Ленинградский футбол как символ жизни и победы

23 сентября 1941 года руководство фашисткой Германии издало директиву о «будущем города Петербурга». В ней будущее Северной столицы России было сформулировано следующим образом: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населённого пункта… Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в дальнейшем существовании города непосредственно у её новой границы».

Северную Пальмиру фашисты решили стереть с лица земли с помощью удавки-блокады: обстрелами артиллерией, бомбовыми ударами авиации и полной изоляцией города от большой земли. Всё это, по мнению фашистских лидеров, заставит голодных защитников города быстро прекратить любое сопротивление. Со свойственной немецкой нации методичностью гитлеровцы стали осуществлять свой людоедский план. Казалось, не было таких злодеяний, на которые они не шли.

Осень-зима 1941—1942 годов — самое страшное время блокады. Инфраструктура города была разбита. Зима оказалась ранней, она обрушилась на ленинградцев холодами — не работало отопление, не было горячей воды. В поисках спасительного тепла горожане стали жечь мебель, книги, разбирали на дрова деревянные постройки. Хлебная норма становилась всё меньше, она составила «сто двадцать пять блокадных грамм с огнём и кровью пополам», как писала поэтесса Ольга Берггольц. От дистрофии и холода люди умирали тысячами.

Памятная доска в честь блокадного матча

Но ленинградцы не склонили головы, они продолжали трудиться — работали административные учреждения, типографии, поликлиники, детские сады, театры, публичная библиотека, продолжали работу учёные. Весь мир восхищался мужеством горожан, отвагой и желанием победить.

В апреле 1942-го после безуспешных попыток удавить город, гитлеровцы предприняли психологическую атаку — отпечатали иллюстрированную газету с крупным заголовком «Ленинград — город мёртвых», напичкав её многочисленными фотографиями разрушенных домов, лежащих на улицах трупов. Её смысл сводился к тому, что осаждённый город практически вымер и падение его — вопрос если не нескольких дней, то нескольких недель. В «городе мертвецов», придумывали они, уже съели всю живность, и жители начали заниматься каннибализмом. Немцы писали, что не берут его пока потому, что боятся трупной эпидемии.

Газету с листовками аналогичного содержания с самолётов гитлеровцы разбрасывали над Ленинградом, а также распространяли среди своих союзников.

Военный совет Ленинградского фронта принял решение — показать миру, что Ленинград жив. Причём сделать это следовало незамедлительно и ярко, чтобы все заметили и все поняли это. После некоторых раздумий решили провести так называемое «Спортивное воскресенье», такие праздники были очень популярны среди ленинградцев в предвоенные годы. Это были спортивные праздники, в ходе которых проводились различные соревнования: легкоатлетические забеги, эстафеты, метания спортивных снарядов и прыжки в высоту и длину, а «венчал» их обязательно футбольный матч.

Естественно, вершиной предстоящего «Спортивного воскресенья» должен был стать футбол. Провести матч запланировали 31 мая 1942 года на стадионе «Динамо». В связи с тем, что на его главном поле взорвался снаряд, а второе поле было распахано и засажено картофелем, решили соревноваться на третьем поле. С учётом состояния игроков укоротили таймы — вместо 45 минут решили играть 30.

Встреча должна была произойти между ленинградским «Динамо» и командой Ленинградского металлического завода имени И.В. Сталина, которую из-за требований секретности везде объявляли как команду Н-ского завода. Почему выбор пал на эти коллективы?

Дело в том, что команда «Динамо» в предвоенные годы являлась одной из лучших в стране. Она являлась участником разыгранного в 1936 году первого чемпионата СССР. Особенно удачно команда выступила в 1940 году, завоевав в чемпионате страны пятое место. Техничная и тактически содержательная игра динамовцев пользовалась большой популярностью в стране.

Среди заметных успехов ленинградских динамовцев той поры — игра семерых игроков «Динамо» в составе сборной Ленинграда, добившейся ничейного результата (2:2) со сборной Басконии в 1937 году. Известно, что турне басков по Советскому Союзу имело огромное значение для развития отечественного футбола, дало толчок новым тенденциям советского футбола. Между прочим, практически все футбольные команды страны, игравшие с этими «кудесниками мяча», свои встречи проиграли.

Немаловажно было и то, что в «Динамо» тренировались и играли лучшие мастера кожаного мяча. Это братья Дементьевы Пётр и Николай (в будущем заслуженные мастера спорта СССР), Олег Ошенков, завоевавший такое же высокое звание, и многие другие. В 1938 году за «Динамо» играл сам Всеволод Бобров, о котором поэт Евгений Евтушенко воскликнул: «Шаляпин русского футбола, Гагарин шайбы на Руси…»

Конечно, сборная Н-ского завода имела не такой звёздный состав. Тем не менее и здесь удалось подобрать неплохих игроков. Большую роль в формировании состава команды сыграл Александр Зябликов, капитан «Сталинца», который являлся прародителем многолетнего чемпиона России «Зенита». В команде завода также играли моряки Балтийского флотского экипажа и представители других городских клубов.

Теперь оставалось самое главное — найти, собрать футболистов. Дело оказалось непростым, часть их была на фронте, часть служила в милиции, часть находилась в эвакуации, хотя таковых оказалось мало. Спортсмены любили свой город и сразу выступили на его защиту.

Так, когда началась война, динамовцы были в Тбилиси, готовились к очередной встрече чемпиона СССР. Их хотели отправить в тыл, но ребята отказались — вернулись в Ленинград и добровольцами записались в Красную армию. Многие из них работали в милиции и НКВД, вылавливали шпионов, мародёров, пока не кончилась блокада.

В горком партии вызвали играющего тренера «Динамо» заслуженного мастера спорта Валентина Фёдорова и капитана команды мастера спорта Аркадия Алова и попросили их разыскать игроков. Те, конечно, удивились: состояние игроков было неважным, спортсмены также голодали, как и все ленинградцы. Но им объяснили политическую важность этой встречи, сказали, что они будут играть, дабы весь мир видел: Ленинград жив и борется!

Многих игроков нашли на фронте. Так, вратаря «Динамо» Виктора Набутова, впоследствии ставшего радиокомментатором, отозвали с флота — весной 1942 года он командовал бронекатером на Ораниенбаумском плацдарме. Борис Орешкин командовал сторожевым катером, входившим в береговую охрану. Георгий Московцев служил стрелком под Красным Селом. Сразу пять человек — Михаил Атюшин, Валентин Фёдоров, Аркадий Алов, Константин Сазонов и Виктор Иванов — являлись оперуполномоченными ленинградской милиции. Постепенно нашли многих бывших игроков и сформировали две команды…

Конечно, никто из игроков не знал, зачем их вызвали, а когда узнавали, то очень удивлялись: играть в футбол в таком со-
стоянии? Да, отвечали им, игра в футбол для вас — тот же фронт, важнейшее задание, и показывали газеты и листовки, сброшенные с фашистских самолётов.

И вот команды неспешно вышли на поле. Перед началом игры футболистов предупредили: в аут бить нежелательно, можно попортить проросший картофель. Замен также не было, просто поменялись воротами. Все боялись, что если игроки, измождённые недоеданием, присядут, то их уже вряд ли удастся поднять.

В ходе игры появились зрители, которых по первоначальному плану не предполагалось, — боялись, что, привлечённые большим количеством людей, фашисты откроют артиллерийский огонь. Но раненые и выздоравливающие из ближайших госпиталей, заслышав звуки мяча, потянулись на стадион. Опираясь на костыли и палки, они стояли вокруг поля — стадионные деревянные скамейки были разобраны для обогрева.

По воспоминаниям большинства участников, играть было тяжело — ноги отлетали от мяча, обессиленные люди часто падали на землю, и футболисты бережно поднимали друг друга. После завершения игры все покинули поле, обнявшись, поддерживая наиболее ослабевших.

Счёт сыгранного 31 мая матча — 6:0 в пользу «Динамо» — свидетельствует, что силы команд были разными. Но дело вовсе не в спортивном результате, а в политическом. Все друзья и сторонники Советского Союза поняли, что осаждённый город борется!

Военный совет Ленинградского фронта позаботился и о том, чтобы об этом событии узнали враги. О ходе матча был написан отчёт, который был опубликован в «Ленинградской правде», а потом австрийский коммунист Фриц Фукс, который провёл всю блокаду на Ленинградском радио, записал свой рассказ о матче на магнитный носитель. Эту запись привезли на передовую и через рупоры «довели» до всех на двух языках — немецком и русском.

О том, какое впечатление это произвело на фронте, вспоминал нападающий команды «Динамо» Николай Светлов: «Никогда не забуду день, когда в траншеях на Синявинских болотах в 500 метрах от немцев услышал репортаж со стадиона «Динамо»… Что делалось с бойцами! Это был такой боевой подъём, что, если бы в тот момент был дан сигнал вышибить немцев с их траншей, плохо бы им пришлось!»

Да, именно на зелёном поле стадиона «Динамо» Гитлеру и его людоедским планам было нанесено поражение — Ленинград не стал «городом мёртвых». Ленинград стал городом-героем, и таким он будет для нас вечно.

Владимир ГАЛАЙКО,

фото из открытых источников