Чего только не прочтёшь о Гольяново! Кажется, криминальнее места нет в мире. И жить здесь непросто, а уж быть ребёнком и вовсе непосильно. Но то разговоры в интернете, публика в котором падка на горячие заголовки. А какова реальность, мы узнали у начальника ОДН ОМВД России по району Гольяново майора полиции Маргариты НОВОЖИЛОВОЙ.

—В общественном сознании Гольяново считается очень криминальным районом. Справедливый стереотип?

— Район, конечно, непростой, но не всё так плохо, как утверждает молва. Это была рабочая окраина. Сюда высылали асоциальные элементы. Здесь десятилетиями было много судимых, зависимых от алкоголя. Но всё меняется. Район сейчас активно застраивается, приезжают люди, которые хотят учиться, работать. А мы стремимся помочь, чтобы район был комфортным и безопасным для жизни.

— Подрастающее поколение даёт надежду: ещё немного, и район расцветёт?

— Район уже расцветает. Что касается проблем с подрастающим поколением, то среди ребят, стоящих на учёте, многие из семей, которые живут здесь ещё с той давней поры, где пьют из поколения в поколения. К сожалению, статистика говорит, что такие дети на 90 процентов будут на учёте и взрослыми. Но мы всегда будем биться за 10 процентов шанса на их нормальную жизнь.

— Как помочь им реализовать этот шанс?

— Сразу скажу, что бесполезно просто читать им лекции. Они отвечают: «Ну что вы одно и то же рассказываете? Я вам сам могу слово в слово повторить то, что вы мне расскажете». Поэтому я им говорю: «Вы и так знаете, что хорошо и что плохо». Вместо очередной лекции лучше сесть с каждым и отдельно разобрать его ситуацию.

У нас на учёте состоит мальчик Гоша. Вторая стадия наркомании, ВИЧ. Когда его привезли первый раз, он выбил двери в «инфекционке». Просто покурить хотел. Недостаточно таким детям сказать: «Давай веди себя нормально».

Свысока с ними общаться нельзя. Никогда это не сработает. Если ты к ним проявляешь уважение, на равных разговариваешь, то они прислушаются. Ты им должен показать, что не боишься их, что ты сильный, но с позиции силы не разговаривать. Тогда они воспринимают тебя. А сила вызывает лишь сопротивление и обиду. Они никогда не раскроются тебе.

От детей всегда нужно узнать причину. В их поведении обязательно есть конкретная подоплёка. Они не сразу рассказывают. Но только когда ты поймёшь, что происходит, тогда сможешь работать с ними.

На территории района Гольяново расположен Центр содействия семейному воспитанию «Радуга», проще говоря, детский дом.

К нам в центр попал мальчик, мама которого злоупотребляла алкоголем и стояла у меня на учёте в другом районе. Мама всё время пила, а Серёжа болтался на улице, его неоднократно забирали в социальные центры. Когда мама скончалась, родственники обвинили его в том, что он вовремя не вызвал скорую. Для мальчика это огромная трагедия. Он переживает. И именно из-за этого он от всех отгородился. Он уверен, что его все всегда и во всём считают виноватым. Я пытаюсь объяснить, что это не так, что не он своей маме выбрал такой путь. Не зная этой предыстории, пытаться изменить нынешнюю ситуацию было бы невозможно.

Это, в общем-то, основы педагогики. Я получила второе высшее по специальности «Педагогика и психология девиантного поведения», потому что, проработав какое-то время, поняла: практической психологии не хватает, нужна теоретическая база. 

— Как вы вообще пришли к службе ПДН?

— Я хотела работать в полиции. Правда, видела своё будущее другим. Очень любила детективы, представляла себя в уголовном розыске. У меня папа был инспектором ДПС. Он предостерегал, что с людьми работать очень тяжело. Но я всё равно пошла. О своём решении родителям рассказала, когда меня уже приняли на службу.

— За голову они не схватились?

— Нет, они мною гордятся. В полицию я пришла, когда мне было 20 лет, и устроилась в ППС. А через два года мне предложили перейти на службу ПДН в посёлок Восточный, сразу предложили должность старшего инспектора, поскольку по штату предусмотрен всего один сотрудник ПДН. Признаюсь, не хотела. Но пошла и втянулась.

Представьте: мне 21 год и нужно приходить в одиннадцатый класс, что-то объяснять парням и девушкам, которые ненамного младше меня. С другой стороны, мне было проще. Я хорошо понимала все их проблемы, так как недалеко от них ушла.

— Не боялись работать с трудными подростками?

— Страшно не было. Во всяком случае, не помню момента, чтобы было страшно. Всегда старалась быть в авангарде. В Восточном большой частный сектор, сады. Едешь с патрулём, а дети прячутся за забором, видят машину и врассыпную. Так я первая бежала за ними.

Страшно вот что. Когда с семьями работаешь, где родители алкоголики или наркоманы. Ты заходишь с комиссией, с опекой. С людьми гражданскими. И страшно не за себя, а за них. Живущий здесь человек ведёт себя неадекватно, и ты пытаешься предугадать, что он сделает.

— Видимо, закалка ППС вам помогла.

— Да я и сама выросла в Богородском, это тоже отчаянный район. И этот опыт помогает. Я знаю психологию уличных ребят. Я знаю: как только ты покажешь, что тебе страшно, всё — ты проиграл. Дети очень хорошо это чувствуют. Ты сразу пытаешься включить психолога и понять его, на что он настроен: на агрессивное поведение? Почему? Может, ему самому страшно?

Почти сразу мне стало понятно, что всё идёт из семьи. Бесполезно работать с детьми, оставляя за скобками их родителей. Я знала каждую семью, окунулась в их проблемы полностью. Потому что иначе ты можешь всю душу вложить в ребёнка, учить его, рассказывать, прививать разумное, доброе, светлое. Но затем он возвращается в семью. И если ему дома говорят: «Да зачем тебе это надо? Не забивай себе голову», — то работа прошла впустую. Либо ты работаешь с семьёй и стараешься изменить среду, в которой находится ребёнок дома, либо можешь расписываться в неудаче.

При этом проблемы необязательно связаны с тем, что родители алкоголики или наркоманы. Иногда они по внешним признакам благополучные люди. Но им просто неинтересен ребёнок. А дети чувствуют, что родителям с ними неинтересно, что им безразлично, чего он хочет.

Есть папы, которые безапелляционно выбирают путь для сына: «Ты идёшь боксом заниматься». И ещё прибавят, чтобы добить его уверенность в себе: «Что ты как тряпка?» Но ребёнку неинтересен бокс. Он, может, в балет хочет. Дети ломаются от этого. В их сознании возникает нестыковка, которая приводит к психозам.

При этом родители часто хотят переложить ответственность на других. «А почему школа не воспитывает? А я его лучше к инспектору приведу, он с ним профилактику проведёт». Но к тебе приводят ребёнка, и ты понимаешь, что не в нём проблема. Что ребёнок замечательный. А достучаться надо до родителей.

— Неисправимых детей нет?

— Со всеми детьми можно работать. Не бывает трудных детей. Бывают дети, которым трудно. Все дети рождаются хорошими. Абсолютно все.

Тот же Серёжа. Это хороший мальчишка, и он мог бы не бродить по улицам. Но он приходил домой, а у него мать с бабушкой пили, водили непонятные толпы людей. Естественно, всё это влияло на него.

— Вы на этой службе уже 15 лет. Проблемы детей раньше и сейчас отличаются?

— Проблемы во все века одни и те же. Что сто лет назад, во времена Макаренко, что сейчас. В какой-то степени ситуация усугубилась. Если раньше родители хоть как-то занимались детьми, то сейчас им проще дать телефон, планшет. И дети воспитываются гаджетом и интернетом.

Ко мне на приём пришла мама с двумя детьми. Пока с одним беседуешь, мама даёт малышу телефон, чтобы не отвлекал. Я предлагаю: «Я дам карандаши, бумагу, пусть порисует». — «Нет, не надо». И он как заворожённый в экране.

Нынешние дети с четырёх лет спокойно общаются с техникой. Они разбираются в ней, не просто тыкают в кнопки. У них мышление по-другому работает. Взрослые сетуют, что дети книг не читают. А причина понятна. Этому поколению очень трудно концентрироваться. Они с малых лет в гаджетах и привыкли, что картинка меняется очень быстро. Если она не меняется, им становится скучно.

Они перестали разговаривать. Они не умеют общаться друг с другом вербально. Именно поэтому между ними много конфликтов.

Разные блогеры рассказывают им о правах, но забывают рассказать, что у них есть обязанности. И если родители тоже этого не объяснили, то ребёнку неоткуда об этом узнать. Иногда я говорю: «Не забывай своих обязанностей. Не забывайте, что ваши права заканчиваются там, где начинаются права другого». А дети смотрят с искренним изумлением. Они уверены, что их права — это нечто безграничное. 

— Расскажите о ребятах, которым удалось помочь в последнее время.

— Мальчик Костя появился в нашем центре, когда я только перешла сюда на службу. Когда передавали его карточку из другого района, то сразу сказали: «Ты его не увидишь. Он бродяга. С шести лет скитается по улицам. Круг его общения — взрослые». Из всех социальных учреждений, где бы ни побывал, Костя сбегал через два дня.

У нас число его самовольных уходов сократилось значительно. Не могу сказать, что он не уходит совсем. И мы понимаем, почему он сбегает. Они ведь находятся в четырёх стенах. Им нельзя выходить. Их в школу приводит воспитатель — а они учатся в обычных школах. После уроков их забирают той же группой и уводят. Дети вокруг собираются играть в футбол, гулять своей компанией — а им нельзя. Конечно, им хочется ощутить свободу.

Они могут этого добиться, не нарушая правил. Если воспитанник заслужил доверие, то ему разрешают выходить с территории. Приводишь им пример: видишь, можно и так.

Я объясняю Косте: «Ты уходишь, а страдают все, в первую очередь ваши воспитатели». У них в каждой группе два воспитателя, они называют их мамами. Это ведь для них как семья. Спрашиваю: «Ты понимаешь, что подставил воспитателя? Ещё есть закреплённый за этими детьми оперуполномоченный. Ему нужно большую работу проделать, задействовано много служб, а ты просто решил погулять».

С детьми иногда нужно действовать строже, но иногда, наоборот, жёсткость приводит к обратному результату. Костя жёсткости не приемлет. В ответ на неё он просто развернётся и хлопнет дверью. Бывало, что он даже бросался с кулаками на взрослого. Но с ним можно говорить. Спокойно узнать, что случилось, и разобраться в проблеме.

Постепенно Костя исправляется. Пока его уходы полностью не прекратились, но даже если он ушёл, обязательно передаёт весточку: «Не волнуйтесь, скоро вернусь». Есть над чем работать, но прогресса он достиг большого. Решил заниматься музыкой. С другом они создали группу в соцсетях, выкладывают свои композиции. Всю жизнь он спал на теплотрассах, ничего его не интересовало, а сейчас хочет к чему-то идти. 

Мы стараемся занимать наших ребят. Возможности для этого есть: у детей, которые стоят на учёте, все кружки и секции бесплатные. Проблема в том, что мало кто туда хочет. Их нужно сперва заинтересовать. А для этого нужно узнать, что их увлекает. Просто сказать: «Вот тебе список, иди выбери», — недостаточно. Он пожмёт плечами: «А зачем мне это надо?» Но в беседе однажды узнаёшь, что он рисовать любит. Тогда сразу предлагаешь ему записаться в секцию.

У нас немало замечательных примеров ребят, у которых были проблемы в детстве, но которые преодолели этот трудный этап. Некоторые даже, вдохновившись нашей помощью, пошли в полицию и прекрасно служат обществу. 

Нужно понимать, что на учёт нередко попадают, говоря простым языком, «случайно». Подрался в школе. Или его взяли на «слабо» и он украл какую-то мелочь в магазине. Это может быть признаком более глубоких проблем, но может быть и единичной историей.

А вот у тех, кто растёт в семьях неблагополучных, шансы выправиться в социальном плане понижаются. Исправляются либо со всей семьёй, либо следуют путём родителей.

При этом ребёнок может всё понимать и искреннее хочет измениться. Но он видит, как отец пьёт и бьёт мать. Мальчик говорит: «Я никогда так делать не буду». Он верит в это. Но у него нет другого примера. И во взрослой жизни он не знает, как поступить иначе. Просто потому что он не видел другого. И когда наступит критический момент, он на мышечном уровне станет действовать по тому шаблону, который перенял у родителей.

Дети ведь учатся на примерах. Если родитель переходит на красный, ребёнку и в голову не придёт ждать зелёного. Если папа делает так, почему я должен слушать незнакомого человека? Поэтому нужно заслужить их уважение, доверие, и только тогда они начнут прислушиваться к тебе. Но это умение приходит с большим опытом. 

Денис КРЮЧКОВ,

фото Николая ГОРБИКОВА