Вот такая вот досада: даже в лучших библиотеках страны не нашлось ни одного экземпляра «Ведомостей московской городской полиции» сразу за четыре года: газеты за 1876, 1877, 1878 и 1879 годы — как корова языком слизала. До наших дней дошли экземпляры лишь только за 1880-й и далее. Случайность? Кто знает… Слишком много незаурядных, тревожных событий за эти четыре года произошло и в России, и в мире. И не всем удалось уцелеть.

СТРЕЛЯЛИ…

В самом деле, время наступало бурное, тревожное — колготное время. В 1876 году в России вместе с зарождающимся капитализмом параллельно начались первые революционные всполохи, появились первые революционные общества, развивалось и крепло народническое движение. Была ещё одна перипетия, а скорее драма: в 1877 году началась русско-турецкая война. Продолжавшиеся почти два года баталии оказались для нас успешными — Россией освобождены от турецкого господства Болгария, Румыния, Сербия и Черногория. Российские газеты печатали отчёты о победах.
Однако сил для этих побед было затрачено столько!.. Военные успехи, конечно, вдохновляли общество, но казна оказалась в грустном состоянии. Да к тому же — очередная кручина для империи и, конечно, колгота для полиции: хождение народников в народ приобретало всё более радикальный характер, отчётливо обозначился выбор террористического пути для достижения ими революционных целей. Война и революционное движение как опасные соседи шли бок о бок. Было как-то неспокойно в государстве, а стало быть, и годы оказались беспокойными. Начались покушения на высоких сановников, последовали суды над одержимыми террором борцами с царизмом, для некоторых они закончились смертными приговорами или каторгой. В феврале 1879 года террористами был застрелен харьковский губернатор князь Кропоткин, в апреле того же года стреляли и в самого Александра II в Санкт-Петербурге — стрелял, но промахнулся революционер-народник Александр Соловьёв. В том же году в декабре народовольцы подорвали поезд, в котором должен был следовать государь, но по ошибке выбрали другой вагон.

Все эти события стали причиной соответствующих изменений в судебных инстанциях: политические процессы от судов присяжных перекочевали в ведение судебных палат без участия присяжных, а затем и в военные суды. Больше работы выпало цензурным ведомствам, а значит, усложнилась ситуация и с изданием газет.

Сопоставив все эти факторы, можно прийти к выводу, что не дошедшие до нас издания «Ведомостей московской городской полиции» за целых четыре года — совсем не случайное событие: вихри истории в ту пору унесли в небытие много чего. А о деталях сегодня спросить уже некого. Так что нам, наверное, ещё повезло, что хотя бы за 1880 год сохранились газетные экземпляры. Кстати, очередное покушение на царя произошло и в том же 1880-м: Степан Халтурин при участии Софьи Перовской устроил мощнейший взрыв в Зимнем дворце, но Александра II в тот момент в месте взрыва не было, зато жертвами минирования стали 11 солдат — все, кстати, участники русско-турецкой войны. Словом, обстановка на тот момент была довольно нервной, весьма далёкой от умиротворяющей.

ДВОРНИКАМ ГЛЯДЕТЬ В ОБА!

Как известно, следить за правопорядком поручено полиции, а любое осложнение обстановки влечёт за собой новые меры по укреплению дисциплины и новые реформы в правоохранительных структурах. В 1880 году в связи с ростом революционно-террористической активности по указу царя Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии было упразднено (политическая полиция, увы, не справилась с вызовами времени), а все дела переданы в Департамент государственной полиции, образованный при МВД.

Процесс закручивания гаек в рядах правоохранительных органов, естественно, отразился и на московских структурах. Здесь также начальство регулярно особо налегало на укрепление дисциплины и воспитание ответственности не только у полицейских чинов, но и на всех уровнях, включая московских дворников: мол, время суровое, всем нужно быть начеку, все должны смотреть в оба. Весьма показателен в этом плане приказ № 224 обер-полицмейстера генерал-майора Козлова по московской полиции от лета 1880-го, опубликованный в «Ведомостях московской городской полиции». В нём речь идёт о московских пожарах и о разгильдяях-дворниках, которые во время проверки полицией их обязанностей не оказались на своём рабочем посту. Правда, начинался приказ с «пряника» — обер-полицмейстер приводил в пример расторопного дворника Трофима Яковлева, который вовремя заметил начинавшийся пожар в доме купца Матейсена, снял с себя поддёвку и ею затушил огонь.
За расторопность Трофиму Яковлеву вручили премию в двадцать пять рублей. Неизвестно, на что потратил дворник Яковлев причитавшуюся премию, но награда ему выпала внушительно-показательная, хватило не только на новую поддёвку. Ну а затем в дело вступил обер-полицмейстерский «кнут». В приказе обер-полицмейстер перечислил большую группу московских дворников (по каждому приведено его звание-положение — отставной рядовой, крестьянин, сын дьячка или просто мещанин, названы конкретные дома с адресами, где эти дворники служат и к какой полицейской части приписаны), которые «оказались виновными в нарушении утверждённых господином московским генерал-губернатором обязательных постановлений об уличном дежурстве, а потому подвергнуты его сиятельством взысканиям: первые 6 человек, из которых трое за неявку на уличное дежурство и трое за самовольный уход с дежурства — штрафу в размере 5 рублей с каждого, с заменою, при несостоятельности, арестом при полиции на трое суток; следующие же за тем четверо Ропкин, Никитин, Астафьев и Филимонов за нахождение на дежурстве в пьяном состоянии — штрафу в размере трёх рублей с каждого, с заменою арестом на двое суток; а остальные 6 человек за то, что спали во время дежурства — штрафу в размере одного рубля с каждого, с заменою ареста на одни сутки. О чём даю знать по полиции, предлагая немедленно привести в исполнение распоряжение его сиятельства и взысканные деньги препроводить в Московскую городскую управу в особый капитал на устройство мест заключения; о последующем же мне донесть».

Стоит отметить, что попавшие на штрафы московские дворники скорее всего были крайне огорчены таким наказанием — для каждого тогдашние пять рублей являлись довольно солидной суммой. Но ничего не поделаешь — поделом.

СПАЛЁННОЕ ПОЖАРОМ

Приказ обер-полицмейстера о наказаниях халтурщикам–дворникам, игнорирующим свои дежурства (так и пожар проспят!), явно перекликается с газетными новостями того времени. В 1880 году в рубрике «Дневник происшествий» «Ведомостей московской городской полиции» отдельное и довольно большое место уделено пожарам в Белокаменной. Появился даже специальный подзаголовок — «Пожары». Город разросся — как-никак население уже более семисот тысяч человек, вот и случаев с возгораниями стало всё больше. Вот типичный инцидент: «…в 11-м часу вечера в двухэтажном доме крестьянки Морозовой в Слободке по Андроньевскому проезду в 4-м квартале Басманной части произошёл пожар, от которого верхний этаж обгорел. Дальнейшее распространение огня действиями пожарных команд по разобрании деревянных частей дома чрез час прекращено. Пожар, по заявлению домовладелицы, произошёл от воспламенившегося керосина, разлившегося из горевшей лампы, которую она по неосторожности своей уронила на пол, причём обожгло ей правую руку и обгорело на ней ситцевое платье». Подобные бытовые пожары в Москве того времени не редкость, но поражает и сегодняшнего читателя (пример для наших современников) то, что большинство московских домов было застраховано, вследствие чего пострадавшие получали компенсацию за проделки «красного петуха» и спалённое пожаром жильё восстанавливалось довольно резво.

Старший дворник и городовой. Москва, XIX век.

Но пожары в Первопрестольной бывали не только так называемыми бытовыми, но и самыми разными — технический прогресс тоже иной раз мог послужить причиной огненных происшествий. Но если дворники были начеку, то всё кончалось благополучно: «…в 11 часов утра во время прохода товарного поезда со станции Курской железной дороги на Николаевскую соединительным путём между Старо- и Ново-Басманными мостами в районе 3 квартала Басманной части от вылетевшей из паровоза искры загорелась на откосе засохшая трава на расстоянии более двух сажен, но огонь, замеченный дворниками дома Кнауф и Хлудова крестьянами Павловым и Ильиным тотчас же залит».

КОПЫТОМ В ЛОБ

В 1880 году в «Ведомостях московской городской полиции» рубрика «Дневник происшествий» обзавелась ещё одним подзаголовком — «Случаи». В коротких заметках журналисты сообщали о разных несчастных случаях и в том числе о дорожных происшествиях, нередко связанных с алкоголем. Приведена характерная заметка: «Ломовой извозчик крестьянин Степанов, 45 лет, проезжая в нетрезвом виде, с кладью по деревне Новой Андроновке в районе Рогожской части, нагнулся к лошади, чтобы поправить на ней шлею, но в это время лошадь ударила его заднею ногою в лоб и нанесла ему рассечённую рану. Степанов отправлен на излечение в Басманное отделение больницы для чернорабочих». В том же газетном столбце дана сводка об упавших с верхних этажей москвичах, о покалеченных паровозами на путях прохожих и о несчастных случаях во время выполнения каких-либо работ.

Нередкими на полосе в тот год были и сообщения о самоубийствах. Иногда, правда, отчаявшихся граждан удавалось спасти: «Крестьянин Горшков, 37 лет, проходя по Бородинскому мосту в районе 1-го квартала Хамовнической части, бросился с моста в реку Москву с высоты 12 аршин, на глубине 5 аршин, но подоспевшими городовым 6-го квартала Шмерко и сторожем спасательного Ивановым вытащен из воды и доставлен в приёмный покой Хамовнической части, где при осмотре оказался пьяным. Производится дознание».

Ну а одно из «почётных» мест в рубрике «Дневник происшествий» и в 1880 году традиционно занимали сообщения о подкинутых младенцах, например: «Проживающая в доме Прибылева солдатка Савельева, представив в контору местного квартала новорожденного младенца женского пола, объяснила, что младенца этого дала ей подержать неизвестная женщина за Петровским парком, где она находилась на работе и более к ней не явилась. Младенец отправлен в воспитательный дом. Составленный о сем акт с личностью Савельевой для дополнительного дознания передан в Московское уездное полицейское управление».

Шёл 33-й год издания «Ведомостей московской городской полиции», и, несмотря на все колготные перипетии и беспокойные годы в целом, газета по-прежнему старалась давать читателям как можно больше полезной информации. Москвичи и гости Белокаменной именно из газеты могли узнать и расписание движения поездов, и адреса больниц, ознакомиться с объявления ми о продаже квартир и усадеб и выяснить, кто из примечательных особ на днях прибыл в Москву, а кто убыл из неё. Московская жизнь кипела, бурлила самыми разными событиями, а газета старалась быть в гуще тех событий.

Александр ДАНИЛКИН, фото автора и из открытых источников