«Настоящий поэт — явление природы, а потом уже литературы и культуры. — сказал как-то писатель Лев Котюков, — Николай Рубцов — абсолютное явление русской природы, её Божественное проявление в отчем слове. И не случайно он — последний русский поэт XX века, практически при жизни ставший классиком».

Почему я обратился к писателю Котюкову? Потому что сегодня редко встретишь того, кто лично знал Николая Рубцова, знал так хорошо, что сумел бы записать, запечатлеть живого Николая Рубцова, его голос, его песни. Увы, не только не запечатлели, но вообще не заметили, как его короткую жизнь волею военного и послевоенного времени, волею судьбы снесло, смело как ураганом.

Вот и Котюков теперь с бесконечной грустью и горечью пишет: «О, песни Николая Рубцова! Это поистине бесценный дар, нам, многогрешным. Когда я вспоминаю его негромкий голос — меркнет даль и глохнет шум сторонний. Я вновь въявь слышу, как он поёт свои знаменитые стихи: «В горнице моей светло», «Звезда полей», «В минуты музыки печальной», «Замерзают мои георгины»…

Неповторимы, завораживающи были песни в авторском исполнении. И остаётся только клясть себя и неловкое время, что не было под рукой магнитофона, да и не могло быть по бедности, дабы записать для вечности его проникновенное, необъяснимо чарующее пение. Эх, наше вековечно русское: «Если бы знать».. Если бы знать!.. Но, увы, никто ничего не знает…

Николай Рубцов — прорыв! Его творчество восстало над официозом советской литературы, восстановило прерванную на Есенине нить русской поэзии. Песенное есенинское начало продолжилось в Николае Рубцове и зазвучало во всю мощь в самый разгар нашего зловещего уранового века. Сколько душ спасла музыка его стихов?!. Кто сосчитает?.. И скольким ныне дарует она спасение? Стихи Николая Рубцова вечны, как сама Россия».

Родился Николай Михайлович Рубцов 3 января 1936 года в селе Емецк Архангельской области в многодетной семье. В 1942 году, после смерти родителей в военном лихолетье, воспитывался в Никольском детском доме на Вологодчине. В 1955 году жил в Ленинграде у брата и работал слесарем на заводе, четыре года служил на эсминце на Северном флоте, потом учился в Литинституте.

Почти безразличный к житейским благам, он обходился минимумом жилплощади, одежды, еды. Рубцов слишком долго не имел собственного уединённого угла, где мог бы разложить бумаги, рукописи. Впрочем, ни бумаги, ни авторучки зачастую у него не было. Стихи сочинял и держал в памяти. Однажды он заметил, что если внезапно умрёт, то унесёт с собой целую книгу никому не известных стихотворений. Так оно и случилось: последнюю свою книгу записать на бумаге он не успел.

Вот ещё одно свидетельство о Рубцове писателя Виктора Коротаева: «Воистину о нём сказаны бессмертные слова, что «… знал одной лишь думы власть: одну — но пламенную страсть».

А жил он действительно как птица. Засыпал там, где заставала ночь. Просыпался от случайного шороха или дуновения ветра; лёгок был на подъём и неутомим в бесконечных перелётах с места на место. И питался, как птица. Бывало, в нередких гостях стол ломится от яств, а он тюкнет зёрнышко-другое — и в сторону. И берёт в руки гармонь или гитару. Словно боится набить зоб втугую, чтоб не стесняло дыхания при пении. Кстати, о птицах писал с большим проникновением и пониманием их судьбы.

Ласточка носится с криком.

Выпал птенец из гнезда.

Дети окрестные мигом

Все прибежали сюда.

Взял я осколок металла,

Вырыл могилку птенцу,

Ласточка рядом летала,

Словно не веря концу.

Долго носилась, рыдая,

Под мезонимом своим…

Ласточка! Что ж ты, родная,

Плохо следила за ним?

Стихотворение написано в шестьдесят восьмом. До собственной трагической гибели оставалось менее трёх лет. Это случилось 19 января 1971 года. И он, как свойственно поэтам, предсказал свой уход: «Я умру в крещенские морозы, я умру, когда трещат берёзы…» Угадано день в день. И даже состояние природы предсказано».

Его первый небольшой сборник стихов «Лирика» вышел в 1965 году в Архангельске. Прижизненных их и было всего-то три — малюсеньких. После его смерти вышло более двадцати изданий, тираж давно перевалил за шесть миллионов, но интерес к поэзии Рубцова всё возрастает: на книжных прилавках его книг нет.

Его короткая жизнь неумолимо шла к концу, и он в открытую признавался:

…И горная передо мной

Вдруг возникает цепь,

Как сумрачная цепь

Загадок и вопросов...

С тревогою в душе,

С раздумьем на лице,

Я чуток, как поэт,

Бессилен, как философ.

Уже сегодня можно с уверенностью сказать, что его имя прочно вошло в народное сознание.

Эдуард ПОПОВ, рисунок Николая РАЧКОВА