История эта началась в 1999 году. Валентина Мишина тогда была директором психоневрологического интерната (ПНИ), расположенного в Западном административном округе столицы. Она была властным руководителем. Подчиненные ее и уважали, и побаивались. 

В том же году в ПНИ на должность сотрудника кадровой службы устроилась Наталья Семыкина. До этого она работала риэлтером по недвижимости. Что заставило ее сменить место работы? Ответ на этот вопрос получили позже, когда вскрылись факты махинаций с квартирами на ее прежнем месте работы, и в отношении этой женщины было возбуждено уголовное дело.

Приступив к работе в ПНИ, уже опытная мошенница Семыкина быстро смекнула, как можно извлечь немалый доход на новом месте. Многие пациенты интерната — одинокие люди, являющиеся владельцами квартир. Зачем они им, если психически больные находятся на гособеспечении в интернате? Значит, их квартиры можно присвоить и продать. Своими мыслями она поделилась с Мишиной, которая, надо заметить, уже давно жила не только на свою зарплату.

Контингент ПНИ состоял из психически тяжело больных людей, не в состоянии проживать самостоятельно. Среди них были как одинокие, обездоленные, так и из состоятельных семей. За создание особых условий для последней категории больных Мишина получала щедрые вознаграждения. Так, от одного из родственников пациента в благодарность она получила ключи от новенькой иномарки. Но денег, как известно, много не бывает. Предложение Семыкиной сулило крупные барыши, и Мишину оно заинтересовало.

— Ими был разработан механизм действий: они присваивали путем обмана и злоупотребления доверием квартиры, принадлежащие одиноким гражданам, страдающим психическими заболеваниями и находящимся на государственном обеспечении в указанном социальном стационарном учреждении, — рассказывает старший следователь по особо важным делам 4-го отдела следственной части ГСУ при ГУВД по г. Москве майор юстиции Игорь Кружилин. — Если квартира находилась в собственности психбольного, то она продавалась, если в социальном найме — обменивалась на непригодное для проживания жилье, приобретенное за бросовую цену их соучастником. При совершении сделок Мишина и Семыкина намеренно скрывали от нотариусов и сотрудников государственных или муниципальных учреждений информацию о том, что граждане, отчуждающие свои квартиры, страдают психическими заболеваниями и находятся на государственном обеспечении в психоневрологическом интернате, так как при этом условии квартиры психически больных людей должны были поступать в распоряжение Департамента жилищной политики и жилищного фонда Москвы. После вступления в права собственности или пользования жильем пациентов ПНИ, соучастники реализовывали похищенные квартиры добросовестным приобретателям.

Вдвоем такую аферу осуществить трудно. Нужно было вывезти психбольного в нотариальную контору для оформления доверенности на право распоряжаться его жильем, собрать весь необходимый для совершения сделки пакет документов, оформить сделку, а потом найти покупателей и перепродать квартиру. Их соучастниками стали трое сотрудников ПНИ, которые также привлечены к уголовной ответственности и получили по три с половиной года лишения свободы, а также мужья Мишиной — бывший и настоящий.

Успешно провернув первую сделку, они приступили ко второй, к третьей… Благосостояние женщин росло. Мишина приблизила к себе Семыкину, назначив своим заместителем по социальным вопросам. Их деловые и дружеские отношения крепли. В своей неуязвимости перед законом они были уверены.

Что давало им такую уверенность? Интернат — закрытое учреждение. Пациенты, находящиеся в нем, не имели возможности жаловаться, да и кто поверит психбольным. А большая смертность в интернате все спишет. Больные люди умирали здесь и от старости, и от болезней. Непроизвольно возникает вопрос: только ли по этим причинам смертность была столь высока?

События, произошедшие позже, можно охарактеризовать хлесткой фразой «Жадность фраера сгубила».

 В 2005 году в ПНИ неожиданно зачастили проверяющие комиссии из Минздрава, службы соцзащиты и других контролирующих организаций. Мишиной и в голову не могло прийти, что инициатором этих дотошных проверок была Семыкина, организовавшая их через своих знакомых. Для чего ей это было нужно? Она решила сместить Мишину и занять ее директорское кресло. Хватит делиться барышами, пришла пора все взять в свои руки.

Но ситуация, неожиданно для Натальи, вышла из-под контроля. В ходе проверок вскрылись факты квартирных афер, материал по ним был передан в прокуратуру Западного административного округа, а оттуда — в ГСУ при ГУВД по г. Москве. Было возбуждено уголовное дело. Семыкиной пришлось первой давать показания и выслушивать приговор суда. Мишина же успела скрыться. Задержали ее позже в Смоленской области, где оборотистая дамочка, находясь в розыске, умудрилась стать директором местного психоневрологического интерната, а своего второго мужа устроить на должность завхоза.

Задержание супругов стало роковым для первого мужа Мишиной. Узнав о том, что его бывшая жена начала давать против него показания, 70-летний мужчина умер от сердечного приступа.

По первому уголовному делу Мишиной и Семыкиной было вменено девять эпизодов преступной деятельности, по второму — еще два. Среди них присвоение квартиры Тамары Тереховой, которая страдала тяжелой формой шизофрении. Три дня она провела в квартире со своей умершей матерью, так и не поняв, что случилось. После этого была помещена в психиатрическую больницу.

По-видимому, в возглавляемом Мишиной интернате к тому моменту уже не осталось одиноких больных с квартирами, тогда подруги приступили к их поиску в других аналогичных медучреждениях.

Следствием не установлено, каким образом они узнали о судьбе Тереховой. Мишина, введя в заблуждение администрацию психиатрической больницы, добилась перевода Тамары Тереховой в ее ПНИ. После этого двухкомнатная квартира больной была обменена на непригодный для проживания дом во Владимирской области. Эту квартиру, требующую серьезного ремонта, Мишина предложила купить своей секретарше за 30 тысяч долларов. Женщина воспитывала больного ребенка и нуждалась в жилье.

Из показаний последней следует, что о махинациях администрации с жильем пациентов она ничего не знала. Директор ПНИ ввела ее в заблуждение, сказав, что после поступления психбольного человека для проживания в интернат его квартира переходит интернату и распределяется между сотрудниками. Она полностью доверилась Мишиной и Семыкиной и во всем им подчинялась. Оформление сделки проводила Семыкина. Секретарша передала ей свой паспорт, несколько раз подписывала принесенные ею документы, а потом ездила с ней в какую-то организацию на Зеленом проспекте, где также подписывала, не читая, документы. Она считала сделку законной, хотя предполагала, что деньги за квартиру, отданные лично Мишиной, останутся у нее и не будут перечислены государству.

— Сговор между обвиняемыми был налицо, — рассказывает Игорь Кружилин. — Но они старались переложить вину друг на друга. Мишина утверждала, что, доверяя Наталье Семыкиной, подписывала все приносимые ею документы не глядя. Та парировала, что она всего лишь заместитель. Мишина же директор. Валентина Мишина давала ей указания, и она их выполняла. Обе в свое оправдание заявляли, что пациенты ПНИ не лишены дееспособности, следовательно, отдают отчет в своих действиях и могут распоряжаться своей собственностью, значит, ничего преступного с ними не совершали. Но чтобы психически больные люди были признаны недееспособными, сотрудники ПНИ должны были оформить документы и направить их в суд. Это было не в их интересах и, естественно, в суд никто не обращался. Медэксперты дали заключение, что люди, чьими квартирами завладели обвиняемые, не могли отдавать отчет в своих действиях. Почерковедческая экспертиза установила, что в большей части документов за психбольных владельцев квартир подпись ставили Семыкина и Мишина. Не было недостатка и в свидетелях. Обвиняемые не стеснялись привлекать к оформлению квартирных сделок своих подчиненных. Последние оправдывают свои действия тем, что не знали, что это незаконно.

В настоящее время под следствием находится второй муж Мишиной. Мужчина вошел во вкус квартирных афер. Выяснилось, что одновременно с махинациями с квартирами психбольных он самостоятельно, без участия жены, мошенническим путем завладел чужой квартирой в Западной округе столицы.

Мишина и Семыкина, бесспорно, леди с железной волей. Им удалось подчинить себе и держать в беспрекословном подчинении не только медперсонал и психбольных, но и криминальный контингент. Находясь с СИЗО, обе стали старшими по камерам. Однако после возбуждения второго уголовного дела они, реально оценивая свои дальнейшие перспективы, запаниковали. От угроз в адрес следователя тут же переходили к слезам и мольбам… То отказывались давать и подписывать показания, то соглашались… Статья у них серьезная, и на амнистию рассчитывать не приходится. А это значит, что в лучшем случае из заключения они выйдут в преклонных годах.

Даже в наше нелегкое время встречаются уголовные дела о преступлениях, поражающих воображение. Врач — одна из самых гуманных профессий на земле. В нашем представлении это люди, которые, не щадя своих сил, вырывают человека из лап смерти, охраняют наше здоровье, помогают в трудную минуту. Вот только бывает, что благородная оболочка скрывает оскал алчности, жестокости и невиданного цинизма. И от этих недугов лучшее лекарство — соответствующие статьи Уголовного кодекса.