Начало 1894 года Москва отпраздновала степенно и достойно. В Первопрестольной всё больше порядка — спасибо неутомимому обер-полицмейстеру Власовскому. Налаженная городская жизнь. По темпам промышленного развития Москва обгоняет Питер.

На державном небе тоже ни облачка: никаких коллизий не ожидается. И вдруг шоковая весть, Россия потрясена: 20 октября (по старому стилю) умер государь-колосс Александр III. В тот же день на престол взошёл его 26-летний сын, который с тех пор будет именоваться как император Николай II. Новый самодержец тогда, конечно, не знал, что именно ему суждено быть последним императором Российской империи. Тем временем газета «Ведомости московской городской полиции» держит своих читателей в курсе значимых событий года.

«БОЛЬНАЯ» ТЕМА

Само собой, газета выделила достойное место на полосах описанию кончины Александра III, сообщению о передаче власти Николаю II и информации обо всех мероприятиях, посвящённых таким важным в жизни страны событиям. Но при всём при том газета московской полиции ни на день не забывала информировать москвичей о текущей обстановке в Белокаменной. Для обер-полицмейстера Власовского не было мелочей в этом плане, он бескомпромиссно требовал порядка во всём, до всего ему было дело. Примеров тому множество. Скажем, едет Власовский по городу, наблюдает, как навстречу ему тащится лошадка с тяжеленным грузом, кобылка спотыкается от невероятных усилий, еле передвигая ноги, а возчик знай себе хлещет и хлещет её безжалостно кнутом. На следующий день в «Ведомостях московской городской полиции» в тексте приказа обер-полицмейстера появляются такие строки: «Мною неоднократно было обращаемо внимание чинов полиции на жестокое обращение с лошадьми ломовых извозчиков и других лиц, занимающихся перевозкой тяжестей, а равно на необходимость усиления по этому поводу полицейского надзора». Далее — конкретное указание подчинённым: «Вследствие этого я нахожусь вынужденным предписать гг. приставам предварить постовых городовых, что впредь те из них, которые заметив воза, нагруженные не по силам лошадей, не потребуют снятия части клади и одновременно не запишут номер для привлечения возчика или отправителя груза к установленной ответственности, будут мною подвер-гаемы самым строгим взысканиям». Вот вам и лошадиная сила.

Или такая тема — её, увы, и в наши дни можно по праву назвать «больной»: вывески. Да-да, идучи по Москве 2022 года, сегодня нередко удивляешься безвкусию современных вывесок, безграмотности, игнорированию правил правописания и к тому же частым назаваниям на иностранном языке без перевода на русский. И потому иногда даже кажется, что ты не в российской столице, а где-то далеко, на диком западе. Что это, неуважение к жителям города? И не стоит ли нам поучиться в этом плане у Москвы девятнадцатого века? Словом, остаётся только поражаться, как современно звучит сегодня приказ обер-полицмейстера, опубликованный в газете от 27 мая 1894 года: «Невзирая на распоряжение, отданное приказом 1892 года за № 228 (п. 14), на многих вывесках благодаря недостатку надзора со стороны подлежащих чинов полиции замечаются мною надписи не только с грамматическими погрешностями, но даже с отступлением от утверждённых мною образцов. Обращая на это внимание гг. участковых приставов, предписываю ныне же распорядиться самою подробною, по документам поверкою правильности надписей на всех вывесках, и если на таковых окажутся ошибки или отступления от утверждённых образцов, то обязать кого следует: замеченные неисправности безотлагательно устранить, а вывески, кои по неопрятному состоянию или ветхости будут признаны нарушающими условия столичного благоустройства города, — привести в должный вид; о последующем же по окончательной поверке на месте донести мне к 15 июня сего года. Сверх того, вновь подтверждаю гг. приставам под личную за неисполнение ответственность допускать вывешивание вывесок на стенах домов не иначе как по предварительной поверке имеющихся на них надписей и рисунков — с утверждёнными мною проектами таковых».

Цесаревич Николай Александрович

Что ни говорите, а было бы недурно, если бы текст этого приказа назубок вызубрили и современные бизнесмены, и чиновники. И поместили бы в рамочку, на самом видном месте.

ОБУЗДАТЬ ВЕЛОСИПЕДИСТОВ!

Ни на день полицмейстер Власовский не упускал из виду и ситуацию с транспортом в городе. А техосмотр извозчичьих экипажей стал кучерам так же привычен, как сегодняшним автомобилистам. В опубликованных в газете приказах главы московской полиции всё расписано по пунктам — где будут осматривать экипажи, в каких частях города, что должны осматривать проверяющие и какие требования к извозчикам и их хозяевам: «Объявить хозяевам извозчиков, что в случае допущения ими к езде работников с какими-либо неисправностями, значки будут отбираемы, и они до приведения в исправность упряжи и одежды не будут допущены к извозу». По-нашему, по-современному читай так: до исправления недостатков «права» у нерадивых водителей кобыл изымаются.

А поскольку транспортный поток на улицах всё возрастал, то обер-полицмейстер регулярно обращал внимание московских извозчиков на правила поведения на дороге. Вот, например, выдержка из очередного опубликованного в газете приказа обер-полицмейстера о правилах использования «поворотников» — для предотвращения ДТП: «Вновь заметив, что легковые извозчики при остановках и поворотах не предостерегают об этом следующих сзади кучеров, вследствие чего могут происходить столкновения экипажей и несчастные случаи с людьми. Предписываю по полиции обязать извозчиков подписками, чтобы они при необходимости внезапной остановки на улице и при повороте — непременно оборачивались и движением головы предупреждали об этом кучеров следующих сзади экипажей».

Гужевой транспорт — это привычно. А на горизонте неожиданно появился совсем новый «зверь» — велосипед начал входить в моду, претендуя на массовое транспортное средство. В Первопрестольной всё чаще стали происходить ДТП с участием неумех-велосипедистов. Обер-полицмейстер ранее выпустил несколько приказов, касающихся правил поведения для обладателей двухколёсных железных коней. Там чёрным по белому было написано: катание на велосипедах по улицам города запрещено. Правда, с оговоркой: можно колесить в Петровском парке, в Сокольниках от 5 до 11 часов утра. Ну и ещё по городским бульварам — утром, до 8 часов.

Однако эти полицейские меры ситуацию кардинально не изменили: и велосипедов, и разных ЧП с ними в городе становилось всё больше. Дело кончилось тем, что городские власти, изучив ситуацию, решили обуздать бесшабашных велоездоков и выпустили правила на сей счёт. Правила эти под названием «Обязательные для жителей города Москвы постановления Московской городской Думы о порядке езды по городу на велосипедах» были опубликованы 25 сентября в «Ведомостях московской городской полиции». Надо сказать, что новые правила оказались довольно суровыми. Это сегодня власти Москвы для велосипедистов строят специальные велодорожки и утверждают приоритеты. А в 1894 году велосипедистов, можно сказать, держали скорее в чёрном теле. В напечатанном в газете постановлении говорилось, что езда по городу разрешается только тем велосипедистам, у кого их двухколёсные транспорты городской управой по согласованию с начальником городской полиции будут признаны безопасными, — владельцы получат именное разрешение. Но это только начало драконовских мер. Далее говорилось: «Каждый получивший разрешение езды по городу на велосипеде снабжается Городской управой номерным знаком, прикрепляемым позади седла, и обязан иметь на велосипеде звонок, а равно фонарь с изображением того же номерного знака, зажигаемый при езде с наступлением сумерек. Тип фонаря может быть устанавливаемым Городской управой по соглашению с начальником городской полиции. Каждый велосипедист при езде обязан иметь при себе именное разрешение с напечатанными на нём настоящими правилами».

Ну как, дорогой современный читатель, суровые были правила для велосипедистов в 1894 году? О, это ещё не всё, это только начало. Далее в правилах говорилось, что быстрая езда наперегонки запрещается, велосипедисты обязаны держаться только правой стороны. Что «в случае беспокойства лошадей от появления едущего на велосипеде последний обязан остановиться и сойти с велосипеда и по возможности скрыть его от испуганной лошади». Правилами запрещалось «ездить, а также проводить велосипеды в руках по тротуарам, пешеходным дорожкам, бульварам, скверам и садам». Запрещалось даже «употребление при езде на велосипедах непривычных для публики, обращающих на себя внимание костюмов».

Эти и ещё несколько других запретов не были пустой формальностью, потому как пункт 15 из того же перечня недвусмысленно предупреждал: «Лица, признанные по суду виновными в нарушении этих правил, могут быть лишены начальником городской полиции права на возобновление упоминаемых в примечании к параграфу первому свидетельств, разрешающих езду, а выданные уже им свидетельства могут быть от них отобраны начальником городской полиции». Кроме того, в постановлении названо более сорока московских улиц, по которым езда на велосипеде категорически запрещена. А в целом оценить можно было так: велосипед — средство повышенной опасности. Представляете?

ГЛАСНОСТЬ В РАМКАХ ЗАКОНА

Газете «Ведомости московской городской полиции» пора отдать должное: в середине 90-х годов XIX века она стала незаменимым посредником в диалоге «полиция — общество». Знакомясь с опубликованными материалами, читатель лучше понимал мотивы и причины тех или иных действий полиции.

Вот как обер-полицмейстер «разрулил» через газету классическую даже для нашего времени ситуацию, наделавшую поначалу немало шума в Москве. История такова: в городе было совершено тяжкое преступление. Конечно, темой заинтересовались журналисты. И получили от полиции от ворот поворот. Все последующие действия были описаны в опубликованном в газете приказе главы полиции: «Чинами 2 участка Пресненской части было отказано репортёру одной из газет, явившемуся к месту совершённого на днях в районе участка преступления в получении сведений по этому делу». И далее обер-полицмейстер объясняет в опубликованном приказе, почему же было отказано: «Находя, что предписываемое законом неразглашение данных, добываемых первоначальным расследованием преступлений, обусловливается самый успех следствия и что поэтому вышеприведённые действия чинов полиции названного участка должны были и в настоящем случае способствовать успеху дела и действительно привели к быстрому раскрытию преступления. Объявляю заведующему участком г. Быкову и подведомственным ему чинам — мою благодарность».

Подобные корректные и вежливые разъяснения только поднимали авторитет обер-полицмейстера, который уже тогда прекрасно осознавал и роль прессы, и необходимость гласности действий полиции, но обязательно в рамках закона.

Александр ДАНИЛКИН,

фото автора и из открытых источников