог русский попадёт в передрягу, его ранят или того хуже. У них заведено на службе прибывать по вызову «первым номером». Экипаж, который после сигнала тревоги приезжает последним, берётся на заметку. Повторение подобного чревато разборками в участке. А может кончиться даже понижением в должности. Посему неспроста даже в голливудских боевиках мы видим, как полицейские авто буквально прилетают к месту вызова. Они, в этом плане, словно на соревнованиях. Но, по сути, это так и есть. Всё это задумано ради прикрытия спин своих товарищей по службе.
Понятно, что прибыла машина с Коротеевым к месту происшествия к шапочному разбору. Следующий вызов — та же картина. Это уже потом Билл Дитман раскололся, мол, велено беречь…
Одинаковые
и… разные!
Зато после каждого дежурства американские полицейские устраивали Владимиру Коротееву расспросы. Интересовались, каков алгоритм действий советских стражей порядка в аналогичных ситуациях. И общего было столько же много, сколько и разного. К примеру, американцы диву давались, когда узнали про нашу инструкцию об открытии огня на поражение. Патрон в патронник досылать?! Ну это уж перебор. И тут же привели пример. Однажды полицейскому стеклом водительской двери сдавили руку, и нарушитель нажал по газам. Коп достал свободной рукой пистолет, снял с предохранителя и сразу открыл огонь. Советским милиционерам в такой ситуации вряд ли бы это удалось. Передёрнуть затвор «ПМ» одной рукой практически невозможно. Зато у их заокеанских коллег на дежурстве патрон — всегда в патроннике…
При малейшей угрозе жизни полицейскому США последний имеет право, не раздумывая, применять оружие на поражение, без всяких предупредительных окриков и выстрелов в воздух.
При ДТП, к примеру, со служебным авто полицейскому в США тут же предоставляется другой автомобиль, и страж порядка продолжает выполнять свои непосредственные обязанности уже на новой машине. Впрочем, много интересного узнал тогда наш капитан милиции. Первый раз, например, «живьём» наручники увидел именно в Штатах. Не было тогда ещё в их подразделении этих спецсредств.
Коротеева постоянно приглашали в тир. И всегда удивлялись меткости его стрельбы. Американцы с каждым днём пребывания всё больше привязывались к русскому милиционеру. И когда пришло время прощаться, копы из полицейского участка, где проходил службу Коротеев, честно признались, что советский страж порядка произвёл на них ошеломляющее впечатление. И в подтверждении своих слов один из офицеров тут же достал из кобуры увесистый «Смит и Вессон» и, положив его на стол перед Коротеевым, на ломанном русском отчеканил: «Володьия! Это тибе прэзэнт!». Другой американец снял с груди служебный жетон, а с головы — кепку, и также подарил русскому. От оружия, конечно, Владимир Михайлович вежливо и элегантно отказался. Тем более, что и на инструктаже перед вылетом в Штаты всех предупреждали, что американцы на этот счёт очень даже щедрый народ. Зато подаренные три комплекта наручников всё-таки принял. Ещё бы, не мог он упустить такую возможность: хотел показать своим сослуживцам этакую диковинку.
— Кстати, наручники, привезённые из этой командировки, я применил сам, — вспоминает Владимир Михайлович. — В конце 1990 года в районе Курского вокзала двое приезжих выхватили сумочки у девушек и скрылись в сторону вокзала. Испуганные девчонки обратились к нам. Взяв их на «борт», мы в течение пяти минут обнаружили злодеев и попытались их задержать. Негодяи оказали яростное сопротивление, однако одного я пристегнул к дереву, а за вторым мы ринулись в погоню. На вокзале было многолюдно, и мы передали приметы сотрудникам транспортной милиции, а сами вернулись к первому задержанному. Кто-то из прохожих вызвал территориальный наряд милиции. Те приехали. Хотели его отстегнуть, но не тут-то было: ключи не подходили, да и наручники — не «топорные».
Эмигранты…
Особо запомнились командированному в США милиционеру наши эмигранты. После того как капитана из СССР показали по всем местным каналам, его стали узнавать на улицах города бывшие соотечественники.
Однажды он шёл по улице с переводчиком и Биллом. Заслышав русскую речь, к ним буквально подбежала очень пожилая пара. Сухонькие и старенькие бабушка с дедушкой (на вид им было не менее ста лет) буквально бросились в объятия к Коротееву. Наперебой расспрашивали, как там в столице Крымский мост, как Арбат поживает?.. Они сыпали вопросами, а по их щекам… текли слёзы. Оказывается, эта чета — москвичи ещё из первой волны эмигрантов. Покинули Родину и уехали в США сразу после Октябрьской революции 1917-го года. Объясняют, что жизнь их удалась. Дедушка — известный миллиардер — стал упрашивать Коротеева остаться у них пожить хотя бы на недельку. Обещал подключить к разрешению сего вопроса своих знакомых сенаторов от штата. Несколько яхт и вилл предоставлял в распоряжение советского милиционера, но тот был непоколебим… Служба на Родине ждала, семья, дети!
Конечно, контраст жизни в США и тогда на Родине «а-ля 1990-е» был несопоставимым. К примеру, Владимира после сытой и довольной всем Америки встречала в аэропорту Шереметьево супруга. И первая новость от неё — ввели продовольственные карточки… Да и о том, что пенсия рядового стража порядка в Штатах переваливала за две тысячи долларов, он старался не вспоминать.
Почётному полицейскому — льготы
На исходе пятых суток обмена опытом пришёл сигнал о сборе всех командировочных в городе Бостоне для подведения предварительных итогов. Билл и Владимир на специально заказанном по этому случаю лимузине отправились в путь. Когда наши милиционеры увидели у Владимира Михайловича американское удостоверение на его имя, их удивлению не было предела. Особенно радовал тот факт, что оно было бессрочным. Пожизненный, так сказать, почётный полицейский города Нью-Лондона.
...В аэропорту в досмотровой зоне полковник милиции Анатолий Егоров шёл впереди. За ним следом — Коротеев. И тут чемодан начальника МУРа на «просветке» тормозят.
— Не положено, — говорит проверяющий у монитора. — Спецсредства нельзя провозить.
Попытки начальника МУРа объяснить, что эти наручники — подарок от коллег, и все возвращаются после обмена опытом, не возымели никакого действия на таможню. Помог случай. Навстречу шёл советский экипаж. Пилоты увидели Егорова. Оказались старыми знакомыми. Подошли, поздоровались. Командир экипажа, узнав о проблеме, сообщил, что ему положены спецсредства — забрал «запретный предмет» с собой, а уже в салоне авиалайнера отдал их Егорову.
Однако следующий багаж также встал на ленте, как вкопанный. У Коротеева в чемодане — аж три комплекта подаренных наручников! Лётчики с Егоровым уже отошли было на большое расстояние и о чём-то беседовали. Таможенник округлил недоумевающие глаза, и в следующее мгновение, оторвав взгляд от монитора, увидел перед собой удостоверение почётного полицейского города Нью-Лондона. «Ноу проблемс!» — улыбнулся госслужащий США, и лента с багажом двинулась дальше.
Евгений АНДРЕЕВ,
Сергей БАШКАТОВ,
рисунки Николая РАЧКОВА