1857 год для газеты «Ведомости московской городской полиции» стал знаковым. Ну как же, это ведь был десятый год существования того самого издания, про которое когда-то говорили: «А зачем оно Белокаменной нужно?». Первый юбилей подтвердил: газета пришлась в  Москве ко двору! Десять лет уж пролетело с выпуска самого первого экземпляра в 1848-м. И все эти годы от читателей отбоя не было.

БЛАГОРОДНЫЙ УКАЗ

Первый номер газеты 1857 года вышел 2 января. Для непосвящённых в нём вроде бы нет ничего особенного. На самом же деле на первой полосе был опубликован судьбоносный указ императора Александра II об исключении из военного ведомства солдатских и матросских детей и кантонистов. Дети служивых освобождались от потомственной службы и становились свободным податным сословием. Благородный указ «убивал сразу двух зайцев». Во-первых, от неминуемой многолетней солдатчины освобождались сотни тысяч детей. Во-вторых, указ считается прелюдией к отмене крепостного права. Так что из газетного номера от 2 января сотни тысяч солдатских и матросских семей узнали благую весть.

Да и вообще, год начинался неплохо. Москва всё радостней оживала после окончания Крымской войны. Всё чаще в газете встречаются приметы мирной жизни: «У Красных ворот готовят 20 сортов разных блинов». Или, например, в номере от 11 января читателей извещают о том, что «11 января назначен бенефис г-жи Терезы Теодор» — танцовщицы и актрисы. В том же номере москвичи читают, что в декабре минувшего года по Николаевской железной дороге перевезено 72073 пассажира — наступил век машин! В том году  газета ещё не раз будет информировать читателей об успехах тогдашних железнодорожников. В номере от 31 января приведены потрясающие для России того времени цифры: «По Николаевской железной дороге в 1856 году провезено пассажиров 962198 человек, грузов и товаров 23415557 пудов, скота разного 33298…».  Для открытой только в 1851 году магистрали очень даже здорово. Ну а где железная дорога — там, конечно, и рассеянные растеряхи-пассажиры. Также регулярны и актуальны в газете такие сообщения: «Управление Николаевской железной дороги приглашает явиться на Санкт-Петербургскую станцию дороги за получением нерозданного багажа и разных пассажирских вещей, оставленных на станциях и в вагонах с предъявлением на багаж контрамарок».

К слову о техническом прогрессе: в 1857 году и строительство парусных судов для российского флота было прекращено — на повестке дня теперь не только паровозы, но и пароходы.

ГДЕ ОБЕР-ПОЛИЦМЕЙСТЕР?

Ну и конечно, на страницы газеты возвращается полицейская хроника январской Москвы: «В Сретенский частный дом представлены отобранные по сомнению от подозрительного человека карманные серебряные вызолоченные часы с цепочкой. Лицо, кому они принадлежат, за получением их может явиться в ту часть с представлением на принадлежность их весомых доказательств». Подобных сообщений немало: «От двух подозрительных людей отобрана неизвестно кому принадлежащая суконная шинель чёрного цвета с бобровым воротником…» Или: «В Тверской частный дом предъявлена неизвестно кому принадлежащая фортепианная глухая машинка…»

Если судить об остановке в Москве того времени по публикациям газеты, то всё вроде бы в Первопрестольной идёт своим мирным чередом: в газете появилась рубрика «Дипломатическая хроника» — как раз о мирных переговорах и встречах, москвичи потянулись в путешествия за границу, лавки и магазины торгуют всякой всячиной. Вот только одно могло бы тогда смутить проницательного читателя — на последней полосе, где всегда стоит фраза «Печатается с утверждения Московского обер-полицмейстера Тимашева-Беринга», теперь всё чаще появляется: «Печатается с утверждения исправляющего должность Московского обер-полицмейстера полковника Замятина». Куда же исчезал время от времени Тимашев-Беринг? Чуть позже москвичи узнают, в чём тут дело.

ОСКОРБЛЯТЬ — НАКЛАДНО

«Ведомости московской городской полиции» и на десятом году своего существования, конечно же, достойно освещали профессиональные темы. Не секрет, что читателям во все времена была интересна полицейская статистика. Вот какие данные из отчёта министра внутренних дел приводит газета в номере от 1 февраля: в 1855 году в России было зафиксировано официально 434 случая  разбоев и грабежей. Общее число всех арестантов, содержавшихся в местах заключения — 324391 человек. Для сравнения: в 1845 году  было только 176239 человек. В 1855 году состоящих под надзором полиции было более 10000 человек. Для сравнения: в 1841 году — 1355 человек.

В 1857 году в России после Крымской войны и вступления на престол Александра II наблюдаются определённые расслабления в обществе, к тому же ситуацию раскачивают полузакрытые дискуссии на тему необходимости отмены крепостного права. Похоже, именно для укрепления дисциплины и порядка и появилось на страницах газеты такое указание Госсовета: «Государственный Совет Высочайше утверждённым 7-го января мнением своим положил: в дополнение надлежащих статей уложения о наказаниях уголовных и исправительных постановил: кто будет оказывать ослушание или неповиновение жандармам или другим полицейским служителям, наряженным для соблюдения порядка при съездах и стечении народа на парадах, публичных гуляньях и у театров, и не взирая на чинимое ему увещание, не перестанет упорствовать в нарушение порядка, хотя впрочем без насилия, тот за сие подвергается: денежному взысканию от 10 до 25 руб., или аресту на время от семи дней до трёх недель, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину, и по состоянию или званию виновного. За оскорбление в таких случаях жандармов и других полицейских служителей побоями или каким-либо другим явно насильственным действием виновные подвергаются: аресту на время от трёх недель до трёх месяцев.
Оскорбившие жандармов и других полицейских служителей, наряженных для охранения порядка, неприличными ругательными словами, подвергаются: денежному взысканию от 1 до 10 руб., или аресту на время от трёх до семи дней, смотря по мере вины и состоянию виновного. Все означенные взыскания налагаются в столицах по определению Управы Благочиния, а в других городах по определению Губернских Правлений».

Городовой. Унтер­офицер

Так что, хоть и называли императора Александра II освободителем, но порядок в государстве должен быть. А чёткие параметры наказаний — кого за что — также в какой-то мере способствовали искоренению коррупции. Ну и, само собой, помогали укреплять авторитет полиции — традиция, общая для всех стран мира.

ПОЕХАЛИ!

Крымский мир повлёк за собой возрождение мирных московских традиций. Как ни любили москвичи свою Первопрестольную, а ездить за границу на воды или просто отдохнуть, мир посмотреть — это издавна и по сей день. При этом тогда каждый выезжающий должен был получить разрешение полиции, и о каждом путешественнике за кордон сообщалось в «Ведомостях московской городской полиции». Весной 1857 года случился бум на путешествия, давно столько более-менее состоятельных москвичей  не выезжало в заграничные вояжи. В некоторые дни перечень выезжающих занимает в газете целую полосу: «В Германию и Францию сенатор Александр Иванович Мясоедов с супругой Екатериною Сергеевной и дочерью Марией, при них крепостной человек Фёдор Иванов». Особенно увеличивался турпоток москвичей за кордон в пасхальные дни. Похоже, за последнюю пару веков привычка россиян к заграничному отдыху не изменилась, разве что сегодня такой туризм стал более доступен.

Любопытную подробность на тему путешествий находим в газете от 18 февраля. Там даны рекомендации офицерам, отъезжающим на отдых за границу: офицеров просят по возвращении на родину сообщать свои замечания «о предметах, которые во время путешествия показались им интересными в военном отношении». Нет, речь идёт не о шпионаже, просто любой новый опыт всегда полезен для совершенствования своей армии.

Между тем в этот год из-за границы пришло и печальное известие. В номере от 15 февраля газета с прискорбием сообщала о кончине великого русского композитора: «Михаил Иванович Глинка скончался в Берлине в воскресенье 3-го февраля в 5 часов утра после весьма непродолжительной простудной болезни». Тело Михаила Ивановича впоследствии было привезено в Россию, и об этом тоже позже писала газета.

СКАНДАЛ

Всю вторую половину года газета выпускалась в обычном рабочем режиме. О соответствующих событиях москвичи читали в рубрике «От полиции», краткие сообщения о пожарах попадали на полосу реже. Из освещаемых в печати знаковых событий: в номере от 25 июня сообщается, что государь утвердил официальный государственный герб России с двуглавым орлом. В номере от 3 июля читаем: «Государь император по ходатайству Санкт-Петербургского и Московского военных генерал-губернаторов высочайше повелеть соизволил: дозволить военным офицерам разных чинов поступать на службу в штат Санкт-Петербургской и Московской полиций». Императорский указ был к месту: после Крымской войны столько военных офицеров уже не требовалось, а отправить их в помощь полиции — в самый раз.

А теперь пора вспомнить о московском обер-полицмейстере Тимашеве-Беринге. Вышло так, что он и в первую, и во вторую половину года особенно себя не проявлял. В газете только раз появилась рубрика «От Московского обер-полицмейстера» — в номере от 1 мая: «Проезд на гулянье в Сокольники от станции железной дороги будет запрещён». Рекомендовалось следовать по Басманной улице, через Сокольничье поле и т. п.  По странному стечению обстоятельств и номера «Ведомостей московской городской полиции» теперь всё чаще подписывает не обер-полицмейстер, а полковник, исполняющий обязанности обер-полицмейстера. Что случилось? В Москве догадывались о причинах такого затворничества начальника городской полиции. Тимашев-Беринг с первых дней заступления на должность вежливостью и обходительностью не отличался. А тут  ещё приключился скандал, о котором судачили по всему городу. Дело было так. Как-то в Москве случился пожар, а пожарная команда во главе с брандмейстером вовремя туда не прибыла. Брандмейстер, по вине которого пожарные не прибыли на место происшествия, просто в это время был «в самоволке». Когда начальство стало разбираться в этом инциденте, брандмейстер свалил всю вину на рядового пожарного, который якобы не поднял вовремя сигнал о возгорании. Тимашев-Беринг вызвал того рядового пожарного и стал его ругать почём зря, не брезгуя даже зуботычинами. А тот стоял на своём: «Не виноват я, сигнал был поднят вовремя». Но обер-полицмейстер в гневе распорядился посадить несчастного под арест. Через несколько недель глава московской полиции вновь встретился с пожарным в кутузке, и тот вновь твердил, что он не виноват, сигнал был. Разъярённый Тимашев-Беринг вновь набросился на пожарного служителя с кулаками и приказал: «Дать ему пятьсот палок!». А честный пожарный неожиданно бросился к обер-полицмейстеру, сорвал с него эполеты и выдал пощёчину: Тимашев-Беринг не имел права применять к пожарному телесные наказания — рядовой в своё время был награждён медалью Святой Анны, которая избавляла от телесных наказаний. Разъярённый и униженный глава московской полиции приказал приговорить дерзкого солдата к трём тысячам палочных ударов сквозь строй. После двухтысячного удара несчастный умер, а по Москве поползли слухи про сорванные эполеты. Как ни пытался Тимашев-Беринг замять этот скандал, совсем скоро он был вынужден уйти в отставку.

А в предновогодние дни в Белокаменной настроение было праздничное. Газета сообщала о продаже на Маросейке необычных ёлок с причудливыми украшениями, в Большой театр приглашали на хор цыган, а кто-то отправлялся в новогоднее путешествие за границу.

Александр ДАНИЛКИН, фото  автора и из открытых источников