24 июня 1993 года в 11 часов 45 минут на пересечении Дмитровского шоссе с 3-м Нижне-Лихоборским проездом во время дождя произошло столкновение автомашины «КамАЗ-55111» с прицепом со следовавшей в попутном направлении автомашиной «КамАЗ-55111» (бензовоз)...

В результате столкновения произошло нарушение целостности цистерны с бензином с последующим его разливом и воспламенением на общей площади 200 квадратных метров, а также горение бензовоза: автобуса «Икарус», автомашины «МАЗ-супер» (владелец Центрокоопсервис), автомашины «ЖУК-06», принадлежащей Мострикотажмашу, и двух троллейбусов...

Пожарными подразделениями в 12 часов 16 минут горение разлившегося бензина было прекращено, а в 13 часов 50 минут, использовав аварийно-спасательный инструмент, ликвидирована (ими) течь бензина из повреждённой цистерны.

В результате пожара троллейбусы полностью сгорели. 10 пассажиров в горевших троллейбусах погибли. 25 пассажиров для оказания медицинской помощи доставлены с ожогами различных степеней тяжести в Институт им. Склифосовского и 36-ю городскую больницу.

 

ТРЕВОЖНЫЕ ЗВОНКИ

 

В тот злополучный день в дежурную часть отряда милиции особого назначения ГУВД Московской области сначала поступил тревожный звонок из 36-й столичной горбольницы. Врач реанимации сообщила по телефону, что к ним поступил с тяжелыми ожогами сотрудник подмосковного ОМОНа Александр Шмелев. Пострадавший находился в сознании и сам назвал место своей службы. Медицинский работник обратился с просьбой к заместителю командира ОМОНа по работе с личным составом майору милиции А. Трыканову, которому довелось первому из руководства отряда узнать тревожную новость, поскорее приехать в больницу. Для чего — понятно: чтобы обговорить, как спасать парня.

Не успел старший офицер-омоновец выйти из дежурной части, как раздался второй звонок. На сей раз милицейский номер набрали в Институте скорой помощи имени Склифосовского. Другая весть оказалась ещё более недоброй: институтский медработник поставил в известность о том, что в реанимацию доставлен милиционер-омоновец Лев Новиков, у которого в результате ожога поражено порядка девяноста процентов кожи. Естественно, и тут требовалось экстренное прибытие ответственного представителя подмосковного ОМОНа, чьи бойцы попали в нежданную беду.

Заместитель командира отряда, в свою очередь, незамедлительно связался по телефону с начальником Коломенского УВД Александром Николаевичем Бавкуном и, продиктовав домашний адрес Шмелёва, попросил оповестить о случившемся его родственников. В распоряжении майора А. Трыканова имелись сразу две служебные автомашины (весьма редкий случай). Одну из них он послал по месту жительства Новикова за его родственниками, поручив эту нелёгкую миссию милиционеру-водителю Сергею Лисичкину и младшему лейтенанту милиции Борису Касаткину. А на второй заместитель командира ОМОНа вместе с водителем Сергеем Поповым поехал в Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского.

Врач-реаниматор с сожалением признал, что медики в данной ситуации бессильны спасти Новикова. Как выяснилось, у него был даже более сильный ожог — 98-процентный. То есть этот ожог несовместим с жизнью. Более того, врач-реаниматор констатировал, что за всю историю института не было подобного случая, чтобы человека с таким ожогом довозили живым до их стационарной реанимации. Милиционер ОМОНа ГУВД Московской области Лев Новиков был в сознании, но его боевых сослуживцев в реанимационное помещение не пустили, поскольку институтские специалисты в это время старались облегчить страдания пострадавшего, очутившегося по воле судьбы в эпицентре драматического дорожно-транспортного происшествия на Дмитровском шоссе в Москве.

В 36-й городской больнице посетовали на то, что в столице в последнее время мало сдаётся донорской крови, из-за чего нет плазмы. Поэтому больничный персонал поставил вынужденное условие: если будет плазма, то можно бороться за Шмелёва, получившего в огненной автокатастрофе примерно пятидесяти-шестидесяти процентный ожог.

Личному составу отряда милиции особого назначения сообщили, что шансы на спасение Александра Шмелёва возрастают. Главное, чтобы не было перебоев с донорской кровью. Надо ли говорить, что все подмосковные омоновцы как один изъявили желание стать донорами. Причём ежедневно милицейские работники поочередно сдавали кровь не только для своего товарища, но и для других пострадавших в страшной июньской аварии. Прошла неделя после того рокового события, и немного легче стало на душе у омоновцев, так как состояние Александра Шмелева улучшалось, да и плазма для него шла потоком...

 

Свидетельство очевидца

 

24 июня в Высшей заочной юридической школе среди абитуриентов было и несколько подтянутых парней, откомандированных для сдачи вступительных экзаменов из подмосковного ОМОНа. Успешно преодолев это испытание, омоновцы Лев Новиков, Александр Шмелёв и Виктор Сигачёв в хорошем настроении покинули здание юридической школы и, дойдя до остановки, втиснулись в подошедший троллейбус. Ехали пассажиры, что называется, в тесноте, да не в обиде. Неожиданно троллейбус остановился. О дальнейшем сослуживцы омоновцев-абитуриентов узнали из рассказа очевидца беспрецедентного ДТП — милиционера отряда младшего сержанта Сигачёва.

С его слов, внезапная остановка троллейбуса особого беспокойства у пассажиров не вызвала: ближе к полудню заметно увеличивается транспортный поток, оттого и не редкость дорожные пробки. Когда открылись двери, младший сержант спрыгнул на асфальт. По ботинкам потекла какая-то жидкость, и омоновец не сразу сообразил, что это бензин. Взглянув в сторону, Виктор увидел надвигающийся огонь. Прошли какие-то доли секунды, и пламя пыхнуло в лицо милицейскому работнику. Инстинктивно омоновец прыгнул в сторону. За ним ещё несколько пассажиров последовали, потом из огненной купели вырвался в подпалённой форме майор милиции.

Младший сержант Виктор Сигачёв подбежал к женщине, на которой плавилась синтетическая одежда, и ладонями начал сбивать пламя. Огонь потушить удалось, но омоновец обжёг себе руки. После этого Виктор оглянулся и заметил, что огонь подобрался под днище троллейбуса. Через считанные мгновения Дмитровское шоссе в районе военкомата и Сбербанка озарила мощная вспышка и ввысь взметнулся огромный столб пламени. Троллейбус скрылся в огне и дыму.

По свидетельству Сигачёва, в эту минуту Новиков, вероятно, через разбитое окно вывел кого-то из пассажиров в безопасное место, после чего обратно влез в салон, чтобы помочь выбраться наружу другому попутчику. Спасая людей из огня, Лев сам попал в огненный плен и превратился в живой факел. Откуда только у него взялись силы, находясь в шоковом состоянии и будучи полностью обгоревшим, самостоятельно покинуть раскалённый остов троллейбуса?!

Чуть позднее Сигачёв подошел к карете «скорой помощи» и увидел картину, от которой не могло не содрогнуться сердце: около спецавтомобиля с красным крестом сидел парень, обезображенный огнем до неузнаваемости. Одежда пострадавшего сгорела полностью, только на ногах осталась обувь. Вдруг сидевший спросил у младшего сержанта:

— Витя, ты как сам, нормально?

Сигачёв в ответ только и воск-ликнул:

— Лёва, это ты?!

Сержант Новиков откликнулся:

— Вот видишь, как получилось...

Это были последние слова, которые Виктор услышал от сослуживца. Правда, Лев еще пытался что-то сказать младшему сержанту, но тот опередил его:

— Ладно, Лёва, пока тебе не надо разговаривать — побереги силы.

Заморосил дождь, и Сигачёв раскрыл над Новиковым зонт, пока врачи оказывали сержанту первую медицинскую помощь. Затем «скорая» увезла Новикова, а Виктор ещё оставался на месте происшествия. У военкомата Сигачёв увидел и второго сослуживца. Шмелёву тоже оказывалась первая медицинская помощь — голову милиционер ОМОНа держал в тазике с каким-то специальным аптекарским раствором. Так получилось, что Виктора и Александра отправили в одну и ту же больницу — 36-ю. Между прочим, несмотря на настоятельные увещевания врачей, Сигачёв госпитализации предпочёл домашнее лечение, чтобы не создавать сложностей близким из-за посещений его в больнице.

Знаете, каким он парнем был...

Могучий организм омоновца Льва Новикова ещё около полутора суток боролся за жизнь, но, к глубокому прискорбию, заключение специалистов реанимации Института скорой помощи имени Склифосовского сбылось. Сержант Новиков скончался 26 июня. В подразделении, где он служил, под фотографией в траурной рамке появился лаконичный, как короткая жизнь этого омоновца, некролог:

«Новиков Лев Евгеньевич 3 Л 0.68 — 26.06.93

Сержант милиции, милиционер ОМОНа ГУВД АМО.

Трагически погиб, спасая жизнь людей на пожаре».

Говорят, что смерть выбирает самых лучших. Наверное, это действительно так. Вот что сказали о погибшем омоновце его боевые сослуживцы.

Александр ТАРАСОВ

 

(Продолжение в следующем номере)