О расстреле инкассаторов на Зарайской улице мы уже однажды писали,  но опирались при этом на ранее опубликованные документальные источники. Теперь же нам удалось встретиться с непосредственным участником (да что там — главным действующим лицом) раскрытия преступления и поимки виновных.

Поэтому  вернёмся к описанию этого резонансного дела середины 80-х, взглянув на него уже «изнутри» круга посвящённых. Ну, и, конечно же, используем рассказ как повод познакомиться с замечательным человеком — ветераном МУРа Иваном БИРЮКОВЫМ.

Начнём с его собственной биографии. Срочную служил во внутренних войсках МВД проводником розыскной собаки в грозненском батальоне. Выезды милиционеров на места происшествий в этом беспокойном регионе, как правило, происходили в сопровождении бойцов ВВ. По этому же профилю, кинологом, Иван Бирюков после армии в 1973 году пришёл на работу в Ждановское РОВД столицы. «Водил собаку» примерно год и всё время хотел оказаться в составе уголовного розыска. Наконец, когда в 74-м такая возможность представилась, написал рапорт. Взяли с испытательным сроком, а когда молодой оперативник пришёлся «ко двору», утвердили в должности. На новом месте Бирюков сразу постарался нарастить квалификацию и поступил на вечерний факультет Всесоюзного  юридического заочного института. Через четыре года, окончив его, попал на Петровку, на стажировку в отдел «А», курировавший т. н. спецаппарат.  (Это обстоятельство — посвящение молодого сыщика в глубины агентурной работы — впоследствии сыграет огромную роль и в расследовании ограбления инкассаторов). Стажировка была признана успешной, и сыщика зачислили в 5-й отдел — по борьбе с посягательствами на иностранных граждан.

С сыном Александром

К моменту описываемых событий Иван Бирюков уже возглавлял отделение в 4-м отделе МУРа — по грабежам и разбоям.

Расстрел инкассаторов на Зарайской случился в декабре 84-го. Сначала казалось, налётчикам повезло — и ограбление состоялось на последней точке маршрута инкассаторов, когда добыча оказалась максимальной, и географически место было необыкновенно удобным для бегства — улица с односторонней застройкой  примыкала к железнодорожному переезду. Но по мере проникновения в детали сыщики начинали понимать, что преступление тщательно готовилось. Настолько скрупулёзно, что по всем канонам стало достойным включения в последующие учебники криминалистики.

Череда пунктов сбора денег — опечатанных брезентовых сумок — стандартно заканчивалась у фирменного магазина «Обувь». Именно у его входа служебную «Волгу» встретили пистолетные выстрелы. Стреляли в обоих инкассаторов и водителя.  Свидетелей картины расстрела не оказалось, люди (прежде всего работники магазина) слышали лишь глухие хлопки. Как не оказалось и машины инкассаторов. Выбежавшие на звук хлопков увидели лишь распластанных на снегу двоих окровавленных умирающих. Третий оставался в угнанной «Волге».  Вскоре та была найдена брошенной в районе железнодорожной платформы «Чухлинка» вместе с третьей жертвой грабежа. Тяжелораненому удалось выжить.

— Как мы установили впоследствии, — говорит Иван Петрович, — один пистолет — револьвер системы Нагана — у будущих налётчиков уже был. Второй, аналогичный,  они раздобыли, совершив нападение на вохровца из железнодорожной охраны. Оглушили того ударом по голове и забрали оружие. Изготовили и самодельные глушители из резиновых трубок автомобильного насоса. Оба револьвера отстреляли за городом, проверяя кучность и беззвучность. Точно с такой же тщательностью готовили и другие этапы будущего преступления.

Забрали 250 тысяч рублей. Деньги по тем временам огромные. Но не величина суммы сразу вывела ограбление в разгар резонансных, а факт убийства двоих человек. Третьему удалось выжить, но внятных свидетельств муровцам он не добавлял. Отработка длилась почти месяц, а объём улик оставался настолько мал, что направления поиска никак не указывал.

— Всё было, как полагается — и штаб по расследованию на уровне главка, и мобилизация в состав СОГ значительного количества привлечённых сыщиков. Работой руководил начальник нашего 4-го отдела Николай Николаевич Куценко. Я был откомандирован и практически поселился в одном из кабинетов 97-го отделения милиции, где работал пять дней в неделю. А на шестой, в субботу, приезжал в свой кабинет на Петровку: текучку никто не отменял. Весь этот день уходил у меня на работу с документами. В глубине души каждый из работавших вместе со мной начинал осознавать, что шансы на раскрытие ограбления постепенно таяли. Несмотря на то, что отрабатывали множество поступавших сигналов, все они были ложными.

И вот в одну из таких суббот мне звонит наш зам — Валентин Дмитриевич Рощин. «С Пресни доставили автомобильного спекулянта. Похоже, по твою душу». И действительно, приводят  мужчину. Тот рассказывает, что продал очередную машину — Жигули «семёрку». Продал задорого — за 12 тысяч (поясним для читателя: в те времена, чтобы приобрести автомобиль по номиналу, нужно было отстоять в долгой очереди. Поэтому машины зачастую покупали у барыг-перекупщиков. Дороже номинала, зато без проволочек). Я сразу: «Где машина?!»

Оказалось, часть денег покупатели отдали сразу, а остаток и оформление перенесли на «после Нового года». Машину пока поставили на стоянку там же, на Пресне. И вот теперь продавец пришёл на место, а машины не увидел. Кто угнал? То ли кто чужой, — и тогда как же разбираться с покупателем? — то ли сам покупатель. Ошарашенный и расстроенный продавец пошёл в ближайшее отделение милиции. Необходимо отметить два важных факта. Первый — произошедший расстрел инкассаторов не замалчивался прессой, разговоры ходили по городу и вызывали ажиотаж, т. е. про  похищенные деньги знали многие. Второй — с продавцом покупатель расплатился новыми купюрами. И главное — свидетель описывал, как покупатель рвал  обёрточную упаковку с пачек мелких купюр и тщательно рассовывал её по карманам. Привыкший к виду больших денег спекулянт  не раз наблюдал распечатывание подобных упаковок, но столь трепетное отношение к обёрточной бумаге видел впервые. Что это? Может быть, желание не оставлять улики?

Иван Петрович продолжает вспоминать:

— Быстро фиксирую данные автомобиля и бегу к дежурному по городу. Тот даёт добро и адресует меня к ответственному от руководства, Сергею Александровичу Купрееву. А у Купреева в кабинете — начальник ГСУ, другие люди. Но он реагирует не раздумывая: кажется, «наши». Хватает трубку и вводит план «Перехват».

В те годы общегородской «Перехват», несмотря на отсутствие камер видеонаблюдения, был мероприятием мощным и действенным. За счёт местных сил наряды выставлялись очень плотно — на всех городских перекрёстках. Так и на этот раз — держим перехват два этапа, каждый по четыре часа. На большее возможностей нет. Восемь часов результатов не дали — машину не обнаружили. Мероприятие «сняли», но все выезды из Москвы остались перекрытыми. На следующее утро в воскресенье с Волгоградского пикета ГАИ приходит сигнал: есть машина! Милиционеры сработали грамотно. Когда затормозили нужные «Жигули», то, зная степень опасности подозреваемых, проверяющего водительские документы надёжно страховали. Находящийся за рулём гражданин Поспелов предъявил доверенность. Оказалась поддельной. Его забрали в отделение, оформили «неповиновение» и посадили на 10 суток. Мы взялись за разработку. Задержанный держался, как кремень. Как мы ни старались, ушёл в глухой отказ.

Здесь Иван Петрович рассказывает об одной удивительной оперативной комбинации. Но поскольку относится она к области внутрикамерных разработок, мы, к сожалению, не можем поделиться её нюансами. Разве что итогом: вышедший «на свободу» сокамерник понёс записку от Поспелова. Некоему гражданину Соболеву, проживавшему в Томилино. Взялись проверять Соболева. Спортсмен-каратист и много других «заслуг». Но главное — буквально накануне Соболев попал в ДТП и сбежал с места происшествия. А спустя три часа всё-таки добрёл до травмпункта с переломом ключицы. Впоследствии выяснили: сбежал потому, что имел при себе «наследивший» наган. Стало понятно — таких совпадений не бывает, Поспелов и Соболев — подельники.

Когда обоих обложили уликами, да ещё и посадили напротив друг друга, прочно выстроенная система защиты «потекла». Сдали и дачу, где прятали деньги, и оружие. Помимо револьверов был изъят обрез винтовки. Что до денег, то нашлись почти все. За исключением потраченных 10—15 тысяч.

Интересно, что Поспелов числился декоратором в одном из московских театров. А Соболев был люберецким бандитом. Вина обоих в разбойном нападении была полностью доказана. Оба были приговорены к исключительной мере наказания.

Иван Петрович Бирюков, подполковник милиции, со службы ушёл в 1991-м. К тому времени он находился в довольно необычном статусе: оставаясь в составе МУРа, одновременно обладал должностью старшего оперуполномоченного по особо важным делам недавно созданного в составе ГУУРа МВД СССР бюро по борьбе с наркобизнесом. Относительно его выхода в отставку надо заметить, что  многие из муровцев той поры были людьми настолько принципиальными, что не выдерживали размывания статуса советского милиционера. Душа не принимала социальных деформаций эпохи развала Союза, многие профессионалы покидали родные стены. Покидали, навсегда оставив за собой примеры эффективной работы сыщика с Петровки, 38.

Алим ДЖИГАНШИН, фото Николая ГОРБИКОВА