Тициан. Се человек

Эта история в жизни столицы началась без малого сто лет назад. Точнее, 25 апреля 1927 года, в понедельник. В этот день, придя на работу, сотрудники Государственного музея изящных искусств (ныне — Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина; имя поэта было присвоено музею в 1937 году) обнаружили пропажу пяти полотен.

Из голландского зала была похищена картина Рембрандта «Христос». Другие исчезли из итальянского зала, это — «Святое семейство» Корреджо, «Бичевание Христа» Пизано, «Иоанн Богослов» Дольчи и «Се человек» Тициана.

Вор самым хищным способом обошёлся с этими выдающимися полотнами. «Христос» Рембрандта был вырезан ножом по раме, а картину Тициана преступник испортил круговым движением ножа, оставив на подрамнике часть рук и головного убора Понтия Пилата. Остальные картины всё же вынул из рам целиком.

Даже сейчас, вспоминая это преступление, чувствуешь возмущение. Уж больно велика художественная и общественная ценность украденных картин. А стоимость ещё по дореволюционной оценке составляла более 1 млн долларов! В нынешних ценах значительно больше.

Вскоре в музей прибыла группа оперативников МУРа, которую возглавлял начальник отдела Николай Миронов. Действуя оперативно и слаженно, милиционеры воссоздали последовательность действий преступника. Встав на скамейку во дворике, он разбил форточку наружной рамы второго окна, выходящего на Волхонку справа от входной двери. Затем выдавил стекло внутренней рамы. Через разбитое окно проник в гардероб музея, затем во внутренний дворик Средних веков, перелез через металлические ворота в итальянский зал, а после — в зал голландцев. Тем же путём злоумышленник покинул музей с похищенными шедеврами.

Почему никто не услышал его? Просто потому что в те годы сокровища музея охранялись очень плохо. Кроме того, преступник действовал «под прикрытием» огромного колокола Храма Христа Спасителя, который располагался напротив выставочных залов. Как только зазвучал благовест и покрыл своим звуком всё остальное, вор разбил булыжником стекло в одном из окон.

Сыщики также зафиксировали, что под пустой рамой картины Тициана лежал конверт с запиской. Печатными буквами было написано: «Христосъ мерт бысть, смертию жизнь ожзивися».

Так кто же позарился на шедевры?

Одна за другой возникали версии: о религиозном фанатике, психически больном, случайном клептомане, профессиональном уголовнике, ворующем по заказу коллекционеров живописи или перекупщиков. Была ещё одна как бы подверсия — воровство для продажи за границу. В те времена Советский Союз при страшной нехватке валюты расплачивался за свои покупки произведениями искусства.

Вот эта последняя версия «проявилась» первой. В МУР обратился гражданин Италии Феликс Лопайне, находившийся в Москве в командировке. Он принёс картину «Бичевание Христа» Пизано.

Рассказал, что купил её у незнакомца из Ленинграда, который, в свою очередь, приобрёл её по случаю. Но, узнав, что картина находится в розыске, Лопайне решил обратиться в милицию.

Хотя было выявлено много интересной информации об итальянце (он, оказывается, в Гражданскую воевал в армии Колчака), в отношении расследования похищения следствие не продвинулось.

Тогда решили объявить через прессу о вознаграждении за любую информацию о пропавших картинах.

И это сработало. Сигнал поступил осенью 1931 года из одного из самых злачных мест столицы — ипподрома. Стало известно: некто по фамилии Федорович проигрался на бегах и ищет в долг крупную сумму денег. Он заверял, что через некоторое время получит деньги за какую-то важную информацию.

Конечно, сыщики поинтересовались Федоровичем. Личность мутная. Будучи советским служащим, занимался спекуляцией мукой, за что был исключён из партии. Потом поступил в Наркомат почт и телеграфа, где присвоил 865 рублей профсоюзных взносов — их и проиграл на бегах.

Вскоре Федорович оказался в МУРе. В ходе допроса он признался, где спрятаны украденные картины. Показал тайник в районе Покровского-Стрешнева. Там был зарыт жестяной бидон, в котором оказались «Иоанн Богослов» Дольчи и «Святое семейство» Корреджо.

А остальные картины? Федорович молчал, видимо, придерживал их на чёрный день. Но у него в доме оперативники нашли лист бумаги с каким-то планом, на котором значилась точка в районе станции Михнево.

Поскольку точной привязки к местности не было, решили копать несколько траншей. Два дня рыли сырую землю и, к счастью, нашли на метровой глубине ещё один бидон с картинами.

После этого Федорович окончательно сознался и объяснил, зачем написал записку: хотел пустить следствие по ложному следу.

Вот как блестяще расследовали это дело работники МУРа. А теперь о грустном. Все картины в бидонах пострадали, тем не менее были проданы за границу. Страна приступала к индустриализации, в ходе которой предполагалось построить несколько тысяч заводов, фабрик, электростанций. Для этого нужны были деньги — так картины и оказались на западе, в частных коллекциях состоятельных людей.

Кроме одной — картины Тициана «Се человек», которую в своё время купил император Павел I для Эрмитажа. И тут огромную роль сыграл реставратор музея Василий Яковлев. Будучи известным живописцем, дважды лауреатом Сталинской премии, Василий Николаевич констатировал: полотно в столь бедственном положении отреставрировать невозможно. Его «поправили» как смогли, но не продали.

А уже в более поздние технологически продвинутые годы полотно удалось восстановить в гораздо большей степени.

Анна ШАМОНИНА,

репродукция из открытых источников