АТРИБУЦИЯ ЖИВОПИСНЫХ ПОЛОТЕН ПО ОТПЕЧАТКАМ ПАЛЬЦЕВ ХУДОЖНИКОВ
(метод полковника Е. Кошкина)
Идея определения подлинности живописных полотен по отпечаткам пальцев художников и создание мировой базы отпечатков с картин великих художников пришла мне в голову в 1987 году, когда я в составе бригады из МВД СССР проверял Карагандинскую школу милиции. Там я познакомился с очень интересным специалистом с кафедры криминалистики. Он снял с меня объёмные отпечатки, вдавив мои пальцы в массу, напоминающую пластилин. А назавтра принёс готовую модель кисти моей руки. Она оставляла отпечатки пальцев абсолютно идентичные моим. Экспертиза в Караганде и в Москве подтвердила схожесть. Если кончики пальцев модели потереть о волосы или даже подкладку головного убора, то совпадут не только отпечатки, но и потожировой, точнее химический анализ. Если отпечатки с поверхности полированного стола или стакана вовремя не откатать, они исчезнут. Но если пальчики останутся на свежей краске, они по существу вечные, подтвердил автор так и не признанного изобретения. Сколько уголовных дел можно было бы сфабриковать с его помощью, а ещё больше дел можно было бы развалить. Так что говорить, а тем более писать по этому поводу мне, мягко говоря, в то время не рекомендовали. Первая публикация по этому поводу была сделана в 1998 году, в канун 200 летнего юбилея А.С. Пушкина в журнале «Милиция», статья называлась «Криминальная история одного портрета А. С. Пушкина». В ней описывался мой поиск подлинного портрета Пушкина по отпечаткам пальцев автора портрета
Ю. Павлова. Подлинник пытались подменить копией. Успех проведённой работы буквально окрылил меня. Первое время голова кружилась от мысли, к каким открытиям мы можем прийти и какие потрясения нас ждут, если поискать «пальчики» на полотнах Рембрандта, Тициана, Шардена, Делакруа и других великих художников. Я с детства увлекался живописью и хорошо знал, что работая с красками, особенно с маслом, нельзя не наследить.
Желая привлечь к данному методу внимание специалистов по экспертизе и атрибуции произведений изобразительного искусства, я направил некоторые копии публикаций в Российскую академию художеств, Государственную Третьяковскую галерею, Государственный музей изобразительных искусств им А.С. Пушкина, Государственный Русский музей, Государственный Эрмитаж. Ничего не просил, хотел только узнать их мнение. К руководителям перечисленных музеев обращался неоднократно, ответов никогда не было — глухое молчание.
Однако обращение в Российскую академию художеств помогло попасть мне в 2000 году на 4-ю научную конференцию «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства». Данная конференция была задумана руководством «ГТГ» и Объединением «МагнумАрс» как обмен опытом между музейными специалистами России, а также антикварными работниками, проводится ежегодно.
Реальная возможность заявить о предложенном мной методе во всеуслышание возникла достаточно неожиданно, когда председательствующий по окончании запланированных докладов предложил развернуть дискуссию. Я попросил слово, представился как полковник милиции и сделал сообщение. Реакция зала не была однозначной, кто-то сказал, что отпечатки пальцев действительно встречаются и не только на красочном слое, на обратной стороне холста, торцах, однако нет уверенности, что эти отпечатки принадлежат именно живописцу, поэтому их никогда в расчёт не берут. Другой выступающий сообщил, что на одной работе Рембрандта есть полный отпечаток ладони и пальцев руки, видимо, живописца, а может быть, кого-то другого. В общем, моё предложение поддержали, а представитель Эрмитажа сообщил, что даже в английской аукционной фирме «Сотби» нет банка данных по отпечаткам пальцев живописцев, есть только банк данных образцов их подписей. Посоветовал мне запатентовать мой метод, а главное — внедрить как можно быстрее, при этом подчеркнул, что после всех моих публикаций и дискуссий в этом зале о моей идее будут знать все те, кого это профессионально касается, во всём мире. Такой банк действительно нужен, и, как показала дискуссия, действительно рано или поздно будет создан. В милиции есть опыт создания банков данных на отпечатки преступников, вот и надо подумать, как сделать такой банк на отпечатки художников, сказал один из экспертов. В 2007 году я обращался в Администрацию Президента РФ с тем, чтобы к этой работе подключились специалисты из МВД России. Вот выдержки из их ответа: «МВД России готово проработать вопрос о возможности создания новых и совершенствования существующих методик выявления, снятия с полотен следов и оценки их криминалистической значимости для формирования банка данных дактилоскопической информации и проведения криминалистических экспертиз. Подчёркиваем, что данная проблема является не только криминалистической, но и искусствоведческой. В этой связи решение о создании такого информационного массива должно приниматься с представителями Союза художников и специалистов правоохранительных органов».
В 2006 году мне прислали из Мюнхена выставочный проспект и несколько фотографий картины Леонардо да Винчи «Мадонна с гвоздикой». В выставочном проспекте, между прочим, сообщалось: при исследовании красочного слоя обнаружен отпечаток пальца, возможно, принадлежащий Леонардо да Винчи.
В 2007 году в СМИ прошла информация ещё об одном отпечатке пальца, оставленном художником на картине «Портрет дамы с горностаем», хранящейся в музее польского города Кракова. При этом для того, чтобы получить материал для дактилоскопической экспертизы, учёные в течение трёх лет исследовали более 250 документов и картин, имеющих отношение к да Винчи. Были изучены 52 рукописи и рисунки, принадлежащие Леонардо. Нашли 200 отпечатков пальцев. Так почему бы не собрать их в одном месте? Не сделать эти отпечатки достоянием художественной общественности? Наконец, создать банк отпечатков с бесспорных картин и тем более рукописей, других документов.
В январе 2013 года ко мне обратился генеральный директор Единого Артрееста Александр Осипов, который сообщил, что следит за моими статьями в деле защиты искусства. Похвалил мою методику, назвал её одной из наиболее эффективных и аргументированных. При этом сообщил, что они в Артреесте занимаются подобными вопросами, только с современными авторами, занимаются методами защиты авторских прав художников и пр. Попросил разрешения размещения моих материалов на своём сайте, пригласил к сотрудничеству — всё!
В это же время в СМИ проходит информация, что по данным Международной организации уголовной полиции (Интерпол), в базе пропавших ценностей числится 80 тысяч картин и 34 тысячи предметов искусства из 115 стран. Ежегодные потери от грабителей, которые несут музеи и частные коллекции, оцениваются в 7 млрд долларов.
Незаконный оборот культурных ценностей является одним из крупнейших нелегальных бизнесов и занимает «почётное» 4-е место по обороту денег вслед за такими преступлениями, как торговля наркотиками, оружием и отмывание денег.
У создателей проекта FING aRt PRINT, который финансируется из бюджета ЕС, есть ответ на этот вопрос: возможно, но для обуздания «музейного воровства» искусствоведам необходимо перенимать методы криминалистов и в первую очередь необходимо создать... единую базу данных «художественной дактилоскопии».
Оказывается, новая технология позволяет с каждой картины снять свои уникальные «отпечатки», только не пальцев, а фрагментов картин, благодаря которым можно легко и быстро провести идентификацию полотна.
И подделать полученные данные абсолютно невозможно.
— Это уникальный неразрушающий бесконтактный метод определения подлинности любого полотна, — уверен директор проекта FING aRt PRINT профессор Уильям Вэй. — Работает это очень просто: для начала мы выбираем на полотне картины небольшой фрагмент в несколько квадратных миллиметров, который затем сканируем с применением особого микроскопа,который обеспечивает субмикронное разрешение. Далее, после регистрации характеристик отражения света от сканированного участка, компьютером создаётся рельефная модель шероховатостей данного участка. Эта модель и заносится в базу данных вместе с цифровым снимком картины и координатами того участка.
Для идентификации картины достаточно провести несложную операцию: заново отсканировать нужный участок и сравнить получившийся рельеф неровностей с оригиналом.
— Данная технология позволит предотвратить не только кражу, но и подделку, — уверен разработчик технологии Кирк Мартинес, профессор кафедры электроники при Университете Саутгемптона в Великобритании. — Например, можно будет убедиться, та ли картина вернулась из реставрационной мастерской или музея, бравшего её на выставку.
Эта информация свидетельствует о том, что работы по защите живописных работ ведутся, ведутся успешно там, где их хотят вести, и средства на ведение этих работ находят, в том числе и из бюджета ЕС.
Так почему бы Правительству РФ, несмотря на молчаливое несогласие художественной общественности и невмешательство министра культуры РФ, взять на себя инициативу по созданию всемирного банка «художественных отпечатков пальцев» с полотен великих мастеров. Более того, для нашего бюджета реализация моей идеи ничего не будет стоить. И ещё она будет прибыльна. Вот что по этому поводу говорит один из ведущих специалистов в стране профессор С. Самищенко: «В России в силу обстоятельств создана отличная криминалистическая база. Это та сфера, в которой мы пока не уступаем Западу, так что вполне можем создать предприятие, которое бы занималось идентификацией полотен, собирая базу данных. Коммерчески это было бы фантастически выгодно».
О выгоде профессор говорит обоснованно. Не так давно к нему за экспертизой обратился коллекционер из США, который просил выяснить, совпадает ли отпечаток на принадлежащем ему полотне с отпечатком, который обнаружили на подлиннике Ван Гога. В случае положительного ответа коллекционер предлагал гонорар в размере 5% от рыночной стоимости шедевра. Полотно Ван Гога сегодня оценивается в 60 миллионов долларов. «В этом разговоре важен порядок цифр, — подчеркивает Самищенко, — первая же экспертиза окупит все вложенные затраты на создание и банка данных, и коммерческого предприятия».
Е.А. КОШКИН,
полковник милиции в отставке,
кандидат технических наук
Идея определения подлинности живописных полотен по отпечаткам пальцев художников и создание мировой базы отпечатков с картин великих художников пришла мне в голову в 1987 году, когда я в составе бригады из МВД СССР проверял Карагандинскую школу милиции. Там я познакомился с очень интересным специалистом с кафедры криминалистики. Он снял с меня объёмные отпечатки, вдавив мои пальцы в массу, напоминающую пластилин. А назавтра принёс готовую модель кисти моей руки. Она оставляла отпечатки пальцев абсолютно идентичные моим. Экспертиза в Караганде и в Москве подтвердила схожесть. Если кончики пальцев модели потереть о волосы или даже подкладку головного убора, то совпадут не только отпечатки, но и потожировой, точнее химический анализ. Если отпечатки с поверхности полированного стола или стакана вовремя не откатать, они исчезнут. Но если пальчики останутся на свежей краске, они по существу вечные, подтвердил автор так и не признанного изобретения. Сколько уголовных дел можно было бы сфабриковать с его помощью, а ещё больше дел можно было бы развалить. Так что говорить, а тем более писать по этому поводу мне, мягко говоря, в то время не рекомендовали. Первая публикация по этому поводу была сделана в 1998 году, в канун 200 летнего юбилея А.С. Пушкина в журнале «Милиция», статья называлась «Криминальная история одного портрета А. С. Пушкина». В ней описывался мой поиск подлинного портрета Пушкина по отпечаткам пальцев автора портретаЮ. Павлова. Подлинник пытались подменить копией. Успех проведённой работы буквально окрылил меня. Первое время голова кружилась от мысли, к каким открытиям мы можем прийти и какие потрясения нас ждут, если поискать «пальчики» на полотнах Рембрандта, Тициана, Шардена, Делакруа и других великих художников. Я с детства увлекался живописью и хорошо знал, что работая с красками, особенно с маслом, нельзя не наследить.
Желая привлечь к данному методу внимание специалистов по экспертизе и атрибуции произведений изобразительного искусства, я направил некоторые копии публикаций в Российскую академию художеств, Государственную Третьяковскую галерею, Государственный музей изобразительных искусств им А.С. Пушкина, Государственный Русский музей, Государственный Эрмитаж. Ничего не просил, хотел только узнать их мнение. К руководителям перечисленных музеев обращался неоднократно, ответов никогда не было — глухое молчание.Однако обращение в Российскую академию художеств помогло попасть мне в 2000 году на 4-ю научную конференцию «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства». Данная конференция была задумана руководством «ГТГ» и Объединением «МагнумАрс» как обмен опытом между музейными специалистами России, а также антикварными работниками, проводится ежегодно.
Реальная возможность заявить о предложенном мной методе во всеуслышание возникла достаточно неожиданно, когда председательствующий по окончании запланированных докладов предложил развернуть дискуссию. Я попросил слово, представился как полковник милиции и сделал сообщение. Реакция зала не была однозначной, кто-то сказал, что отпечатки пальцев действительно встречаются и не только на красочном слое, на обратной стороне холста, торцах, однако нет уверенности, что эти отпечатки принадлежат именно живописцу, поэтому их никогда в расчёт не берут. Другой выступающий сообщил, что на одной работе Рембрандта есть полный отпечаток ладони и пальцев руки, видимо, живописца, а может быть, кого-то другого. В общем, моё предложение поддержали, а представитель Эрмитажа сообщил, что даже в английской аукционной фирме «Сотби» нет банка данных по отпечаткам пальцев живописцев, есть только банк данных образцов их подписей. Посоветовал мне запатентовать мой метод, а главное — внедрить как можно быстрее, при этом подчеркнул, что после всех моих публикаций и дискуссий в этом зале о моей идее будут знать все те, кого это профессионально касается, во всём мире. Такой банк действительно нужен, и, как показала дискуссия, действительно рано или поздно будет создан. В милиции есть опыт создания банков данных на отпечатки преступников, вот и надо подумать, как сделать такой банк на отпечатки художников, сказал один из экспертов. В 2007 году я обращался в Администрацию Президента РФ с тем, чтобы к этой работе подключились специалисты из МВД России. Вот выдержки из их ответа: «МВД России готово проработать вопрос о возможности создания новых и совершенствования существующих методик выявления, снятия с полотен следов и оценки их криминалистической значимости для формирования банка данных дактилоскопической информации и проведения криминалистических экспертиз. Подчёркиваем, что данная проблема является не только криминалистической, но и искусствоведческой. В этой связи решение о создании такого информационного массива должно приниматься с представителями Союза художников и специалистов правоохранительных органов».
В 2006 году мне прислали из Мюнхена выставочный проспект и несколько фотографий картины Леонардо да Винчи «Мадонна с гвоздикой». В выставочном проспекте, между прочим, сообщалось: при исследовании красочного слоя обнаружен отпечаток пальца, возможно, принадлежащий Леонардо да Винчи.В 2007 году в СМИ прошла информация ещё об одном отпечатке пальца, оставленном художником на картине «Портрет дамы с горностаем», хранящейся в музее польского города Кракова. При этом для того, чтобы получить материал для дактилоскопической экспертизы, учёные в течение трёх лет исследовали более 250 документов и картин, имеющих отношение к да Винчи. Были изучены 52 рукописи и рисунки, принадлежащие Леонардо. Нашли 200 отпечатков пальцев. Так почему бы не собрать их в одном месте? Не сделать эти отпечатки достоянием художественной общественности? Наконец, создать банк отпечатков с бесспорных картин и тем более рукописей, других документов.
В январе 2013 года ко мне обратился генеральный директор Единого Артрееста Александр Осипов, который сообщил, что следит за моими статьями в деле защиты искусства. Похвалил мою методику, назвал её одной из наиболее эффективных и аргументированных. При этом сообщил, что они в Артреесте занимаются подобными вопросами, только с современными авторами, занимаются методами защиты авторских прав художников и пр. Попросил разрешения размещения моих материалов на своём сайте, пригласил к сотрудничеству — всё!
В это же время в СМИ проходит информация, что по данным Международной организации уголовной полиции (Интерпол), в базе пропавших ценностей числится 80 тысяч картин и 34 тысячи предметов искусства из 115 стран. Ежегодные потери от грабителей, которые несут музеи и частные коллекции, оцениваются в 7 млрд долларов.
Незаконный оборот культурных ценностей является одним из крупнейших нелегальных бизнесов и занимает «почётное» 4-е место по обороту денег вслед за такими преступлениями, как торговля наркотиками, оружием и отмывание денег.
У создателей проекта FING aRt PRINT, который финансируется из бюджета ЕС, есть ответ на этот вопрос: возможно, но для обуздания «музейного воровства» искусствоведам необходимо перенимать методы криминалистов и в первую очередь необходимо создать... единую базу данных «художественной дактилоскопии».
Оказывается, новая технология позволяет с каждой картины снять свои уникальные «отпечатки», только не пальцев, а фрагментов картин, благодаря которым можно легко и быстро провести идентификацию полотна.
И подделать полученные данные абсолютно невозможно.
— Это уникальный неразрушающий бесконтактный метод определения подлинности любого полотна, — уверен директор проекта FING aRt PRINT профессор Уильям Вэй. — Работает это очень просто: для начала мы выбираем на полотне картины небольшой фрагмент в несколько квадратных миллиметров, который затем сканируем с применением особого микроскопа,который обеспечивает субмикронное разрешение. Далее, после регистрации характеристик отражения света от сканированного участка, компьютером создаётся рельефная модель шероховатостей данного участка. Эта модель и заносится в базу данных вместе с цифровым снимком картины и координатами того участка.
Для идентификации картины достаточно провести несложную операцию: заново отсканировать нужный участок и сравнить получившийся рельеф неровностей с оригиналом.
— Данная технология позволит предотвратить не только кражу, но и подделку, — уверен разработчик технологии Кирк Мартинес, профессор кафедры электроники при Университете Саутгемптона в Великобритании. — Например, можно будет убедиться, та ли картина вернулась из реставрационной мастерской или музея, бравшего её на выставку.
Эта информация свидетельствует о том, что работы по защите живописных работ ведутся, ведутся успешно там, где их хотят вести, и средства на ведение этих работ находят, в том числе и из бюджета ЕС.
Так почему бы Правительству РФ, несмотря на молчаливое несогласие художественной общественности и невмешательство министра культуры РФ, взять на себя инициативу по созданию всемирного банка «художественных отпечатков пальцев» с полотен великих мастеров. Более того, для нашего бюджета реализация моей идеи ничего не будет стоить. И ещё она будет прибыльна. Вот что по этому поводу говорит один из ведущих специалистов в стране профессор С. Самищенко: «В России в силу обстоятельств создана отличная криминалистическая база. Это та сфера, в которой мы пока не уступаем Западу, так что вполне можем создать предприятие, которое бы занималось идентификацией полотен, собирая базу данных. Коммерчески это было бы фантастически выгодно».
О выгоде профессор говорит обоснованно. Не так давно к нему за экспертизой обратился коллекционер из США, который просил выяснить, совпадает ли отпечаток на принадлежащем ему полотне с отпечатком, который обнаружили на подлиннике Ван Гога. В случае положительного ответа коллекционер предлагал гонорар в размере 5% от рыночной стоимости шедевра. Полотно Ван Гога сегодня оценивается в 60 миллионов долларов. «В этом разговоре важен порядок цифр, — подчеркивает Самищенко, — первая же экспертиза окупит все вложенные затраты на создание и банка данных, и коммерческого предприятия».
Е.А. КОШКИН,
полковник милиции в отставке,
кандидат технических наук