Тысячи уголовных дел расследовал за годы работы в следственных органах столичного главка генерал-майор юстиции Виктор ДОВЖУК. Среди них и многочисленные квартирные кражи, и резонансные экономические преступления, и противоборство с «ворами в законе» — дел много и самых разных. Но в «досье» генерал-майора Довжука имеется и несколько совсем необычных историй. Наш корреспондент встретился с бывшим начальником Главного следственного управления ГУВД г. Москвы и попросил рассказать об одной из них.

— Виктор Николаевич, так что же это было за дело и чем оно отличалось от других?

— К нам, в следствие, это дело попало из Московского городского комитета партии, что, согласитесь, совсем не традиционно. Меня вызвал руководитель следственного подразделения главка и сообщил, что высшая партийная инстанция столицы СССР переслала нам жалобу с просьбой разобраться в соответствии с действующим законодательством.

Я приступил к изучению материала. Это было заявление Зои Мещаниновой (имя и фамилия изменены. Прим. авт.), аспирантки Московского медицинского стоматологического института (сейчас это Московский государственный медико-стоматологический университет имени А.И. Евдокимова). Женщина жаловалась на то, что её научный руководитель Виктор Балашов (имя и фамилия изменены. Прим. авт.) принуждает её к сожительству. Используя своё служебное положение, требует, чтобы Мещанинова вступила с ним в половую связь. И делает это очень активно и даже агрессивно.

Николай Щёлоков с супругой Светланой

Мещанинова проиллюстрировала этот, если так можно выразиться, сексуальный прессинг таким примером. Балашов как-то назначил ей встречу в аудитории вечером для консультации по написанию диссертации, дескать, смог найти «окно» только в такое позднее время. Когда аспирантка пришла с результатами своих медицинских опытов, преподаватель набросился на неё, разгорячился, сбросил с себя брюки. Мещанинова стала кричать и убегать, а он — её догонять! В лекционном зале, предназначенном для того, чтобы, говоря словами поэта Николая Некрасова, «сеять разумное, доброе, вечное», разыгралось отвратительнейшее зрелище. В самый разгар «погони разгорячённого самца» в помещение вошла уборщица и стала свидетелем этого безобразия! 

Важнейшим обстоятельством этой жалобы являлась следующая деталь: Мещанинова попросила совета (как ей быть?) у своей старшей сослуживицы, более опытной женщины. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что ею оказалась Светлана Владимировна, жена Министра внутренних дел СССР генерала армии Николая Анисимовича Щёлокова. И именно она посоветовала Мещаниновой написать жалобу в Московский городской комитет партии.

Так кто же этот Балашов? Оказывается, не простой человек — проректор института, доктор медицинских наук, профессор. Гражданин во всех отношениях как бы положительный. Женат, имеет детей. Участник Великой Отечественной войны, награждён боевыми орденами. Часто бывает за границей, причём поболее — в капиталистических странах (выезжал даже в США), для участия в конференциях, симпозиумах, семинарах.

— То есть, как писал Николай Васильевич Гоголь в «Мёртвых душах», проректор решил в отношении Зои «попользоваться насчет клубнички». А сколько ему тогда лет было?

— Около шестидесяти, но внешне был подтянут, спортивного вида. Он мне напоминал американского бизнесмена или конгрессмена, в том виде, который нам тогда рисовали советские средства массовой информации. Хорошо одет, с виду настоящий джентльмен.

Я допросил Балашова. Вёл он себя очень независимо и амбициозно, я бы даже сказал, что и нагловато. Всё отрицал, от всех обвинений отмахивался. Дескать, придумывает Зоя…

— А с Мещаниновой вы общались? Кстати, судя по всему, это была какая-то «сексуальная бомба», раз человек из-за неё голову потерял…

— Нет, ничего такого. Обычная женщина, немного старше тридцати, муж, семья. Сама — крупная, полная, с излишним весом. Лицо круглое, далёкое от античных и других образцов красоты. Никакого там сексуального ореола, нормальная женщина-стоматолог. Но сразу отмечу, что она очень хотела защититься, получить учёную степень и проявляла в этом большую настойчивость. Сама в соседнем медицинском вузе договорилась об использовании их учебной базы для проведения опытов над мышами и крысами.

Поскольку одним из действующих лиц этой истории стала супруга действующего Министра внутренних дел, расследованию уделялось особое внимание…

— Виктор Николаевич, а как там оказалась жена министра?

— Светлана Владимировна (девичья фамилия её Попова) по образованию была врачом. Родилась она в 1927 году в Краснодаре, в обычной рабочей семье. До войны закончила медицинское училище и, когда началась Великая Отечественная, пошла на фронт, была военно-полевой медсестрой. В 1943 году она познакомилась с офицером-политработником Щёлоковым, и в следующем году они поженились.

После войны Светлана Владимировна окончила Киевский медицинский институт и получила диплом врача-отоларинголога, а в Московском медицинском стоматологическом институте она преподавала некоторые дисциплины и была хорошо знакома с Зоей.

Те, кому приходилось общаться со Светланой Владимировной, говорят о ней как о добром, отзывчивом и коммуникабельном человеке. Её однокурсники по Киевскому мединституту вспоминали, что, став женой высокопоставленного чиновника (Николай Анисимович в то время занимал крупный пост в правительстве Советской Молдавии), она не загордилась, а подкармливала студентов в голодные послевоенные годы.

Узнав от Мещаниновой об «ухаживаниях» Балашова, которого она, видимо, не очень высоко ценила, Светлана Владимировна подсказала знакомой написать об этом в московский горком.

— Коль мы коснулись четы Щёлоковых, позвольте спросить Ваше мнение об этих людях. О них столько сейчас гадости растиражировано, особенно в интернете, что хочется узнать мнение человека, который много лет служил под началом генерала армии Щёлокова…

— Николай Анисимович возглавлял Министерство внутренних дел СССР много лет. И за годы его руководства произошло возрождение МВД СССР, которое после хрущёвского побоища было просто ликвидировано. Более того, Николай Анисимович не только восстановил союзное министерство, но и собрал, организовал, создал все его службы — какой области деятельности правоохранителей не коснись.

Возьмите такую важную сферу, как система подготовки кадров для МВД — были открыты специальные вузы и академия. Впервые в истории МВД зашла речь о проведении правоохранительной деятельности на научно обоснованных принципах — были созданы различные НИИ. На оперативные должности стали назначать кандидатов и докторов наук, чего ранее не было. Много было лично Щёлоковым сделано для привлечения в милицию достойного пополнения — сотрудникам повысили оклады, нам стали платить за звания, начали решаться квартирные проблемы.

Николай Анисимович сформулировал постулат: легче предотвращать преступление, чем его потом расследовать. И в первую очередь его усилиями была создана целая служба профилактики: в ГУВД было управление профилактики, в РУВД — отдел профилактики. Важнейшей обязанностью тех же участковых уполномоченных являлась профилактика. В этой работе были задействованы как органы МВД, так и партийные и комсомольские организации, трудовые коллективы, народные дружины. Разного рода асоциальные личности, пьяницы, тунеядцы находились под постоянным контролем. Это очень оздоравливало обстановку.

В то же время равенство перед законом было обязательным для всех. Милиции было дано много, но и спрос какой был — требовалось не только быть мастером расследований, к примеру, но и уметь общаться с людьми, проявлять воспитанность и уважение.

А вспомните прекрасные книги, фильмы о милиционерах, театральные спектакли, созданные в эти годы. Были учреждены премии МВД за лучшие произведения о правоохранителях. Вспомните кремлёвские концерты в День милиции, на которых выступить считали за честь лучшие артисты советского искусства. Всё это делалось с подачи министра, при его активном участии, и всё это работало на имидж правоохранительных органов! Он умел построить хорошие отношения и даже дружить со многими представителями «продвинутой интеллигенции», причём самых разных взглядов.

Это был незаурядный, талантливый человек, причём не только как управленец, но и как индивид, как личность. Он родился в простой семье рабочего-металлурга, но постоянно работал над собой — хорошо учился и много читал. Ещё в молодости увлекся живописью, проявляя при этом немалый талант…

Под стать ему вела себя и супруга. Светлана Владимировна активно участвовала в мероприятиях по повышению авторитета милиции и, более того, не стала недосягаемой «женой министра», а продолжила работать обычным преподавателем в институте.

Все эти обвинения, о которых пишут в интернете — это в основном версии. Никакого уголовного дела в отношении Щёлокова и его супруги не возбуждалось. Не было, естественно, и суда. Я полагаю, что он стал жертвою неких внутрипартийных разборок, когда одна «башня Кремля» одолела другую.

Полагаю, что мы ещё не осознали масштаб фигуры генерала армии Николая Щёлокова и до сих пор пользуемся для его оценки непроверенными данными.

— Если вернуться к делу о принуждении Балашовым Мещаниновой…

— В ходе беседы с Мещаниновой стало ясно, что Балашову светит ещё одна статья — за хищение средств. Он получал за руководство аспирантами вознаграждение, но никаким образом в этой работе не участвовал. Более того — когда Зоя приходила к нему с данными своих опытов, он ей говорил: «Зачем тебе это всё надо! Вот я привёз научные журналы из Америки, в которых уже всё это есть. Сейчас переведём и будем защищаться». И опять за своё.

Поскольку у него было пять аспирантов, я съездил на улицу Долгоруковскую, где размещался институт, и побеседовал с каждым из них. Помню, среди них был один кореец с фамилией Ким. Все аспиранты, несмотря на то, что защита их диссертаций зависела от Балашова, подтвердили (правда, осторожно так) — руководитель не участвовал в их научной работе.

На время следствия, чтобы Балашов не влиял на аспирантов, с согласия прокурора его отстранили от должности проректора — временно назначили …лаборантом. Он очень тяжело переживал этот факт, стал прикладываться к рюмке. А подвыпив, звонил мне в кабинет и зло так спрашивал: «Ну что, Довжук, доволен — из доктора наук, профессора сделал лаборанта». Потом где-то добыл мой домашний телефон и стал названивать по вечерам…

— И какая кара настигла этого прелюбодея?

— Мы подготовили материалы для передачи в суд. Помню, что где-то 30 апреля я закончил их оформление, а на следующий день был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении амнистии в честь, если я не ошибаюсь, 30-летия Победы в Великой Отечественной войне. И согласно этому документу Балашов попал под амнистию как участник войны и орденоносец. Дело в отношении него было прекращено. Он был прощён, хотя в моральном плане понёс полное фиаско.

В «Божественной комедии» Данте Алигьери блудники и прелюбодеи находятся во втором круге ада и наказываются «кручением и истязанием бурей». Так вот всё это Балашов испытал в полном объёме. Как я помню, он стал выпивать, и карьера его закатилась.

В те годы по результатам каждого дела требовалось представление в государственные органы предложения, выполнение которого позволяло бы в дальнейшем избежать подобных недостатков. Такое представление на имя Министра здравоохранения РСФСР мною было написано. Оно носило общий характер: повысить уровень подготовки научных кадров, повысить и ответственность за эту работу и, вообще, Минздраву — держать её на контроле.

Начальник московского следствия прочёл документ и попросил отвезти его для подписания начальнику Следственного управления МВД СССР генерал-лейтенанту Сергею Мурашову — чтобы в Минздраве быстрее реагировали. Для меня, тогда молодого следователя, это было целое событие — Мурашов был фронтовиком, служил в СМЕРШ, в МВД он пришёл из КГБ и пользовался высоким авторитетом. Сергей Васильевич попросил присесть, прочитал подготовленный мною документ и, как сейчас помню, поставил одну запятую и подписал обращение! В завершение хочу сказать, что, несмотря на присутствие в этом деле жены Министра внутренних дел СССР, в мою работу следователя никто не вмешивался — я был абсолютно свободен в принятии решения…

Владимир ГАЛАЙКО, фото из архива редакции и открытых источников