80 ЛЕТ ВЛАДИМИРУ ВЫСОЦКОМУ

(Окончание. Начало в №№ 1, 2.)

Эдуард ПОПОВ, член Союза журналистов России, лауреат премии ГУВД г. Москвы

А после похорон поминание шло на всех улицах и переулках, прилегающих к Ваганьковскому. Поминальные трапезы раскладывались на газонах, дорожках, дворовых лавках, сидя или стоя, с закуской или без. Хрипели магнитофоны. Всякому прохожему предлагался глоток водки в стеклянном, бумажном ли стаканчике, а то и просто из горла. Повторюсь: это было великое единение людей. Москва хоронила своего великого и любимого сына.

Однако отклонюсь от картин всенародной любви и печали и хотя бы одним конкретным случаем покажу силу воздействия Высоцкого на людей. Было это в пору самых первых дней моего знакомства с Володей.

Я — воронежец и как журналист — выходец из воронежской прессы. Ко мне однажды утром нагрянул воронежский фельетонист Володя Котенко. Он сразу завёл разговор о Высоцком.

— Эдик, в Воронеже говорят, что ты дружишь с Высоцким. Это правда?

— Нет. Это не так. Я дружу с Эдиком Володарским, а он — с Высоцким. Поэтому миновать встреч с Володей я никак не мог, но их было пока что две.

— И ты вот так запросто можешь ему позвонить?

Скульптурная группа «Глеб Жеглов и Володя Шарапов» у здания главка московской полиции

— Могу. И билеты в театр на Таганке заказать могу.

— Ну, давай, давай же!

Я позвонил Володе, поговорил с им две-три минуты, при этом попросил своего воронежского гостя поднять параллельную трубку, чтобы он слышал наш разговор. Потом сказал Высоцкому, что у меня в гостях приятель из Воронежа и мы хотели бы попасть на сегодняшний спектакль. Он обещал заехать за нами в начале седьмого вечера.

Надо было видеть изумлённого Володю Костенко. Он всё повторял:

— Не верю. И голос его, но не могу поверить. Разве можно вот так снять телефонную трубку, и вот тебе — Высоцкий! Не верю.

— А ты побудь у меня до вечера, тогда поверишь.

— Да ты что! Я в Москву всего-то на один день, а мне в «Крокодил» к Жене Дубровину надо и ещё кое-где побывать.

— Ну, тогда приходи к половине седьмого на Таганку, но к театру иди со двора. Там, у служебного входа и свидимся.

Конечно, он, сжигаемый нетерпеливым ожиданием, торчал там задолго до нашего приезда. Видел сцену приветствия фанатов, о чём я рассказывал выше. Словом, мы с Котенко сидели в пятом ряду партера и смотрели «Десять дней, которые потрясли мир». В антракте Котенко взмолился: «А в артистическую к нему можно?» Ну что же, одаривать гостя, так уж одаривать. Пришли в артистическую. Высоцкий уделил нам две минуты — ровно столько, пока выкурили по сигарете. Котенко успел сказать ему комплимент: дескать, мы, фельетонисты, считаем Высоцкого лучшим фельетонистом России. Да, Котенко хотя и не курящий, но как было не подымить сигаретой, предложенной самим Высоцким.

Зазвенели звонки, сообщающие о начале второго акта, но Котенко вдруг засобирался на выход.

— В чём дело, до поезда на Воронеж целых два часа…

— А дело в том, что после того, как я с ним виделся, говорил, обменялся рукопожатием, не могу сидеть в пятом ряду. Я должен успокоиться, побродить по Москве, кое-что обмозговать. А тебе огромное спасибо! Если бы ты сегодня подвёл меня к президенту США и сказал: «Знакомься, это мой друг Джимми», всё равно это не произвело бы на меня большего впечатления…

Фото Александра НЕСТЕРОВА