Наше досье: Альберт Алексеевич Шестернёв (1941—1994). Коренной москвич. Центральный защитник футбольного клуба ЦСКА и сборной СССР. Он стал вторым после Блохина по числу проведённых матчей за сборную СССР, их у него 89, где капитаном он состоял 67 раз. Это рекорд!

Финалист Кубка Европы–1964, полуфиналист чемпионата мира–1966. Вошёл в десятку лучших футболистов Европы–1970 (референдум «Франс футбола»). Другие значимые успехи не упоминаем — их много.

Это был непроходимый защитник: стремительный, как бегун-спринтер (стометровку преодолевал за 11 секунд), и техничный, как бразильский виртуоз.

Черты характера: психологически устойчив, миролюбив, но влиятелен в коллективе. Умел осадить задиру. Не терпел суесловия, болтовни. Когда говорил своим тихим голосом и непременно о деле, все умолкали. Юлиан Семёнов сказал бы — характер нордический.

Вопрос, вынесенный в заголовок, как и ответ на него, принадлежит Альберту Шестернёву. Озвучил его в прессе Лев Филатов. Дело происходило в авиалайнере, уносившем сборную СССР в Севилью на решающий матч отборочного турнира чемпионата Европы–1972 со сборной Испании. В салоне лайнера стояла привычная тишина, кто-то дремал, кто-то шелестел газетой или журналом, где-то перекидывались в картишки… Капитан сборной Альберт Шестернёв в некоторой задумчивой рассеянности просматривал газету и вдруг огорошил вопросом сидевшего рядом Льва Филатова, главного редактора еженедельника «Футбол»: «А знаете, почему нас не любят в Европе?». И тут же, почти без паузы, поразил ответом мэтра отечественной спортивной журналистики: «Потому что мы сами не играем и другим не даём».

Лев Иванович удивился безмерно хотя бы потому, что столь красноречивое признание исходило от футболиста, призванного по роду своего амплуа как раз к разрушению на поле.

Вот чуть ниже и будем, или попытаемся, разбираться в том, что сказал Шестернёв Филатову, и как совмещать защитнику желаемое с необходимым.

В своё время молоденький репортёр НТВ, упомянув об уходе из жизни Шестернёва, честно с экрана признался: «Мы не видели его в деле, но верим, что он был замечательный игрок». Тогда получается так, что автор этих строк не только собирал фактуру по издательствам и справочнику «Российский футбол за 100 лет», но вживую, своими глазами, неоднократно видел игру Альберта на поле. А это немало.

Капитан Альберт Шестернёв выводит на поле футболистов сборной СССР

Все, кто его знал, впрочем, и те, кто лично не был знаком, а просто сидели на трибунах, звали его Аликом. Это простенькое, мальчиковое имя ему, рослому и сильному, как ни странно, очень подходило. И это потому, что все видели, осознавали, что он постоянно находится на краю обрыва, занят сильнейшей сапёрной работой, которая вменена в обязанности центрального защитника.

Как это чаще всего случается с большими спортсменами, начало бывает провальным. У Альберта так и было. Его, перспективного двадцатилетнего игрока ЦСКА, впервые ввёл в сборную тренер Качалин. Товарищеский матч в Лужниках со сборной Австрии был проигран (0:1). Не знаю, кого и в чём винил тренерский совет, но дебютанта Шестернёва перевели в запас. Это было в сентябре 1961 года. Окончательно ввёл Альберта в сборную в сентябре 1963 года Бесков, чтобы сразу двинуть его в полыхающий пламенем чемпионат Европы: тот самый чемпионат, в котором советская команда взяла второе место. Серебра нам показалось мало, искали козла отпущения, и тренер был низложен.

А что же Шестернёв? Он уже был надёжной стеной, о которую рушились прекрасные тонкие замыслы форвардов. Согласитесь, мы — болельщики — любуемся и даже восхищаемся действиями линии нападения, но никак не защитой. Хвалим грамотную и самоотверженную защиту. Но наш восторг — это комбинация, стремительная атака или контратака, порыв, восхитительное чудо, завершённое взятием ворот. Все игры на недавнем чемпионате Европы с участием Роланду сопровождались ежеминутными восторженными воплями стадиона и восклицаниями телекомментаторов: «Роланду! Роланду! Роланду!..». Разве самоотверженность защитников сопровождалась так же?

На протяжении всей карьеры Шестернёва за играми с его участием и за ним самим можно было наблюдать с бесконечным вниманием и тревогой. Футбольные комментаторы, историки, эксперты любого пошиба — все сходились в едином мнении: когда накатывается атака, даже издали, с трибуны, по силуэту его изготовившейся фигуры, чувствуешь, что человек решает задачу. Как только он её решил, его движения, его рывок обретают неудержимую силу. Это продолжается считанные мгновения, но они — из разряда подлинной футбольной красоты. Это Шестернёв!

Он обладал невероятным даром сходу разгадывать замысел соперников. Эта способность временами казалась сверхъестественной! Поневоле думалось, что Альберт читает чужие мысли. Характерный момент: Шестернёв делает молниеносный рывок на перехват нападающего и внезапно круто меняет направление бега — в тот самый миг, когда нападающий отдаёт мяч партнёру. А Шестернёв — тут как тут!

Завладев мячом, он никогда не играл на отбой, подальше от ворот. Нет, он точно выбирал цель своей передачи, то есть начинал атаку. Вот вам ответ на безмерное удивление Льва Филатова, приведённое в начале этой публикации: призван ли защитник в силу своего амплуа к разрушению? К разрушению и только к разрушению? Не только! Защитник Альберт Шестернёв был неприступным, как скала, разрушителем и фантастически одарённым созидателем.

Нападающие его боялись и старались обходить стороной, потому что в единоборстве обыграть его было практически невозможно. И слава о нём прокатилась далеко за пределами нашей страны. Знаменитый нападающий сборной ФРГ Эммерих, встретив советских тренеров на чемпионате мира в Англии, первым делом спросил: «А ваш Иван Грозный приехал?». Это он так называл Шестернёва. Да, он приехал. И отыграл в матче со сборной Бразилии так, что его включили в сборную ФИФА. И нарекли «столпом
обороны».

Повторюсь: его привёл и в сборную, и в команду армейцев в 1961 году футбольный кудесник Константин Иванович Бесков. Видел Бесков: Альберт Шестернёв «взлетит ракетой» в футбольном мире!

Подготовил
Эдуард ПОПОВ