Дорогой сердцу сигнал
Одни ждут отпуска, чтобы побыстрее добраться до моря, другие, в буквальном смысле, — с лопатой до болот. Одни жаждут пляжного отдыха, другие — отнять очередную порцию полувековых секретов у политой кровью земли…В Москве действует много поисковых отрядов, часть из них при основном представительстве в их составе столичных полицейских. Но таких, которые бы, возникнув на энтузиазме сотрудников одного ведомства, всё шире и шире вовлекали в свою орбиту коллег из других полицейских подразделений, немного.
Военно-патриотический центр «Обелиск», возникший на базе одноимённого поискового отряда, изначально создавался сотрудниками БСТМ МВД России Владимиром Корольковым и Сергеем Кукрешем. Сегодня состав отряда куда как неоднороден по службам, трудятся в нём и столичные полицейские. Например, тот же Корольков-младший — Виталий — сотрудник ГУ МВД России по г. Москве. У Владимира, к слову сказать, все члены семьи — работники полиции — вовлечены в поисковую деятельность
Разговариваю я с Владимиром и Сергеем в тот момент, когда они собираются в очередную экспедицию, на границу Московской и Смоленской областей, на территорию Вазузской гидросистемы. По собственному неведению спрашиваю, что за бои там шли. Сергей Кукреш поясняет:
— Ржевско-Сычевская наступательная операция, лето 42-го. В частности, 20-я армия Западного фронта тогда стремилась перерезать железнодорожные пути снабжения Ржевского выступа, преодолеть несколько водных преград. Накатывали волнами, потери были огромные. Значительная часть из них не попадала в официальные сводки и фигурировала впоследствии, как «без вести пропавшие». Вот мы останки бойцов находим и эту самую «весть» приносим. Не всегда, конечно, есть кому. Бывает, в результате кропотливого труда или просто невероятного везения (и такое случается) узнаёшь, кем был погибший, да передавать вещи и память некому. Но если находим родственников, то предаём останки земле уже как положено и с почестями.
Так, например, произошло с молодым лётчиком Михаилом Каратаевым. Самолёт поисковики извлекли вместе с телом из глубины болота. Сбитый истребитель на большой скорости вошёл в вязкую жижу практически вертикально, кабина пилота образовала кокон без доступа воздуха. Извлекали не скелет в лётном костюме, а мумифицированное тело. Внешняя среда была не агрессивной, как обычно, а наоборот, искусственно щадящей. В момент гибели парень оказался настолько молод, что семьи создать не успел. Изучили документы, восстановили личность, нашли родственников, тело похоронили с почестями.
Общаюсь и понимаю, что везение — не частый гость у поисковиков. Пота и кропотливого труда куда больше. Например, спёкшийся комок, который чаще всего извлекается из «медальона смерти» — карболитового патрона — долго и тщательно, как мельчайшие пазлы, собирают в единое целое. Не всегда бойцы трепетно относились к своим «медальонам» — то колпачок небрежно завинтят, и проникшая влага сделает своё дело, а то и вообще бумажку на раскурку пустят. А если и найдёшь хорошо сохранившийся рулончик бумаги, то вполне может пустой оказаться – солдатское суеверие сказывалось: заполнишь — погибнешь. Иногда бывало, в качестве «медальона» находили гильзы от пуль с плотно закусанным концом. В такую гильзу солдаты перед неминуемой смертью, под ливнем пуль и осколков, на каком-нибудь клочке писали инициалы, полк или любую информацию, что были в силах написать. К сожалению, такие «медальоны» сохраняются ещё хуже, чем заводские…
На мой вопрос, кто помогает восстанавливать документы, поисковики отвечают: экспертно-криминалистические центры разных ведомств, чаще всего криминалисты Министерства юстиции Российской Федерации. Все — исключительно из добрых отношений.
Фотографии в рабочем кабинете выдают в моих собеседниках не только поисковиков, но и реконструкторов. На снимках жанровых сцен видишь их фигуры — только уже в военном обмундировании той поры. Спрашиваю об истории одной из таких фотографий.
Мне рассказывают, что сделана она в деревне Быково Гагаринского района Смоленской области. В конце зимы 1941—42 годов. Второй кавалерийский корпус осуществил прорыв вглубь вражеской территории. Но поддержки конники не получили и вынуждены были отступать. Прикрывать отход основной части осталась группа бойцов, среди которых, как установлено поисковиками, были командиры и политрук. Под руинами сгоревшего сарая лежали останки героев — с оружием в руках давших здесь свой последний бой. Две шпалы в петлицах, медаль «20 лет РККА» — всё это позволило идентифицировать павших солдат.
Кстати, здесь, как и в большинстве других мест поисков «Обелиск» работал не в одиночку. Мои собеседники говорят немало хороших слов о своих коллегах-энтузиастах из других районов. Да и то сказать, без совместных усилий таких масштабных акций, как, например, тот же подъём самолёта из болотных глубин или установка памятника на месте гибели, не произвести. Кстати, о памятнике. В интернете много фотографий памятника в деревне Петушки Гагаринского района — фигура бойца и слова «Вечная слава героям, павшим в боях за Родину!» Без энергии и энтузиазма поисковиков из «Обелиска», главным образом самого Королькова, его бы не было.
Впрочем, полицейские не слишком расположены распространяться о своём подвижничестве. Видимо, работа налагает отпечаток. Зато об артефактах, отвоёванных у земли, или об именах героев, добытых из небытия, они готовы говорить долго. А профессиональная принадлежность им только в помощь. Дисциплина и скрупулёзность, с которой полицейские способны прочёсывать квадрат поиска да «вкапываться» в полный рост, просеивая кубометры земли, отличает их от многих легкомысленных искателей артефактов. Земля со временем «выталкивает» железо Великой Отечественной на поверхность, и там, где искали в прошлом году, уже на следующий год могут быть новые находки. Металлодетектор берёт не глубоко, уверенный приём среднего искомого объекта — лишь до четверти метра. Например, подсумок с патронами, лежащий чуть глубже, уже не определяется большинством приборов при стандартных настройках чувствительности. Зато через год, когда земля «подняла» артефакт выше, прибору уже удаётся дать тот самый, приятный слуху и тёплый сердцу, сигнал. Это нужно понимать и обследовать участки земли тщательно, даже если в прошлом году тут уже прошёл десяток следопытов.
Спрашиваю собеседников, приходилось ли им сталкиваться с «чёрными копателями», варварские действия которых направлены не на увековечение памяти павших, а на «потрошение» могил в поисках реликвий. От прямого ответа полицейские уклоняются, звучит тезис «если столкнёмся, им будет плохо». Произносится так, что этому сразу веришь.
В профессиональные обязанности полковников полиции Королькова и Кукреша, зная специфику их службы, не вникаю, зато индивидуальные особенности их факультативной деятельности начинаю понимать. Если Корольков — лесной житель, ему бы пройти по нехоженым с войны солдатским тропам, то для Кукреша главная работа начинается потом, когда в тиши кабинета он подвергает найденное детальному анализу и восстановлению.
Документальный фильм о деятельности военно-патриотического центра «Обелиск», созданный практически на рабочем месте энтузиастов, стал лауреатом премии МВД России. Впрочем, славы эти люди не ищут. Они работают, чтобы принести её другим — героически павшим и незаслуженно забытым.
Алим ДЖИГАНШИН,
фото из архива поискового отряда
Военно-патриотический центр «Обелиск», возникший на базе одноимённого поискового отряда, изначально создавался сотрудниками БСТМ МВД России Владимиром Корольковым и Сергеем Кукрешем. Сегодня состав отряда куда как неоднороден по службам, трудятся в нём и столичные полицейские. Например, тот же Корольков-младший — Виталий — сотрудник ГУ МВД России по г. Москве. У Владимира, к слову сказать, все члены семьи — работники полиции — вовлечены в поисковую деятельность
Разговариваю я с Владимиром и Сергеем в тот момент, когда они собираются в очередную экспедицию, на границу Московской и Смоленской областей, на территорию Вазузской гидросистемы. По собственному неведению спрашиваю, что за бои там шли. Сергей Кукреш поясняет:
— Ржевско-Сычевская наступательная операция, лето 42-го. В частности, 20-я армия Западного фронта тогда стремилась перерезать железнодорожные пути снабжения Ржевского выступа, преодолеть несколько водных преград. Накатывали волнами, потери были огромные. Значительная часть из них не попадала в официальные сводки и фигурировала впоследствии, как «без вести пропавшие». Вот мы останки бойцов находим и эту самую «весть» приносим. Не всегда, конечно, есть кому. Бывает, в результате кропотливого труда или просто невероятного везения (и такое случается) узнаёшь, кем был погибший, да передавать вещи и память некому. Но если находим родственников, то предаём останки земле уже как положено и с почестями.
Так, например, произошло с молодым лётчиком Михаилом Каратаевым. Самолёт поисковики извлекли вместе с телом из глубины болота. Сбитый истребитель на большой скорости вошёл в вязкую жижу практически вертикально, кабина пилота образовала кокон без доступа воздуха. Извлекали не скелет в лётном костюме, а мумифицированное тело. Внешняя среда была не агрессивной, как обычно, а наоборот, искусственно щадящей. В момент гибели парень оказался настолько молод, что семьи создать не успел. Изучили документы, восстановили личность, нашли родственников, тело похоронили с почестями.
Общаюсь и понимаю, что везение — не частый гость у поисковиков. Пота и кропотливого труда куда больше. Например, спёкшийся комок, который чаще всего извлекается из «медальона смерти» — карболитового патрона — долго и тщательно, как мельчайшие пазлы, собирают в единое целое. Не всегда бойцы трепетно относились к своим «медальонам» — то колпачок небрежно завинтят, и проникшая влага сделает своё дело, а то и вообще бумажку на раскурку пустят. А если и найдёшь хорошо сохранившийся рулончик бумаги, то вполне может пустой оказаться – солдатское суеверие сказывалось: заполнишь — погибнешь. Иногда бывало, в качестве «медальона» находили гильзы от пуль с плотно закусанным концом. В такую гильзу солдаты перед неминуемой смертью, под ливнем пуль и осколков, на каком-нибудь клочке писали инициалы, полк или любую информацию, что были в силах написать. К сожалению, такие «медальоны» сохраняются ещё хуже, чем заводские…
На мой вопрос, кто помогает восстанавливать документы, поисковики отвечают: экспертно-криминалистические центры разных ведомств, чаще всего криминалисты Министерства юстиции Российской Федерации. Все — исключительно из добрых отношений.
Фотографии в рабочем кабинете выдают в моих собеседниках не только поисковиков, но и реконструкторов. На снимках жанровых сцен видишь их фигуры — только уже в военном обмундировании той поры. Спрашиваю об истории одной из таких фотографий.
Мне рассказывают, что сделана она в деревне Быково Гагаринского района Смоленской области. В конце зимы 1941—42 годов. Второй кавалерийский корпус осуществил прорыв вглубь вражеской территории. Но поддержки конники не получили и вынуждены были отступать. Прикрывать отход основной части осталась группа бойцов, среди которых, как установлено поисковиками, были командиры и политрук. Под руинами сгоревшего сарая лежали останки героев — с оружием в руках давших здесь свой последний бой. Две шпалы в петлицах, медаль «20 лет РККА» — всё это позволило идентифицировать павших солдат.
Кстати, здесь, как и в большинстве других мест поисков «Обелиск» работал не в одиночку. Мои собеседники говорят немало хороших слов о своих коллегах-энтузиастах из других районов. Да и то сказать, без совместных усилий таких масштабных акций, как, например, тот же подъём самолёта из болотных глубин или установка памятника на месте гибели, не произвести. Кстати, о памятнике. В интернете много фотографий памятника в деревне Петушки Гагаринского района — фигура бойца и слова «Вечная слава героям, павшим в боях за Родину!» Без энергии и энтузиазма поисковиков из «Обелиска», главным образом самого Королькова, его бы не было.
Впрочем, полицейские не слишком расположены распространяться о своём подвижничестве. Видимо, работа налагает отпечаток. Зато об артефактах, отвоёванных у земли, или об именах героев, добытых из небытия, они готовы говорить долго. А профессиональная принадлежность им только в помощь. Дисциплина и скрупулёзность, с которой полицейские способны прочёсывать квадрат поиска да «вкапываться» в полный рост, просеивая кубометры земли, отличает их от многих легкомысленных искателей артефактов. Земля со временем «выталкивает» железо Великой Отечественной на поверхность, и там, где искали в прошлом году, уже на следующий год могут быть новые находки. Металлодетектор берёт не глубоко, уверенный приём среднего искомого объекта — лишь до четверти метра. Например, подсумок с патронами, лежащий чуть глубже, уже не определяется большинством приборов при стандартных настройках чувствительности. Зато через год, когда земля «подняла» артефакт выше, прибору уже удаётся дать тот самый, приятный слуху и тёплый сердцу, сигнал. Это нужно понимать и обследовать участки земли тщательно, даже если в прошлом году тут уже прошёл десяток следопытов.
Спрашиваю собеседников, приходилось ли им сталкиваться с «чёрными копателями», варварские действия которых направлены не на увековечение памяти павших, а на «потрошение» могил в поисках реликвий. От прямого ответа полицейские уклоняются, звучит тезис «если столкнёмся, им будет плохо». Произносится так, что этому сразу веришь.
В профессиональные обязанности полковников полиции Королькова и Кукреша, зная специфику их службы, не вникаю, зато индивидуальные особенности их факультативной деятельности начинаю понимать. Если Корольков — лесной житель, ему бы пройти по нехоженым с войны солдатским тропам, то для Кукреша главная работа начинается потом, когда в тиши кабинета он подвергает найденное детальному анализу и восстановлению.
Документальный фильм о деятельности военно-патриотического центра «Обелиск», созданный практически на рабочем месте энтузиастов, стал лауреатом премии МВД России. Впрочем, славы эти люди не ищут. Они работают, чтобы принести её другим — героически павшим и незаслуженно забытым.
Алим ДЖИГАНШИН,
фото из архива поискового отряда