В московском ОМОНе проходят службу братья-близнецы Сапрыкины. Оба — полковники милиции. Петр Сапрыкин командует 1-м оперативным батальоном ОМОНа, а его брат Вячеслав возглавляет моторизованный батальон ОМОНа. Братья неоднократно были в служебных командировках в Северо­Кавказском регионе. Среди наград, которых они удостоены за участие в боевых действиях и проявленные при этом мужество и героизм, орден Мужества, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 и 2 степени, медаль «За отвагу».
О некоторых подробностях своей жизни и службе в московском ОМОНе они рассказали корреспонденту нашей газеты. Причем проявили завидное единодушие, особенно в вопросах относительно долга и чести сотрудников органов внутренних дел.

—Какими вы были в детстве, часто ли приходилось участвовать в драках?
— Нет, мы были тихими, — отвечает за обоих Петр. — Старались не создавать сложностей родителям, так как последствия хулиганских поступков в конечном счете коснулись бы их. Мы с братом вели себя спокойно в школе. Тем более что отец был строгим и не хотелось вызывать его гнев. Хотя драки случались. Когда конфликт был неизбежен, сообща давали отпор обидчикам. Мы всегда стояли друг за друга.
— Предполагали ли вы, что ваша жизнь будет связана со службой в силовых структурах?
— Нет, о службе в милиции и не думали. Мы с братом даже боялись милицию, — говорит Петр. —  Когда к нам в поселок приезжал участковый, то мы опасались, что это из-за наших шалостей.
— Пользовались ли вы когда­нибудь тем, что вас трудно отличить?
— Конечно, и очень часто. В школе, например, все домашние задания мы половинили. И когда кого-то из нас спрашивали, то вставал тот из нас, кто подготовился. После того как наша афера открылась, нас рассадили по разным классам.
Потом пришла пора идти в армию, где нам приходилось преодолевать много трудностей, в частности большие физические нагрузки. Служба проходила в суровых погодных условиях. Мы получили хорошую закалку. Нам хотелось новых приключений, например почувствовать романтику дальних морей, устроиться моряками на рыболовный корабль. Но один наш друг неожиданно предложил работу в оперативном полку милиции в Москве. Мы приехали в столицу, присмотрелись к службе и решили, что она нам по душе.
— Оперативный полк милиции — это как бы прототип сегодняшнего ОМОНа? А когда возник ОМОН? Отличались ли задачи и функции, выполняемые оперативным полком, от тех, что выполняет сегодня ОМОН?
— Оперативный полк в принципе выполнял те же задачи. Но условия, в которых мы несли службу тогда, например в 80¬е годы, были совсем другие, служба проходила спокойно, массовых беспорядков в советские времена не было, — продолжает Петр Сапрыкин. — ОМОН образовался в 1987 году, на заре демократии в нашей стране. Время стало неспокойное, выросли масштабы преступности, участились массовые беспорядки. Тогда возникла необходимость в создании ОМОНа. Поэтому изменение названия полка связано с расширением выполняемых им функций. Сотрудников стали готовить к самым разнообразным ситуациям, выросли и требования к уровню подготовки сотрудников — физической, профессиональной, психологической.
— По каким основным критериям оценивается, подходит кандидат для службы в ОМОНе или нет? Какие формы зачетов позволяют выявить, обладает ли человек необходимыми для этой службы качествами?
— При устройстве в ОМОН кандидат помимо психологического тестирования и прохождения врачебной комиссии сдает нормативы по физической подготовке. Например, он должен пробежать 5 км за 22 минуты. Если человек успешно прошел отбор, то его принимают на службу и начинают готовить к выполнению специализированных задач в особых ситуациях, — дает разъяснения Петр Николаевич. — Подготовка заключается как в изучении нормативно-правовых документов, так и в физическом совершенствовании бойцов, в освоении боевых приемов, стрельбы из различных видов оружия, а также многих других дисциплин. В распоряжении обучаемых стрельбе есть различные виды тиров, например электронный, в котором используется не огнестрельное оружие, а идентичное ему электронное. Очень интересен интерактивный тир. Он представляет собой большой экран, на котором перед стрелком перемещаются реалистичные изображения заложников и бандитов. Попадаешь в бандита — он падает. Так что сотрудник ощущает себя в условиях, максимально приближенных к тем, с которыми он может столкнуться в предстоящей работе.
— Расскажите о вашем участии в боевых действиях.
— Первым в служебную командировку на Кавказ в 1995 году был направлен Петр, — включается в разговор Вячеслав Николаевич. — Уезжая, Петр наказал мне, если что-­то случится, чтобы я позаботился о его семье. Тогда неизвестно было, чем закончится поездка в Чечню. За всю службу у Петра было восемь командировок в горячие точки, у меня — шесть.
Петр был командиром сводного отряда. Во время одной из контртеррористических операций его подразделение попало в засаду. Началась перестрелка, силы боевиков во много раз превосходили наши. Если бы бой затянулся, то через некоторое время наши ребята неминуемо погибли бы под шквальным огнем. Слава богу, что связь работала хорошо. Я с бойцами в тот момент находился неподалеку, и вдруг слышу по рации выстрелы, грохот и голос брата, который сообщает, что они попали в засаду. Я быстро сориентировался в обстановке, доложил руководителю спецоперации, и в зону столкновения были направлены вертолеты. Благо что вертушки быстро подоспели и подавили огнем позиции противника. Брат с ребятами благополучно вернулись в расположение отряда.
— Какая у вас мечта, чего бы хотелось добиться в будущем?
— Воспитать достойную смену, подготовить командиров, которые будут помнить тебя и оценят наш опыт, — говорит Петр. — Чтобы и через много лет тебя помнили и встречали, как в родном доме.
— Воспитать детей, внуков, — добавляет Вячеслав.

Сергей КУРЦЕВ,
фото автора

БРАТЬЯ-МУЗЫКАНТЫ

Сапрыкины не единственные братья-близнецы, проходящие службу в московском гарнизоне милиции. И даже не единственные, кто добился на выбранном пути высоких руководящих должностей. Вот, правда, служба у других братьев-­близнецов в корне отличается от той, что избрали себе Сапрыкины. Братья Баевы — представители такой редкой милицейской профессии, как музыканты. Старшина милиции Юрий Баев — милиционер-музыкант оркестра русских народных инструментов «Россияне» Культурного центра ГУВД по г. Москве. А его брат — Игорь Баев — руководитель этого оркестра, подполковник милиции. Более того, народный артист Российской Федерации, причем единственный среди милиционеров.

—Мы спрашивали у братьев Сапрыкиных, доводилось ли им пользоваться своей исключительной природной схожестью. Позвольте и вам задать тот же самый вопрос. 
— Безусловно, — отвечает Игорь Георгиевич. — Да и глупо было бы не пользоваться. В молодости даже над девчонками подшучивали. Не буду уточнять как. А в школе — само собой. А потом еще — когда постигали музыкальное мастерство.
— А что вы оканчивали? 
— У нас у обоих высшее музыкальное образование. Окончили Государственный музыкально-педагогический институт имени Гнесиных. Кафедра духовых инструментов. Я по классу тромбона — в 1976 году, а Юрий по классу трубы — в 1981-м.
— А почему такая разница в годах? 
— Дело в том, что до Гнесинки было еще музыкальное училище в нашем родном городе Днепропетровске. Но Юрий учился по четырехгодичному, а я — по трехгодичному курсу. Мы и в армии служили в разное время.
— А откуда вообще такая страсть к музыке?
— Родители были музыкантами, — включается в разговор Юрий. — Отец, Георгий Ильич, служил в военном оркестре. Мама, Анна Константиновна, была оперной певицей. Отец прошел всю войну, благополучно вернулся, но, к сожалению, рано ушел из жизни — в возрасте 49 лет. 
— Как вы попали в Москву?
— По приглашению одного знакомого, — рассказывает Игорь Баев. — Он услышал, как мы играем, и порекомендовал нас в оркестр милиции московского гарнизона. Хотя до этого мне поступало предложение из Большого театра. Но я все-­таки предпочел милицейскую службу. А потом уговорил и брата.
На базе Дворца культуры московской милиции тогда работал самодеятельный коллектив — Ансамбль песни и пляски. Один только хор состоял из 80 человек. Руководство ГУВД задалось целью создать еще Оркестр русских народных инструментов. Возглавить его было поручено мне. Я собрал музыкантов, и уже через некоторое время мы начали не только выступать перед сотрудниками милиции, но и активно гастролировать.
— А какие гастроли запомнились вам особенно?
— С оркестром мы объехали почти полмира, — комментирует Юрий Георгиевич. — Но нам обоим особенно запомнились гастроли в Англии. В 1993 году оркестр стал лауреатом Всемирного фестиваля полицейских оркестров, который проходил в городе Престоне. Кстати, мой брат тогда отстоял честь не только милицейских, но и всех российских музыкантов.
— Игорь Георгиевич, расскажите, как это было.
— Нас пригласили на концерт оркестра города Престона графства Ланкашир. Концерт проходил в местном костеле. И дирижер престонского оркестра предложил мне сходу дирижировать его оркестром. У меня уже был подобный опыт с лондонским оркестром. Мне тогда дали на выбор несколько партитур. Я выбрал фантазию на тему песни «Полюшко­поле», все­т-аки это было мне ближе. Я справился успешно, можно сказать, произвел фурор. И опять такое же предложение. Пришлось соглашаться. Музыканты, как известно, в переводчиках не нуждаются. Все музыкальные термины — итальянские, и мы, дирижеры, между собой разговариваем на итальянском языке. Мой престонский коллега показал мне в партитуре все переходы, но умолчал, что в одном месте надо возвращаться на несколько страниц назад. И вот во время исполнения я дохожу до нужного места и понимаю, что нужно возвращаться, спешно начинаю перелистывать страницы. Успеваю найти нужное место и доиграть произведение. Со стороны престонского дирижера это была небольшая подстава, а для меня — проверка на профессионализм, которую я прошел успешно. Впоследствии дирижировал также дюссельдорфским полицейским оркестром в Германии. Немцы — известные педанты, но и они приняли меня за своего.
Запомнился еще один концерт. Это уже в России. Он состоялся тоже в 90¬е годы и проходил в зале Чайковского. Все средства от него мы передали в помощь семьям погибших сотрудников.
— Приходилось ли выступать в горячих точках?
— В 1989 году был Нагорный Карабах. А потом — Северная Осетия и Ингушетия, — говорит Юрий.
— Как вы можете охарактеризовать друг друга?
— Мы оба достаточно общительные люди, — отвечает Игорь Георгиевич. — Но в силу того что меня в главке знают лучше, круг общения у меня более широкий, нежели у брата. А вообще, нас часто путают. Бывает так, что, приняв моего брата за меня, позже ко мне подходят и упрекают в том, что я не здороваюсь. Поэтому, когда брат идет в главк, я строго-настрого наказываю, чтобы здоровался со всеми, даже с теми, кого не знает. На всякий случай, так сказать.
— Но все­-таки вы считаете, что у вас только физическое сходство или есть еще какое­-то?
— Мы схожи очень во многом. Мы и болеем практически одними и теми же болезнями. Если один заболел, значит, через некоторое время и другой переболеет. А по поводу подмен добавлю, что совсем недавно пришлось прибегнуть к таковой. Был очень ответственный концерт, а я как раз очень сильно приболел. Юре пришлось встать за дирижерский пульт. Он прекрасно владеет дирижерским мастерством. 
— Какие планы на будущее?
— 22 апреля в Культурном центре ГУВД состоится сольный концерт народного артиста Российской Федерации Владимира Маторина. А также мы готовим для ветеранов большой праздничный концерт, посвященный юбилею Победы. Ну и будем традиционно выступать в подразделениях главка.

* * *

Оба брата — личности, и личности неординарные. Да, очень похожи, но каждый нашел для себя свою нишу. Говоря о дате рождения, невольно останавливаю себя, чтобы не спросить — у кого какая? Она у них одна — 18 марта.

Наталья АЛЕКСЕЕВА,
фото Юрия БЕЛОВА и из личного архива Баевых