— В Управлении кадров мне предложили на выбор ПДН или Информационный центр. Я выбрала ИЦ, — рассказывает Кулажина. — А так как я человек усидчивый и любящий заниматься монотонной деятельностью, направлением моей работы стала дактилоскопия.

Сегодня этой процедуре в обязательном порядке подвергаются задержанные за преступления и правонарушения, иностранцы, нарушившие режим пребывания в российской столице, лица, получающие временное разрешение на проживание в Москве, а также граждане, оформляющие загранпаспорта нового поколения с чипом, содержащим информацию об отпечатках пальцев и роговицы глаз его владельца. Остальные российские граждане имеют сегодня возможность пройти процедуру дактилоскопирования добровольно.

— Оформленные сотрудниками милиции дактокарты с отпечатками пальцев поступают к нам, — рассказывает Любовь Семеновна. — С помощью лупы мы их обрабатываем, выводим дактоформулу, вводим ее в компьютер и отправляем для постановки на учет в ЗИЦ ГУВД. Таким образом, формируется база данных поисковой системы «Папиллон».

Сегодня поисковая система «Папиллон» является достаточно большим подспорьем для сотрудников уголовного розыска. Благодаря этой системе удается быстро раскрывать многие преступления, в том числе относящиеся к разряду неочевидных. Если в будущем примут решение об обязательном дактилоскопировании всего населения России, то с помощью этой системы можно будет быстро устанавливать личности лиц, заблудившихся в результате потери памяти, погибших при различных обстоятельствах, а также ставших жертвами преступников.

Нагрузка у сотрудников отделения зависит от того, какое количество дактокарт поступает к ним на обработку. Был случай, когда привезли сразу 280 дактокарт. Срок же, который дается на эту работу, — 3 дня. Хорошо, если все дактокарты с четкими отпечатками, а если нет, то на каждую приходится тратить очень много времени, внимательно вглядываясь через лупу в папиллярные узоры. Как признается Кулажина, сотрудники милиции в подразделениях порой халатно относятся к заполнению дактокарт, и касается это не только нанесения плохих отпечатков пальцев, но и заполнения данных о человеке, которому они принадлежат. Бывает, что вместо года рождения дактилоскопируемого ставят текущий год. К примеру,

«12 июля 2008 года» — получается, что человек еще не родился, а пальчики его сотрудники милиции уже откатали.

— Наша работа требует сосредоточенности, внимания, усидчивости, а главное — желания ею заниматься, — говорит Кулажина. — К сожалению, молодежь у нас не задерживается. За семь лет работы у меня уже пятая ученица. В основном к нам в отделение приходят девушки, закончившие разные учебные заведения и имеющие другие специальности, а иногда даже после окончания средней школы. Основную базу знаний по этой профессии они получают при прохождении обучения в ЗИЦ столичного ГУВД. Но когда они приступают к практической работе у нас, мы их доучиваем, консультируем и контролируем. Причина их ухода — неусидчивость, легкомысленное отношение к работе и, как результат, допущение ошибок. Мне же работа нравится.

Любимая работа и семья — это две составляющие жизни Кулажиной. Когда я попросила ее оценить эти составляющие в процентном соотношении, она ответила:

— Пятьдесят на пятьдесят, — и пояснила: — Я же жена офицера. Муж все время был на службе, и если в месяц у него выпадал один выходной, то это уже для всей семьи был праздник. Так что весь основной груз ответственности за семью всегда ложился на мои плечи. Но и не работать, сидеть дома — это не по мне.

Муж Любови Семеновны, полковник погранвойск в отставке Александр Николаевич Кулажин, выпускник московского погранучилища (ныне Московский пограничный институт), 37 лет прослужил в аэропорту Шереметьево, был в командировке в Чеченской Республике. У них двое сыновей Владимир и Сергей. Пример родителей для мальчишек был заразителен, уже в пятом классе старший сын принял решение стать военным, попросил родителей отдать его в кадетский корпус и настоял на своем.

— Он с детства у нас с характером. Помню, спрашиваю его по телефону, что из съестного ему привезти, а он мне в ответ: ничего не надо, я сыт, — рассказывает Любовь Семеновна. — Приезжаем, и первый вопрос, который он нам с отцом задает: «Колбаски привезли?» Нет, говорю, ты же сам сказал, что ничего не надо. А он: «Мама, командир стоял рядом. Как я мог у тебя что-то при нем просить?»

Как и отец, Владимир закончил московское погранучилище. Служить его направили на погранзаставу в Карачаево-Черкессию. За службу был награжден грамотой командира Северо-Западного регионального управления и ценным подарком — именными наручными часами. Сейчас Владимир офицер ФСБ.

— Все время, что он служил на Кавказе, я места себе не находила, — рассказывает Любовь Семеновна. — Погранзастава располагалась в горном ущелье, телефонной связи для нас никакой. Не выдержала, уговорила мужа поехать проведать сына. Эта первая поездка для меня стала шоком. По горной дороге до заставы мы добирались шесть часов. В пути лопнуло колесо, и только благодаря мастерству водителя мы не рухнули в пропасть. Приехали ночью, сын нас поселил в комнате прапорщиков, которые в это время несли дежурство в горах. Утром познакомились с жизнью и бытом заставы. Располагалась она в трехэтажном ветхом здании. Электричество — только в темное время суток, от единственного дизеля. По этой причине ни холодильников, ни стиральных машин на заставе не было. Солдаты сами пекли хлеб, пищу готовили из крупы и консервов. Для умывания и стирки пользовались горной рекой, протекающей рядом. Мылись в бане, которая позже сгорела. Увидев все это, муж мне тогда сказал: «Когда я в подобных условиях был в Чечне, было понятно — там шли боевые действия. Но здесь? Командиры — молодые лейтенанты, им в среднем по 23 года. У них в подчинении более 100 вооруженных солдат, за которых они несут ответственность. На офицеров и солдат возложена важнейшая задача по охране границы, и они ее должны выполнять, находясь в столь убогих бытовых условиях». Когда мы приехали навестить сына во второй раз, старое здание было снесено, личный состав жил в палатках, начиналось строительство новой заставы. В третий наш приезд мы уже увидели отстроенную погранзаставу, вполне комфортабельную. Отрадно было осознавать, что в нашей стране стали не на словах заботиться о защитниках Родины, и это я увидела наглядно. И еще — за эти три поездки наша семья, что называется, заболела горами. Природа там удивительная! Теперь каждый отпуск стремимся уехать в горы.

Младший сын Кулажиных — студент юридического института. После его окончания он планирует стать офицером ФСБ.

— Была у нас идея втроем сфотографировались в форме. Муж — погранвойск, я — в милицейской, а сын — в форме ФСБ. Жаль не осуществили… Но обязательно сфотографируемся, когда младший сын станет офицером. А в том, что так и будет, я не сомневаюсь. Вот тогда у нас будет стопроцентная офицерская семья.