В 1902 году Гершуни, покончив с организацией убийства министра внутренних дел Сипягина, приехал в Москву для встречи с Евно Азефом. Один провокатор передавал дела по «Боевой организации» другому провокатору. Всё. На этом его миссия завершена. Его поездка в Киев с намерением встретиться с представителями партии эсеров завершилась арестом Гершуни. Филёры на станции Киев-2 были одеты по-разному: купцами, богомольцами, словом, кое-какой станционный народишко, но Гершуни сразу почувствовал, что это капкан. Он пил минералку, а рука дрожала.

Его допрашивал начальник Киевского охранного отделения Спиридович. «Кто вы такой?» — спрашивает Спиридович. А в ответ: «Нет, это кто вы такой? Какое право имели эти люди задерживать меня? Я — Род, вот мой паспорт, выданный киевским губернатором. Я буду жаловаться!».

Спиридович продолжает: «Вы не господин Род, а Григорий Андреевич Гершуни. Я вас знаю по Москве, где вы однажды были арестованы». Тут Григорий как бы сел. Из заднего кармана у него извлекли браунинг, заряженный на все семь патронов. В кармане был ещё восьмой патрон. В стволе налёт от выстрела. Далее из карманов извлекли 600 с лишним рублей и 500 франков, записную книжку с шифрованными пометками, два паспорта на имя Рода, из которых  один заграничный, фальшивый, и несколько мелко исписанных листков. Оказалось, это были: черновик прокламации об усмирении рабочих в Златоусте, черновик прокламации об убийстве Богдановича и две статьи о том же убийстве. По прочтении их становилось ясно, что Гершуни ехал прямо с убийства уфимского губернатора, которое он и организовал, что он являлся автором приговора Богдановичу, да также автором и других приговоров. Здесь же были изложены дифирамбы организатору убийств, то есть самому себе.

Гершуни заковали в кандалы. Кандалы до суда широко применялись в Европе. В данном случае они были более чем уместны. Гершуни театрально поцеловал железо…

По-своему интересно пребывание Гершуни в Шлиссельбургской крепости, куда его отправили на следующий день после ареста. Там его ожидали военный суд и смертный приговор, заменённый бессрочной каторгой. Позже он вспоминал в своей книге:

«Настал первый день Рождества. Гусь, каша, пирог — как будто ничего дела — довольно жирные. Но вот судок со сладостями. Дрожащей рукой поднимаешь крышку — и весь холодеешь: один апельсин, одно яблоко, виноград жалкий, шоколаду совсем нет!».

После полуторагодичного заключения в крепости Гершуни был переведён в Сибирь. В 1907 году он бежал из тамошней тюрьмы в бочке с капустой. Умер за границей в 1908 году.

С осени 1902 года начались повальные аресты эсеров. Только в Саратове были задержаны 66 человек, причём найдены чистые паспорта, множество брошюр для крестьян, гектографы. В начале 1903 года прошли групповые аресты в Киеве, Екатеринославе, Курске, Одессе, Москве, Петербурге и других городах. Много было еврейской молодёжи. Киевский комитет, например, весь состоял из евреев.

Полиции стало известно, что в Киеве ждут некую террористку из Минска для устройства  типографии. Это оказалась Фрума Фрумкина. Она ещё в 1902 году хотела убить минского жандармского полковника. После Киева Фрумкина намеревалась ехать в Одессу для убийства тамошнего градоначальника графа П. Шувалова, боевого офицера, участника русско-турецкой войны. Ему к тому времени было уже 73 года. Эсеры обвиняли его в попустительстве одесским еврейским погромам. В конце концов его же и убили в 1905 году. Для этой акции был подобран русский учитель, тщеславный Куликовский, осуждённый потом на вечную каторгу. Он явился к графу на приём и убил его четырьмя выстрелами.

Фрумкина сняла комнату. Наружное наблюдение установило, что к ней стали носить типографские части. Провели обыск. Печатный станок был замаскирован в кухонном столе, нашли и шрифт.

Сама Фрумкина была чёрная как галка, с неопрятными сальными волосами да ещё вдобавок хромая. Её посадили в тюрьму. Там она раздобыла где-то ножик и потребовала разговора с начальником киевской полиции генералом Новицким, якобы для признания  в преступлениях. Фрумкину привели на допрос, и она начала рассказывать генералу какие-то выдуманные истории. Тот, наивный человек, не уловил фальши, не понял, что ему просто лапшу на уши вешают. Довольный, он стал записывать бредни. Окончательно расположивши его к себе, Фрумкина кинулась к нему, схватила за волосы и замахнулась, чтобы перерезать ему горло. Ай да начальник полиции! Новицкому всё же удалось отбросить её к стене. Из повреждённой шеи у него текла кровь.

За эсеровскую деятельность и покушение на Новицкого Фрумкину осудили на 11 лет каторги, которую она отбывала в Горном Зерентуе. После царского манифеста 1905 года её отправили на поселение, но Фрумкина по дороге бежала в Москву. В начале 1907 года её арестовали в Большом театре, при обыске из сумочки извлекли револьвер. Она намеревалась убить московского градоначальника Рейнбота. Находясь в Бутырке, она ранила начальника тюрьмы. Убедившись в её неисправимости, суд приговорил её к смертной казни. Казнена летом 1907 года.

Вслед за тем была арестована группа террористов дворянки Серафимы Клитчоглу. Она готовила убийство Плеве. При обыске у неё был найден распорядок перемещений и маршрутов Плеве в Петербурге.

В Одессе арестовали Израиля Марголина, проводившего среди тамошних евреев революционную работу, в Петербурге арестовали Кракова, готовившего покушение на министра юстиции.

Ещё в Швейцарии Гершуни предложил руководителю зарубежных правых эсеров Абраму Гоцу рассмотреть кандидатуру возможного своего преемника. Надо бы сказать о нём пару слов. Абрам Рафаилович Гоц (род. 1882) родом из богатой купеческой семьи, правый эсер, деятель «Боевой организации». Забегая вперёд, скажу, что во время Февральской революции Гоц был руководителем эсеровской фракции ЦИК, занимая в ней оборонческую позицию.

В Октябрьские дни Гоц — организатор белогвардейского юнкерского восстания в Петрограде, после Октября — активный член контрреволюционных организаций и вдохновитель террористических актов против вождей революции. В 1922 году по процессу эсеров был присуждён к смертной казни, которая была заменена 5 годами тюремного заключения. Но это лишь штрихи к портрету Гоца, всё это будет потом.

А пока Гершуни предложил Гоцу для утверждения своего возможного преемника — Азефа. Гоц кандидатуру одобрил. Когда Азеф появился в июньской Женеве 1903 года, Гоц встретил его очень радушно. Нового руководителя «Боевой организации» не нужно было искать — он стоял перед Гоцем.

Сам факт убийства министра внутренних дел Плеве в предыдущих выпусках нашей рубрики не только упомянут, но и подробно изложен, но вот убийцы остались без описания.

На подготовку убийства министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве было ассигновано 7000 рублей. По тем временам большие деньги. Всех покушений на министра, занявшего этот пост после Сипягина, было пять.

В покушении 18 марта участвовали: Максимилиан Швейцер — заряжал бомбу и передавал метальщикам; метальщиками были Алексей Покотилов с двумя бомбами — на набережной Фонтанки, Боришанский тоже с двумя бомбами — ближе к Неве, и Егор Сазонов, переодетый извозчиком, с бомбой под фартуком пролётки — у подъезда департамента. Сигнальщиками служили Иван Каляев и другой извозчик Мацеевский. Руководил покушением Борис Савинков.

Второе покушение намечалось на 25 марта. Бомбы готовил Покотилов. Он и Боришанский, переодетые разносчиками, выходили со снарядами навстречу Плеве по набережной Невы и Фонтанки, к зданию департамента полиции.

Третье покушение 1 апреля и вовсе не состоялось, ибо накануне ночью в гостинице Покотилов, готовя бомбу, погиб от взрыва.

Для покушения 8 июля готовил бомбы Швейцер, живший в гостинице по английскому паспорту. Метальщиками были Сазонов, одетый в тужурку железнодорожного служащего, Боришанский, Лейба Сикорский в плащах морского образца. Извозчиками на козлах сидели Егор Дулебов и Мацеевский.

15 июля 1904 года взрывом бомбы, брошенной Сазоновым, Плеве был убит. Меры предосторожности на этот раз не помогли.

Охранка схватила Сазонова и Сикорского. На первом допросе Сазонов о себе ничего не сказал, лишь заявил, что признаёт себя виновным в убийстве Плеве и в принадлежности к боевой организации партии социалистов-революционеров. Он отказался подписать протокол допроса, сказав, что у него болит рука, «а если бы она была здорова, то протокол я не подписал бы, не желая обнаружить свой почерк».

Повсюду разослали телеграммы с приметами неизвестного, в Петербург были вызваны филёры, знающие в лицо различных подозрительных людей. Время работало не на полицию, сообщники террориста могли скрыться за границей. А он сам, израненный, впал в полубессознательное состояние, стал бредить. У постели Сазонова круглосуточно дежурил жандармский офицер и записывал бред. Полиция надеялась в словах найти хоть какую-то зацепку.

Строчки из телеграммы директора департамента полиции начальнику Московского охранного отделения: «По некоторым данным можно заключить, что убийца лечился в Москве, может быть, от нервной болезни. Произведите по имеющимся у вас приметам тщательный розыск во всех лечебных заведениях Москвы».

И, наконец, справка. Личность террориста установлена:

«Сазонов Егор Сергеевич, сын купца, бывший студент Московского университета, родился в 1876 году в селе Петровском Вятской губернии, воспитывался в уфимской гимназии, по окончании коей поступил в университет, откуда был уволен со второго курса в 1901 году за участие в студенческих беспорядках. На основании Высочайшего повеления, последовавшего в 1903 году, за государственное преступление подлежит высылке в Сибирь, под гласный надзор полиции сроком на 5 лет. Следуя в Якутскую область, назначенную ему местом водворения, Сазонов скрылся неизвестно куда».

Бомбы, которые имели Сазонов и Сикорский, были из жестяной оболочки, заполненной динамитом. При падении бомбы разбивались стеклянные трубки, и находящаяся в них серная кислота попадала на бертолетовую соль с сахаром. Этот состав воспламенялся, и сначала взрывалась гремучая ртуть, а затем и динамит.

Когда карета министра ехала по Измайловскому проспекту к вокзалу, к ней подбежал Сазонов и швырнул бомбу. Министра убило на месте, кучера смертельно ранило. Кроме того, были ранены 12 посторонних людей, находившихся поблизости.

Пострадал и сам террорист. Он потерял сознание, был контужен, на лице и руках имелись раны. Очнувшись, Сазонов закричал: «Да здравствует социализм!».

(Окончание следует.)

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

ПОДПИСИ К ФОТО

Полицейские чины и толпа любопытных перед Варшавским вокзалом на месте убийства министра внутренних дел В.К.Плеве. 15 июля 1904..

Фрума Фрумкина