Важнейшей проблемой в марте-апреле 1917 года для общества и новой власти, то есть Временного правительства, стало формирование милиции, которая должна была заменить разгромленную полицию. Она стала создаваться стихийно уже в первые мартовские дни из активных участников революционных событий. 

Участники революции — рабочие, солдаты, мещане, студенты, представители интеллигенции — в конце февраля стихийно создавали отряды для борьбы с сохранявшими некоторое время верность старой власти военными подразделениями, полицией. Они же арестовывали представителей этой власти, руководствуясь революционным правосознанием, то есть своими представлениями об их вине и степени политической опасности. Среди арестованных были депутаты Государственной думы, обладавшие депутатской неприкосновенностью. Как вспоминал известный юрист, сенатор С.В. Завадский: «… нашлось множество добровольцев революционной жандармерии, которые десятками влекли самолично задержанных в разные узилища» (темницы, тюрьмы. — Э.П.).

Новыми органами власти в Москве стали Комитет общественных организаций и Совет рабочих депутатов. Решением Комитета общественных организаций от 1 марта 1917 года, поддержанным Советом народных депутатов, в городе начинается создание настоящей профессиональной милиции.

Для того чтобы придать авторитет и расширить возможности формирования нового органа общественного порядка и борьбы с преступностью, начальником милиции утверждается председатель Московского Совета рабочих депутатов А.М. Никитин. Он был достаточно известным членом партии меньшевиков, знаменитым адвокатом, успешно выступавшим на политических судебных процессах, на которых, как правило, отстаивал интересы рабочих и крестьян. (В сентябре 1917 года А.М. Никитин стал последним министром внутренних дел Временного правительства. В 1920 году он был приговорён Верховным трибуналом РСФСР к 15 годам лишения свободы. В 1921 году амнистирован, работал в Центральном союзе кооперативных организаций. Расстрелян в 1939 году.) А.М. Никитин издал распоряжение, чтобы в каждом бывшем полицейском участке Москвы был создан комиссариат городской милиции. Среди начальников милиции были адвокаты, учителя, архитекторы и даже один профессор. Среди милиционеров было много студентов и гимназистов. В городе милицию иногда называли «милицией младенцев». Предварительной проверки при приёме новичков не было, поэтому в её ряды проникали преступники. Приходилось прибегать к «чисткам».

Сотрудников бывшей полиции в милицию Москвы не принимали. Даже когда МВД Временного правительства рекомендовало после специальной проверки и при наличии положительной характеристики брать на службу бывших полицейских, Московский Совет рабочих депутатов не согласился с этим решением. Многие представители новой местной администрации и милиции вообще наплевательски относились к распоряжениям сверху. Уже в конце марта 1917 года на областном съезде Комиссаров Временного правительства было отмечено, что милиция, «столь полезная делу революции», совершенно не подготовлена к делу охраны порядка и борьбы с преступностью». Это почувствовали на себе москвичи, не увидевшие в новой милиции органа власти, способного их защитить. Более того, у москвичей появилось основание не только критиковать милицию, но не доверять и даже бояться её.

В первые дни революции удостоверение милиционера получили более двадцати тысяч человек. Как правило, вместе с удостоверением выдавалось оружие. Поскольку милицейской форменной одежды не было, а знаком принадлежности к милиции была нарукавная повязка с буквами ГМ (гражданская милиция) и удостоверение, отпечатанное на пишущей машинке, то под видом милиционеров могли действовать преступники.

Так, комиссар одного из отделений Москвы профессор Фиолетов разоблачил афериста, который, представляясь милиционером, проводил обыски и конфискации у граждан. Начальник милиции Москвы А.М. Никитин ежедневно получал много жалоб на то, что милиционеры или какие-то самозванцы под видом милиционеров проводят обыски, конфискуют имущество. Об этом сообщал «Московский листок» 16 мая 1917 года.

Эдуард ПОПОВ

(Продолжение следует.)