(Окончание. Начало в №№ 44.)

— В эмигрантской среде признавали, что Аркадий Кошко — сыщик номер один?

— Безусловно, он там был хорошо известен. Тем более, что перед тем, как его мемуары были опубликованы в книгах, его очерки уголовного мира и рассказы публиковались в самом крупном журнале эмиграции, который назывался «Иллюстрированная Россия». 

Это был очень хороший, отлично оформленный, с прекрасными журналистами журнал. Интеллектуальная жизнь эмиграции в Париже в эти годы как раз и отражалась этим журналом, даже в области моды, дизайна, кино. Кстати, не нужно забывать, что именно немое французское кино было под сильным влиянием российского и российских артистов студии «Альбатрос», располагавшейся в пригороде Парижа. Можно сказать, что из стен студии вышли потом известнейшие французские режиссёры.

— В семье остались какие-либо реликвии?

— Во-первых, недавно были опубликованы неизданные части из мемуаров и рассказов Аркадия Францевича и из воспоминаний моей бабушки. А совсем недавно я нашёл два архивных текста — всё написано карандашом, на маленьких листочках — денег тогда у них не было на роскошные блокноты. В том числе он там описывает, как вступал в должность начальника Московского уголовного розыска. Аркадий Францевич там рассказывает, как он сначала не пошёл в служебный кабинет в Гнездниковский переулок, а просто отправился в отдел сыскной полиции, представился там как приезжий провинциал, у которого украли пальто. Дежурные сыщики его приняли и сразу же заявили ему: «Искать ваше пальто — это денег стоит». Он спросил их: «А сколько это будет мне стоить?» В конце концов сошлись на четырёх рублях. Кстати, тогда это были большие деньги. И он им дал четыре рубля и ушёл. А уже на следующий день он заявился в это учреждение уже официально, как его новый начальник. Вызвал всех служащих, они перед ним выстроились, с каждым познакомился. И узнал, конечно, того, кто накануне взял у него четыре рубля. Спрашивает его: «Ну, как, вы меня узнаёте?» Тот смешался: «Знаете, кажется я вас видел, но никак не могу припомнить где». — «Ну, как, пальто моё нашли?» Тот сразу побледнел, покраснел, задрожал. А Аркадий Францевич ему: «Надеюсь, вы понимаете, что вам остаётся сделать?» И тот отвечает: «Конечно, господин начальник, надо вам отдать четыре рубля». Вот до чего докатилась в тот момент московская полиция. Но Аркадию Кошко вскоре удалось её реорганизовать и превратить в лучшую полицию мира.

— А что стало с тем, кто взял четырёхрублёвую взятку?

— Кошко ему сказал: «Пишите сейчас же заявление об увольнении. У вас нет никакого чувства чести. Такие сотрудники нам не нужны».

— Какие-то личные вещи Аркадия Францевича у вас остались?

— Разве что лорнет, но не вполне уверен, что он именно его.

— Были ли какие-то любимые места в Москве у сыщика Кошко?

— Он всю Москву отлично знал, в том числе и потому, что ему пришлось организовывать облавы на преступников в самых разных местах. Это всё он описывает в своих мемуарах.

— У вас есть какие-то связи с современной московской полицией, какие-то контакты?

— Я общался с ветеранами, они учредили орден Аркадия Францевича, которым награждаются лучшие сыщики. Я общался с Валентином Дмитриевичем Рощиным, который в МУРе возглавлял направление борьбы против наркотиков. А я как журналист как раз занимался геополитикой наркотиков, с чем столкнулся, когда освещал войну в Афганистане — я был корреспондентом в Пакистане. Наркотиками занимались пакистанцы, а скрытно торговали ими, в общем-то, американцы. Западная печать об этом писала мало, но мне всё же удалось опубликовать материал: под бомбами растёт мак, из него делают опиум и героин. Потом я работал по теме наркотиков Южной Америки, а затем в Марокко. Теперь уже ясно, что войну в Афганистане против Советского Союза американцы финансировали и продажей наркотиков.

— У вас есть дальнейшие планы сотрудничества с московской полицией?

— Главное, наверное, это открыть памятник сыщику Кошко. Я общаюсь с музеями, уже передал им несколько материалов. У меня есть планы по переизданию материалов Аркадия Францевича. Ведь это — российская история. На Западе есть комплексы, что русские люди не дотягивают до западных стандартов. И вот как раз такие люди, как Аркадий Кошко — лучший аргумент в борьбе с такими утверждениями.

— Вы — гражданин Франции. Но, насколько мне известно, не так давно стали ещё и россиянином.

— Да, в прошлом году — в год столетия революции Указом Президента я получил российское гражданство. Теперь мне будет проще приезжать в Россию. И чем смогу, я буду ещё больше помогать России, в том числе с организацией инвестиций, привлечением французских партнёров, укреплением французско-русских культурных и деловых прямых связей. А кампания русофобии, санкции — всё это вредит не только России, но и всей Западной Европе, деформирует человеческие ценности.

— Что бы вы хотели сказать сотрудникам московской полиции?

— Думаю, несложно представить, какие эмоции вызывает в нашей семье интерес в России к Аркадию Францевичу Кошко. Очень жаль, что до этого момента не дожили мои дедушки и бабушки. И всё это — как бы возмещение ему за то, что он прошёл такое тяжёлое испытание эмиграцией. Эмиграция для него была трагедией. Свою профессию он выбрал по призванию, несмотря на то, что даже в его семье, в кругу его знакомых поначалу не захотели его понять, все с ним кроме брата порвали, не хотели принимать. А он считал, что работа в полиции — очень нужное дело, что закон нужно защищать. И сыскная работа ему очень нравилась. И только когда он стал генералом полиции, с ним все возобновили прежнее общение.

— Какие качества позволили сыщику Кошко стать «русским Шерлоком Холмсом»?

— У него была отличная память, высокая культура, умение приспособиться к любой среде, живой интерес к людям, высокая социальная чувствительность. Он не всё мог простить, но всегда умел понять. У него были артистические способности. Он умел слушать людей, даже когда те приходили к нему на приём и рассказывали ему, казалось бы, незнамо что, вроде бы разную чепуху. Но он потом это всё записывал. И лишь благодаря этому умению выслушивать людей, внимательно относиться к «чепухе», ряд самых сложных уголовных дел он сумел раскрыть, вспомнив про прежние рассказы посетителей ему. У него были и человечность, и доброта. Правда, наивности не было. А вот гуманизм был. Сейчас, наверное, это даже трудно представить, но это факт: знаменитый российский сыщик, гроза преступного мира того времени Аркадий Францевич Кошко, навидавшийся самых разных преступников, был противником смертной казни.

Александр ДАНИЛКИН