Средневековая Европа. Казнь фальшивомонетчика

Изготовление фальшивых денежных знаков — один из самых древних преступных промыслов. Юридическое противостояние фальшивомонетничеству началось ещё в дохристианскую эпоху. Было оно и на Руси…

Некоторые исследователи указывают, что уже первый дошедший до нас свод законов — так называемый Кодекс Хаммурапи — содержал нормы, карающие за подделку денег. На самом деле таких формулировок у вавилонского царя Хаммурапи, создававшего свои законы около 1750 года до н. э., нет. Вероятно, это мнение сформировалось на основании расширительного толкования параграфа № 6: «Если кто-нибудь украдёт храмовое или дворцовое имущество, то его должно предать смерти». С учётом особенностей тогдашнего денежного обращения, когда к уплате принимались весовые категории благородных металлов, а поступившее в качестве податей серебро и золото рассматривалось как дворцовая, то есть государственная собственность, всякое покушение на чистоту драгоценных металлов могло квалифицироваться как кража дворцового имущества.

Фрагмент стелы с Кодексом Хаммурапи

Собственно монета в том виде, в котором мы её себе представляем, появилась в VII веке до н. э. в Лидии (район Малой Азии; ныне в составе Турции и Сирии). «Отец истории» Геродот свидетельствует о лидийцах: «Первыми из людей они /…/ стали чеканить и ввели в употребление золотую и серебряную монету и впервые занялись мелочной торговлей». Произошло это при царе Гигесе; монета весила 14 граммов, называлась статером и чеканилась из электрума — минерала, представляющего собой природный сплав золота и серебра.

Первые дошедшие до нас фальшивые монеты «моложе» только на сто лет. Это не означает, что фальшивомонетничество появилось через сто лет после изобретения монеты, — это значит, что более ранние фальшивые артефакты нами пока не обнаружены. Вероятнее всего, подделывать монеты стали сразу после их появления.

Реакция древнегреческих властей была довольно жёсткой. Уличённых в изготовлении фальшивых монет ждало изгнание из полиса (города-государства). Это было тяжкое наказание, по сути дела — казнь, растянутая на годы. «Изгнаннику земли родной» предстояла жизнь, полная скитаний, — отныне он нигде не мог стать гражданином, не мог владеть замлёй, не обладал политическими правами. Такой была жизнь знаменитого философа Диогена — ещё в молодости он был обвинён в фальшивомонетничестве и изгнан из родного Синопа. Остаток жизни провёл в Афинах, будучи бесправным метеком. Даже став известным человеком, он так и не получил гражданских прав. Воистину: dura lex, sed lex — закон суров, но это закон.

Впрочем, к фальшивомонетчикам в Древней Греции применялась порой и смертная казнь. На развалинах античного полиса Дима обнаружена каменная плита, датируемая III—II веками до н. э., содержащая смертный приговор шестерым фальшивомонетчикам: «Жрец Филоклес, писец Дамокритос и первый советник Клеон от имени города приговорили к смерти: Дракониона, он же Анти /…/ или как бы он ещё себя ни называл, далее /…/ Тиса, кузнеца по золоту; затем /…/ Аниоса, он же Панталеион и как бы ещё себя ни называл, и, наконец, Мошолаоса, сына Мошолаоса, за то, что они посягнули на священное имущество и чеканили медные деньги.

Залити горло. Казнь фальшивомонетчиков на Руси

При первом советнике Дамофанесе [осуждены] сын Дромаса /…/ Иллас и при первом советнике Филеасе сын Олимпихона /…/ Ас». Смертные приговоры в Древней Греции выносились редко. Тем примечательнее эта надпись, запечатлевшая суровый приговор за преступление, которое уже тогда считалось тяжким.

С распространением монеты как государственного платёжного инструмента наказания за изготовление фальсификатов становились всё суровее. В Византии фальшивомонетчиков сжигали в медном быке. В средневековой Европе им рубили руки, варили их в кипятке, им заливали горло расплавленным свинцом или оловом. Сейчас это выглядит дико, но для средневекового права был характерен так называемый «принцип эха» — наказание было подобно преступлению. И если фальшивомонетчик, подделывая монету, использовал в своих преступных целях свинец, то и наказывали его свинцом, если олово — то оловом, если обрезал края монеты — ему отсекали руку. Всё честно, без обид.

Принято считать, что первым фальшивомонетчиком на Руси был некий Фёдор Жеребец — новгородский «висец и ливец серебряный». В 1447 году он был обвинён в изготовлении фальшивых гривен. На допросе его опоили каким-то зельем, под воздействием которого он оговорил 18 человек, «и по его речем иных с мосту сметаша, а иных домы разграбиша, и ис церквей вывозиша животы (пожитки — А.Л.) их». Его словами пытались воспользоваться «бесправдивы бояре», которые «научати говорить на многих людей, претяше ему смертью». Фёдор же, «протрезвился, рече: «На всех есмь лил и на вси земли, и весил с своею братьею ливцы». То есть сам Жеребец был не единственным фальшивомонетчиком и работал явно по чьим-то заказам «сверху». А потому от него следовало избавиться. И избавились: «и того самого смерти предаша, а живот его в церкви раздели и разграбиша. И бысть во граде мятежь велик».

Артикул воинский

В 1535 году Великая княгиня Елена Васильевна Глинская, вдова Василия III, регентша при малолетнем сыне Иоанне, будущем Иоанне IV Грозном, провела первую денежную реформу, одним из результатов которой стало учреждение в Великом княжестве Московском монетной регалии — основанные ею монетные дворы стали чеканить государственную монету. С этого момента подделка денежных знаков квалифицируется как преступление против государства.

Принятое в 1649 году Соборное уложение на 183 года стало основным сводом законов страны, включая в себя в том числе элементы уголовного права. В частности, в Соборном уложении содержались нормы, противодействующие фальшивомонетничеству. Глава V «О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги» декларировала «принцип эха»: «Которые денежные мастеры учнут делати медные или оловяные, или укладные денги (уклад — наваривание одного металла на другой, в данном случае — драгоценного на недрагоценный. — А.Л.), или в денежное дело, в серебро учнут прибавляти медь или олово, или свинец, и тем государеве казне учнут чинити убыль, и тех денежных мастеров за такое дело казнити смертию, залити горло».

Ковчег с текстом Соборного уложния

В царствование Алексея Михайловича глава эта была вполне «рабочей». Только в 1663 году, после Московского восстания 1662 года, более известного как Медный бунт, государь, видимо, отчасти сознавая свою вину в произошедшем, смягчил эту норму права — фальшивомонетчиков перестали «казнить смертию», а вместе с семьями ссылали в Сибирь на вечное поселение. Но надолго царя не хватило, и вскоре всё вернулось на круги своя.

Сын Алексея Михайловича Пётр I, всерьёз озабоченный ростом фальшивомонетничества в стране, внёс свой немалый вклад в дело борьбы с «денежными ворами».

27 сентября 1711 года императором подписан именной указ «О награждении доносителей о делателях фальшивой медной монеты, и о наказании за утайку оных», в котором говорилось: «…ведомо Ему Великому Государю учинилось, что являются в народе воровские медные денежки из зелёной меди, из которой на Денежном дворе никогда медных денег не делают, и значит на них герб и подпись не так, как на подлинных деньгах ясно изображено и по краям негладко обрезывано. И буде с такими воровскими деньгами, для покупки товаров или разплаты за что долгов, явится кто: и таких людей имая, приводит, или кто зная такого воровского дела мастеров, доносит в Канцелярии Правительствующего Сената без опасения, за что получат себе Его Государеву милость и награду. А буде кто за ними такое воровство знаючи, не донесёт, а после сыщится, и тем людям учинено будет то ж, что и тем воровским денежным мастерам».

Петру Алексеевичу было свойственно действовать с размахом, а потому менее месяца спустя, 12 октября, он издал ещё один указ, которым, в сущности, учреждал всероссийский розыск преступников, — «О беспрепятственном розыске и преследовании сыщикам (так в тексте — А.Л.) воров, разбойников и их сообщников по всем Губерниям». Им устанавливалось: «…буде которой Губернии в городах или у посланных из тех Губерний сыщиков, явятся в приводе воры и разбойники, а в роспросах станут говорить на таких же свою братью воров и разбойников в татьбах и разбоях и в поклаже пограбленных пожитков и воровской рухляди (вещей, скарба — А.Л.), или у кого те воры и разбойники приставали (останавливались, располагались на время — А.Л.), а те люди, на кого они станут говорить, ведения других Губерний, и от таких розысков, посланным сыщиком за теми ворами и разбойники в погоню самим гонять, и от себя посылать во все Губернии, /…/ и таких разбойников и воров ловить; также у кого они приставали, или кто воровскую рухлядь принимали, имать и ими розыскивать. /…/. И чтоб о розыске и об отдаче помянутых воров и разбойников Генерал-Губернаторы и Губернаторы, каждой в свою Губернию, /…/ от себя послали Великого Государя указы, дабы во всех местах, такими свободными сыски и розыски всемерно воровство искоренилось».

Судя по всему, предписанные жёсткие меры не принесли должного результата, а потому в 1715 году Пётр, составляя военный устав — «Артикул воинский», вновь вернулся к проблеме фальшивомонетничества. Артикул (статья) 199 был строг: «Кто лживую монету будет бить или делать, оный имеет живота лишён, и по великости нарушений сожжён быть». К сему артикулу герр Питер присовокупил «толкование»: «Монета трояким образом фалшиво делается, (1) когда кто воровски чужим чеканом напечатует, (2) когда не прямую руду (металл) примешает, (3) когда кто у монеты надлежащей вес отъимет, и сие последнее не животом наказано, но чести и имения своего лишены бывают».

Но прописанные Петром строгости, дополнявшие собой и без того суровые нормы Соборного уложения, кажется, так ни разу и не были применены на практике.

Однако время шло, и наступивший XVIII век открыл перед фальшивомонетчиками новые возможности в их преступном занятии, коими они не преминули воспользоваться. Государству и праву вновь был брошен вызов, на который следовало дать ответ…

Александр ЛОМКИН,

кандидат экономических наук,

доцент экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова