НАШЕ ДОСЬЕ

Александр Алексеевич Баранов родился 5 января 1966 года в селе Козловка Терновского  района Воронежской области. 

С 14 июня 1984 года по 12 мая 1986 года проходил службу в Вооружённых Силах СССР.

В апреле 1988 года  принят в органы внутренних дел на должность милиционера. В сентябре 1991 года поступил в Московскую специальную среднюю школу МВД РСФСР, по окончании которой в 1993 году назначен   следователем отдела ОВД муниципального округа «Измайлово» УВД Восточного административного округа Москвы.

 В течение всего периода службы в органах предварительного следствия зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны, что  способствовало его     успешному карьерному росту: от рядового следователя— до заместителя начальника Управления-начальника Следственного управления УВД по Северо-Восточному административному округу столицы.

Постоянное стремление к повышению профессионального уровня, приобретению новых знаний и навыков позволили Александру Алексеевичу без отрыва от службы в 1999 году окончить Московский юридический институт МВД России, а в 2011 году — Академию управления МВД России.

А.В. Баранов аграждён медалями «За безупречную службу» I, II, III степеней, «За доблесть в службе», а также Почётной грамотой МВД России.

 

«Следствие ведут знатоки» — это на самом деле не название известного телесериала, а констатация факта. Чтобы успешно распутывать сети, сплетённые хитроумными злоумышленниками, стремящимися уйти от ответа перед законом, нужно быть знатоком не только в области криминалистики. По этой причине самыми эрудированными профессионалами и, по-хорошему, педантичными в полицейской среде всегда были и остаются следователи.

Мой собеседник — руководитель следственного управления и заместитель начальника УВД по СВАО полковник юстиции Александр Баранов.  

— Александр Алексеевич, расскажите, пожалуйста, о вашем отношении как опытного следователя и руководителя к завершившейся на днях городской операции «Заслон-1».

— Моё отношение к этой операции положительное: важный и полезный для столичной полиции опыт взаимодействия. Операция тем или иным образом коснулась всех. Во-первых, законопослушных граждан. Они все эти дни видели своих стражей «при деле», заметили и оценили то напряжение, с которым  действовали правоохранительные органы столицы. Во-вторых, злоумышленников всех мастей, в особенности лиц, промышлявших нелегальным извозом, игорным бизнесом, организацией притонов и незаконной миграции. Те из них, кто рассчитывал на «знакомство» с местным участковым или просто полагался не попасться на глаза полиции  в огромном мегаполисе, испытали на личном опыте  неотвратимость наказания,  многие из страха  свернули  свой нелегальный   промысел. В-третьих, сами полицейские. Сотрудники из разных подразделений и служб получили бесценный опыт взаимодействия. Мероприятия проходили с полным набором необходимых сил и средств, ряд из них — с привлечением «силовой» поддержки из Центра специального назначения. Полицейские, работающие в районных ОМВД, получили  весомую поддержку из округа — как техническую, так и людскую. В эти дни с них не только «требовали», но и наглядно  продемонстрировали им новые, более эффективные приемы  работы.. Сообща стражи порядка перевернули «тёмные» места и вывели на чистую воду злоумышленников, на счету которых преступления, длящиеся годами. К примеру, организаторов незаконной миграции.

— Как вы относитесь к проблеме незаконной миграции?

— Она значительно ухудшает криминальную обстановку. Предпринимателям выгодно привлекать к труду бесправных работников, а для  рядовых москвичей наличие в городе больших бесконтрольных миграционных потоков —  настоящий стресс. В последнее время в  столице ведётся неголословная борьба с незаконной миграцией. Дознаватели возбуждают уголовные дела в отношении её организаторов. В тех случаях, когда в преступлении замешана организованная группа злоумышленников или если мигрантов привезли для занятия преступной деятельностью, за  распутывание криминальных сетей принимаются следователи.

—  Теперь несколько вопросов о вашем подразделении. Большая нагрузка сегодня лежит на следователях Северо-Востока столицы?

— Первенство по нагрузке в городе принадлежит нашим коллегам из Новой Москвы. Мы — на четвёртом месте. Работы  много, и далеко не каждому она по плечу.  Тем не менее коллектив у нас стабильный, сработавшийся.

— Что больше всего мешает работе следствия?

— Говорить о том, что наша воля прямо противоположна воле злоумышленников, не имеет смысла. Это противодействие вполне естественно. Основная проблема — бюрократическая волокита, которую  приходится  преодолевать при расследовании каждого уголовного дела. Бумажная волокита год от года только разрастается в объемах.

— С чем связан рост бюрократизма?

— В законодательстве происходят изменения, призванные укрепить конституционные права граждан.  И они же формируют новые барьеры для правоохранительных структур. К примеру, взять в сотовой компании детализацию звонков мы можем только по решению судьи.  В каждом таком случае следователь подготавливает и прошнуровывает объёмный материал, который затем рассматривается в суде.  Лишь после того, получив соответствующий документ, мы отправляемся в сотовую компанию. А та, естественно, с ответом не особенно спешит.  В результате пустяковое дело затягивается на несколько недель или месяц. Преступник получает шанс скрыться от ответственности; потерпевший теряет веру в эффективность действий правоохранительных структур, а следователь  утрачивает азарт ищейки, идущей по следу. 

В конечном итоге всё упирается в вопрос доверия. Если  исходить из того, что следователь или руководитель следственного подразделения является должностным лицом, представляющим интересы государства,   то  ему и следует доверить самостоятельное принятие большинства решений в ходе  проводимого расследованитя.  

При этом контроль за законностью и целесообразностью действий полицейских никто отменять не предлагает. Он был и будет всегда. Тот же пример с детализацией звонков. Выдав необходимую информацию полиции, сотовая компания может отправить запрос следователя в прокуратуру, где ответственные должностные лица всё, как следует, проверят. Ведь, в любом случае ни одно уголовное дело не минует прокуратуры перед отправкой в суд.

— Считается, что экономические преступления расследовать тяжелее всего. Это правда?

— Не совсем. Многое зависит от конкретного дела. Есть, правда, кардинальное различие в методике расследования общеуголовного и экономического преступления. В первом случае мы идём от преступления к преступнику, а во втором — наоборот.

— Из фильмов и сериалов про следователей мы хорошо знаем, как злодеев находят  по оставленным следам, отпечаткам пальцев, каплям крови или  слюны и так далее. А  можно ли  вывести на чистую воду преступника, действовавшего через интернет?

— Безусловно, и такие примеры у нас есть.  Некая  дама устроилась в фирму бухгалтером. На её рабочем компьютере была установлена программа дистанционного банковского обслуживания «Банк Клиент» (позволяет отправлять платежи в банк и получать выписки по счетам). Женщина установила туда программу, считывающую коды для «Банк Клиента» и программу удалённого доступа, позволяющую полностью управлять компьютером через интернет. Затем злоумышленница, как говорится, отошла в сторонку, и за дело взялся её сообщник. Действуя через интернет, он перевёл денежные средства сначала в некую третью организацию, чтобы запутать след, а потом уже себе. Цепочка преступного замысла привела нас из столицы в Дагестан.

— Одним словом, IT-технологии преступнику уйти от ответственности не помогут?

— Да, у полиции есть силы и средства, позволяющие успешно бороться с «беловоротничковой» преступностью. Естественно, с развитием и повсеместным внедрением компьютерных технологий таких преступлений становиться больше. Криминальный мир постоянно меняется, он очень зависим от социально-экономических условий.

— А вы можете привести пример такого преступления, которое кануло в Лету по причине социально-экономических изменений последних лет?

— К примеру, кража магнитол из автомобилей. Десять лет назад это было одним из самых распространённых преступлений. Злоумышленники выбивали стёкла, вытаскивали автомагнитолы и несли их скупщикам, а те их успешно  распродавали на рынках. Постепенно спрос на б/у технику подобного рода стал падать. Новые автомагнитолы стали стоить сущие копейки, да и отвык столичный обыватель от посещения рынков при наличии   гипермаркетов и доступных кредитов.

На мой взгляд, следует существенно ограничить, а затем и вовсе устранить рынок б/у оборудования. Пока он существует, будет существовать и спрос на ворованное. Приведу пример. Я сам как-то раз звонил в так называемую автомобильную «разборку». Это магазин, реализующий более или менее целые детали с разбитых автомобилей. Такие запчасти стоят на порядок дешевле новых, поэтому пользуются большим спросом. Нужной мне детали там не оказалось, но продавец сказал, что она появится завтра. Откуда у него такая уверенность? Конечно, в нашем  мегаполисе с напряжённым дорожным трафиком ежедневно в «разборку» попадает множество автомобилей. Но как людям, занимающимся бизнесом по реализации б/у запчастей, особенно дорогостоящих, удержаться от соблазна «заказывать» их у лиц, промышляющих кражами автомобилей? Ведь клиенту не предоставляется никаких документов о «происхождении» детали, нет никакой гарантии  её исправности и подлинности. Тут всё на доверии. Пока эта сфера предпринимательства не будет каким-то образом ограничена или приведена в цивилизованный вид, кражи автомобилей будут оставаться одной из самых серьёзных криминальных проблем Москвы.

— Расскажите теперь о каком-нибудь виде преступлений, который возник в связи с теми же экономическими изменениями последних лет. Я имею в виду несомненный рост благосостояния столичных жителей, который хорошо заметен по превалированию на улицах города новых иномарок и внешнему виду их владельцев.  

—  Появился весьма интересный вид краж. Злоумышленники, находясь, к примеру, на парковке торгового центра в момент, когда интересующий их объект (будущий потерпевший) привычным нажатием на кнопку с помощью радиосигнала закрывает свой автомобиль на замок и активирует сигнализацию, сканируют этот сигнал и воспроизводят его, получая доступ к машине «без шума и пыли». Далее производится аккуратный «обыск» и изъятие ценных вещей. Автомобиль эти преступники не крадут, а вновь закрывают на замок. Со стороны весь процесс кражи выглядит весьма прилично: так, будто владелец потерял что-то в своём авто. У этого хитрого преступления есть и ещё одна особенность. Впоследствии потерпевший, не найдя каких-то ценных вещей и следов взлома, полагает, что он их потерял сам и никуда ни о чём не заявляет.

— Люди оставляют большие суммы денег и дорогостоящую технику под защитой сигнализации в автомобилях, опасаясь карманников.

— Да. И это, к сожалению, приводит к печальным последствиям.

— Судя по тому, что вы сообщили, следов и очевидцев у таких преступлений не остаётся.   Хитрые и ловкие  воришки  благополучно избегают наказания.

— Вовсе нет, иначе как бы я смог вам рассказать об этом способе преступного заработка. В прошлом году таких умельцев задержали в Марфине: у них был изъят специальный сканнер. Подобные  грабежи в основном совершаются организованными группами,    имеющими в своем распоряжении соответствующее  оснащение. Преступников выявляют оперативным путём, но этот путь, естественно,  тернист.

Возвращаясь к вашему вопросу об экономических условиях, влияющих на преступность, хочу привести ещё один пример. Значительное упрощение процедуры  предоставления потребительского кредита в соответствующих учреждениях привело к возникновению преступных  формирований, «профессионально» занимающихся их получением. Эти мошенники чётко разграничивают свои «специализации».   Одни занимаются изготовлением поддельных справок НДФЛ, мастерски редактируют украденные или утерянные кем-либо ранее паспорта, водительские удостоверения. Другие — и это самое интересное — подыскивают и инструктируют так называемых «торпед». Иными словами — людей, не вызывающих у работников банка подозрения: со славянской, респектабельной внешностью, как правило, местных жителей. «Торпеды» вступают со злоумышленниками в преступный сговор  ради доли от полученной денежной суммы. Третья часть преступной  группы осуществляет прикрытие, выступая, к примеру, в качестве руководителя фирмы, удостоверяющего по предоставленному в банк «рабочему» телефону состоятельность и благонадежность  заёмщика — якобы своего сотрудника.

— Наверное, именно эти несчастные «торпеды» чаще всего попадают в руки закона. Они выступают в суде как пособники?

— Нет, они прекрасно осведомлены о том, на что идут. Выступают они полновесными исполнителями, несущими всю тяжесть предусмотренной в уголовном кодексе ответственности. Организатор или его помощник информирует «торпеду» перед её, так сказать, «стартом», что выдавать сообщников нельзя. Преступление, совершённое «группой лиц», по закону будет оценено как более тяжкое, соответственно вырастет и ответственность. Ещё их запугивают некими проблемами в тюрьме.

Хочу  обратиться ко всем,   кто оказался в роли  подобного «снаряда».   Даже если вы уже пришли в банк и стали рассказывать его работникам заученную «легенду», у вас есть шанс выйти  сухими из воды. Вы можете, не мешкая, обратиться в полицию и рассказать всю правду. Эти действия квалифицируются как добровольный отказ от совершения преступления и исключают уголовную ответственность. В части 1-й статьи 31 УК РФ под «добровольным отказом» от преступления понимается «прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления».

— А если человек всё же довёл дело до конца?

— В любом случае, даже если человек попал в полицию не по зову совести, а по повестке или в результате задержания, эффективное сотрудничество со следствием, безусловно, смягчит меру наказания.

— Ежедневно в Северо-Восточном округе  совершаются десятки преступлений. Как следователям не потеряться в этом потоке? Что бы вы рекомендовали молодым сотрудникам вашей службы?

— Действительно, преступления  случаются ежедневно: в выходной  —  около  тридцати, в будний  —  около  полусотни.. Первостепенное значение имеет осмотр места происшествия. Здесь нужно, не ленясь, приложить максимум способностей, имеющихся знаний и жизненного опыта. Следователь не может быть человеком брезгливым. Нужно не погнушаться  и изъять обслюнявленную бумажку или жевательную резинку, которой квартирный вор залепил глазок двери соседей.   В нашем деле большое значение имеют детали, поэтому мы и ведём подробную запись увиденного на месте происшествия в протоколе. Это делается, чтобы впопыхах чего-нибудь не забыть.  Любая мелочь, не имеющая, как кажется на первый взгляд, значения, может стать важной уликой. Нужно по максимуму использовать имеющуюся у нас в распоряжении криминалистическую технику и так далее. Все эти советы хорошо известны нашим сотрудникам. Самое же главное — желание следователя быть следователем, а не писар-
чуком.

Сергей ЛЮТЫХ