ФИНАЛ «МИТИНСКОГО ДЕЛА»
В первые послевоенные годы минувшего века в Москве объявилась очень дерзкая вооружённая шайка, совершившая в течение всего нескольких лет десятки тяжких преступлений.
Шальные бандитские пули
«Тихий дебют» преступной группы Ивана Митина состоялся в конце 1949-го — ею была совершена весьма заурядная кража. Сорвав ломом с двери навесной замок, ночью воры утащили из продовольственного магазина в подмосковном городе Тушино предновогодний «праздничный набор»: запас продуктов и водки на общую сумму более 2 тысяч рублей.
А вот в следующем году эта криминальная «бригада» уже начала приобретать дурную славу. Тогда в первый весенний месяц, 26 марта, грабители заявились в Тимирязевский район: заскочив в промтоварный магазин, представившиеся сотрудниками МГБ налётчики под угрозой применения пистолета заграбастали здесь 68 тысяч рублей. Затаившись на время, сообщники вновь напомнили о себе в конце осени пятидесятого года. 16 ноября они опустошили на двадцать четыре с половиной тысячи рублей кассу промтоварного магазина № 1 Пароходства канала имени Москвы. Однако потом ещё более крупная добыча ждала преступников на улице Кутузовская Слобода: нагрянув туда в декабре 1950 года, члены грабительской группы присвоили в промтоварном магазине № 69 ещё 62 тысячи рублей.
Очевидно, уверовавшие в свою неуязвимость уголовники к бескровным налётам прибавили и вызывающе агрессивные вылазки, сопровождавшиеся убийствами милиционеров и граждан.
1 февраля 1951 года (по другим же данным — 1 февраля 1950 года) сотрудник уголовного розыска старший лейтенант милиции
А. Кочкин оказался непосредственным очевидцем того, как продуктовый магазин в Ховрине (вошло в черту столицы в 1960 году) попытались ограбить несколько преступников. Один из них в упор застрелил местного оперативника, который хотел пресечь грабёж.
В марте 1951 года неизвестные бандиты при попытке ограбления пивной в посёлке Войковец, на 12-м километре Ленинградского шоссе, застрелили сразу трёх человек. Причём напавшие метили в участкового уполномоченного 100-го отделения милиции Москвы Михаила Бирюкова. Однако шальные бандитские пули попали не только в младшего лейтенанта милиции, но ещё и в двух случайных свидетелей: смертельные огнестрельные ранения получили женщина и мастер столичного предприятия.
Вскоре, 27 марта 1951 года, злодеи ворвались в магазин в Кунцеве. При оказании сопротивления алчным разбойникам погиб директор торга Карп Антонов.
А вечером 30 октября пятьдесят первого преступники ограбили магазин горпромторга «Ткани» в Сокольническом переулке. Опрошенные свидетели пояснили, что в быстро завершившемся налёте на торговое заведение участвовали молодые люди спортивного вида…
На особом контроле
О большой степени резонансности этого уголовного дела можно судить по такому примечательному факту: 24 марта 1952 года состоялся крайне непростой разговор первого секретаря Московского областного /МК/ и городского /МГК/ комитетов и секретаря ЦК ВКП(б) Никиты Хрущёва с руководством милиции региона. Больше часа длилось весьма эмоциональное и крайне критичное выступление высокопоставленного партийного и советского государственного деятеля, потребовавшего от правоохранителей положить конец вызывающим похождениям вооружённых преступников.
Конечно же, повышенное внимание раскрытию бандпроявлений уделялось со стороны руководства столичной милиции и Московского уголовного розыска. Наряду с МУРом, в оперативно-поисковых мероприятиях по установлению членов банды были активно задействованы и сотрудники подмосковного уголовного сыска — именно так в то время официально назывался угрозыск.
Между тем, преступные демарши неизвестных бандитов продолжались. 31 августа 1952 года на станции Снегири, при нападении на чайную № 1 Снегирёвского сельпо, был убит сторож Н.С. Краев. Свидетели запомнили и описали виновника его гибели — убийцей оказался высокий парень в кожаном пальто. На сей раз кушем для разбойников послужила мизерная сумма наличных, не дотянувшая даже до 5 тысяч рублей.
2 октября того же года трое соучастников ограбили этакий дорожный ресторанчик, палатку «Пиво-воды», на платформе «Ленинградская». Двое посетителей, попытавшихся помешать преступникам, были застрелены из пистолета «ТТ».
В 1952 году очередной жертвой бандитов стал младший лейтенант милиции В.Ф. Грошев. Трагедия произошла 1 ноября, когда участковый из 111-го отделения милиции Грошев предпринял попытку предотвратить ограбление магазина на Лиственничной аллее, что близ Главного Ботанического сада.
На документе, хранящемся ныне в фондах Центрального музея МВД России, рукой комиссара милиции 2-го ранга (соответствовало званию генерал-лейтенанта) А.М. Овчинникова сделана пометка: «Дело Митина — 4 убийства работников милиции, 22 грабежа: Кунцевский магазин, Краснопресненский, сберкасса в Мытищах…».
Следует подчеркнуть, что в Министерстве внутренних дел страны это уголовное дело находилось на особом контроле. В один из дней пятьдесят второго в кабинет к начальнику отделения Отдела уголовного сыска Московской области И.Д. Скорину зашёл А.М. Овчинников, являвшийся тогда комиссаром милиции 3-го ранга (равнозначно званию генерал-майора). Александр Михайлович, которому раньше, в 1943—1949 годах, довелось быть главным сыщиком Союза, сказал о первостепенном значении, придаваемом в МВД обезвреживанию бандшайки:
— Руководство обеспокоено длительным и безуспешным розыском преступников и поэтому приняло решение объединить милицейские силы Москвы и области, а для координации розыскных действий создать специальный штаб.
Александр Овчинников попросил собеседника подробно доложить о произошедшей серии бандитских проявлений. Игорь Дмитриевич помнил о всех до единого тяжких преступлениях, так что перечислял детали налётов, даже не заглядывая в свои записи. Александр Михайлович спросил у Скорина, уверен ли он, что все перечисленные им преступления совершила одна и та же шайка уголовников. Игорь Дмитриевич отозвался, что не сомневается в этом.
Из показаний нескольких свидетелей вытекало, что при налётах верховодил высокий парень, на котором чаще всего было одето кожаное пальто коричневого цвета. Очевидцы приметили, что на правом плече пальто кожа, вырванная треугольным клочком, была подшита аккуратными стежками. Главарь имел два пистолета, но при нападениях стрелял всегда только из «ТТ». Тот же вывод содержался и в заключении баллистической экспертизы, исследовавшей изъятые на местах происшествий гильзы. Парня в кожанке повсюду сопровождал одетый в потрёпанную телогрейку низкорослый мужчина, который при ограблениях выполнял свою роль: доставал из-за пазухи мягкую дерматиновую сумку и кидал в неё отобранную денежную наличку. Чаще всего бандиты налетали втроём-вчетвером, но однажды их оказалось аж шестеро.
Пробеседовав часа три с начальником отделения и собравшись уходить, Овчинников бросил напоследок:
— Поеду в МУР, а ты предупреди Андрея Кузьмича Холомина (он возглавлял подмосковный уголовный сыск), чтобы утром он собрал весь руководящий состав. Есть разговор. Мы решили создать две оперативные группы. В МУРе её возглавит [...] Семён Григорьевич Дегтярёв, а заместителем будет Сергей [Венедиктович] Дерковский. По области старшим назначили тебя, ты уж сам подбери себе заместителя. Начнём всё сначала. Мне думается, что главная наша ошибка в том, что ищем по заранее сложившемуся штампу: раз дерзкие — значит, много раз судимы; убивают — следовательно, и дома отпетые хулиганы; совершают налёты — предполагаем, что нигде не работают, а если и где-то трудятся, то числятся в плохих; имеют деньги — беспробудно пьянствуют…
Отрабатывая основные версии
Будучи профессионалом-практиком, Александр Овчинников наметил перспективную линию розыска бандгруппы. Продолжая отрабатывать другие оперативные гипотезы, сыщики взяли на вооружение и очередную розыскную версию.
Следует оговориться, что в то время Овчинников и Скорин трудились в одном ведомственном здании, поэтому им нетрудно было по нескольку раз за рабочий день общаться по делам службы.
И вот как-то Скорину нанёс служебный визит начальник отделения уголовного сыска Красногорского района Подмосковья Александр Митрофанович Чариков, державший в руке тонюсенькую папку. Помимо нескольких исписанных листов, в ней находился протокол: он был составлен на компанию парней, которые стали нарушителями спокойствия в местном Доме культуры. Как пояснил в рапорте участковый, эта группа молодёжи позабавилась тем, что взяла да и в открытую укатила бочку с пивом. Когда же продавщица пригрозила ворам, что заявит о краже в милицию, они разом угомонились и сполна расплатились за похищенное.
На удивление, умыкнули пивную бочку работавший в Красногорске мастером Иван Митин и его дружки. С примерным производственником Митиным были не разлей вода двое: являвшийся с осени 1952 года студентом Московского авиационного института Вячеслав Лукин и рабочий Фёдор Базаев. Втроем они выбирались в столицу, наезжали в Тушино.
Странный ответ по телефону
Судя по всему, у компании, которая из-за её случайного «пивного прокола» попала в поле зрения красногорской милиции, деньги водились. Александр Митрофанович ещё сообщил, что Базаев и Лукин играют в хоккей в составе заводской команды и выступают за город в соревнованиях и товарищеских поединках на льду. По подозрительному совпадению, хоккеисты-красногорцы 7 января 1953 года выезжали на матчевую встречу в Мытищи, а через день там была ограблена сберкасса. На работе же Митин и Базаев были на хорошем счету, не нашлось ничего компрометирующего и на Лукина.
Тем не менее оперативники решили по полной «прокачать» последнюю информацию: вдруг она всё-таки не будет пустышкой.
Ближе к полуночи Скорин, как уже установилось, докладывал Овчинникову о сделанном за прошедший день. Александр Михайлович весьма заинтересованно отнёсся к сказанному его собеседником о компании Митина. И стоило Игорю Дмитриевичу доложить о мытищинском вояже хоккеистов из Красногорска, как Овчинников продемонстрировал, что он тоже хорошо запомнил детализированную подоплёку уголовного дела:
— Похоже, не случайно один из них во время ограбления ответил по телефону, что это не касса, а стадион.
Как было задокументировано следственно-оперативной группой, 9 января 1953 года пятеро членов банды ограбили сберегательную кассу в Мытищах. Во время разбойного нападения один из преступников ранил женщину-кассира, однако её коллега успела нажать кнопку сигнализации. Другой налётчик стал выгребать наличные деньги из сейфа, и в этот момент неожиданно зазвонил телефон. В сводке затем было зафиксировано, что на вопрос дежурного из здешнего подразделения милиции: «Это сберкасса?», — схвативший трубку участник бандитской «экспроприации», отвечая на вопрос позвонившего, сказал раздражённо первое, что пришло в голову: «Нет, стадион».
Помимо этой странной реплики-оговорки, следствие «зацепилось» и за обнаруженные немаловажные улики. Когда высокий бандит-вожак ударил закричавшую женщину пистолетом, то не заметил, что из «ствола» выпала обойма. Ну а митинский подручный, у которого в сберкассе слетела с ноги галоша, не стал рыскать по помещению, чтобы отыскать её, а скинул там же и вторую. Эксперты затем исследовали эти вещественные доказательства — обувь — и сделали вывод, что ребристо-ёлочный отпечаток оставлен на байковой красной подкладке изъятых галош туфлями или же ботинками 38-го размера.
На вполне определённые размышления подвигло милицейского комиссара-сыщика и то, что в Красногорске не случилось ни одного ограбления, а вот рядышком, в Тимирязевском районе, произошло несколько налётов. Из этого могло следовать, что бандиты, совершая нападения в различных местах столичного региона, сознательно не хотели привлекать внимание милиции к самому Красногорску и его пригороду.
Посланный туда оперуполномоченный, уехавший в ближнее Подмосковье с утра, возвратился в расположение областного уголовного сыска поздно вечером. Оперативник убеждённо сказал сначала Скорину, а потом и Овчинникову, что красногорская троица является, действительно, ядром разыскиваемой преступной группы. Дотошный сыщик сумел раскопать, что Митин любит форсить в кожаном пальто. И хотя он выбился в люди на «оборонке», однако всё же имелся в его биографии и настораживающий штрих, о котором все вокруг как-то подзабыли. Когда Иван был только-только на пороге взрослой жизни, то юношу семнадцати лет от роду суд признал виновным в незаконном хранении нагана и приговорил к пяти годам лишения свободы. Однако вследствие амнистии Митин досрочно выпорхнул на волю и, как казалось окружающим, всё плохое в его судьбе осталось позади.
Эффективно распорядился своим временем и Чариков, которому стало известно, что мастер дружил ещё с неким Самариным. Приметы последнего совпадали со словесным портретом уголовника, который совершил тяжкое преступление, связанное с бандитским расстрелом сотрудника органов внутренних дел.
Негласное опознание на стадионе
Уже на следующий день подмосковные милицейские сыскари подметили, где у стадиона прошли по заснеженной тропке Базаев и Лукин. Вкусивший весёлой студенческой жизни хоккеист был обут в ботинки, подошвы которых выдавливали на пешеходной дорожке рельеф ясно различимой ёлочки. Следовательно, Лукин уже накрепко привязывался к мытищинскому эпизоду. Заодно угрозыск установил, что у Митина есть ещё несколько дружков, которые проживали в Красногорске и в соседнем Тушине.
Совещание, на которое в кабинет Овчинникова члены опергруппы столичной области прибыли в двадцать три часа, подвело предварительные итоги. Завершилось оно тем, что Александр Михайлович поручил подмосковным оперативникам провести с помощью нескольких очевидцев ограблений негласное опознание подозреваемых, чтобы окончательно снять малейшие сомнения в правильности исходных сыскных выкладок…
И вот в Красногорск под вечер приехали с сотрудниками милиции свидетели двух налётов: очутившийся в магазине в момент его ограбления рабочий и оказавшаяся очевидицей другого бандитского нападения молодая женщина, которая преподавала в соседней школе физкультуру. Смешавшись с толпившейся у кромки ледяного поля молодёжью, милицейские помощники прекрасно разглядели красногорскую троицу. В высокорослом Митине, на котором была неплохая шуба, опознаватели признали налётчика в кожанке. А про Лукина сообщили, что он является тем самым грабителем в телогрейке, кто выгребал деньги из касс и кидал наличную добычу в сумку.
Операция по захвату преступников
Получив лишнее подтверждение, что подмосковная опергруппа безошибочно вычислила участников бандгруппы, Овчинников в феврале 1953 года отдал приказ провести задержание преступников на рассвете, в одно и то же время.
Во время той неординарной сыскной реализации в феврале 1953 года, в которой непосредственно участвовали около полусотни сотрудников милиции, были схвачены девять подозреваемых: Иван Митин, Вячеслав Лукин, Василий Николаенко, Пётр Болотов, Александр Аверченков, Николай Агафонов, Борис Коровин, Николай Григорьев и Николай Семихатов. Причём задержания фигурантов оперативной разработки проводились не только в Красногорске. Так, Болотова схватили в Тушине, а Семихатова — в столице. Сыщики арестовали Агеева на Украине и доставили в Москву, а Самарина, который раньше попался с подпольным «стволом» и уже отбывал наказание в местах лишения свободы, конвоировали с Урала. Что касается хоккеиста Базаева, то подозрения в отношении него не были подкреплены какими-либо вескими аргументами следствия, и поэтому он по «митинскому делу» прошёл свидетелем.
У обвиняемых по данному уголовному делу, при обысках, изъяли пистолеты систем Фроммер, Вальтер, ВИС, «ТТ» и два нагана — всего семь «стволов».
За относительно недолгий промежуток времени, к февралю 1953-го, преступники совершили всего одиннадцать убийств и более двух десятков грабежей, присвоив в общей сложности приблизительно 300 тысяч рублей.
Возмездие для подсудимых
В сентябре 1953 года перед военным трибуналом предстали все одиннадцать сообщников-преступников. Само закрытое заседание трибунала по бандитской «артели» состоялось в здании военного суда Московского военного округа.
Являвшийся лидером банды и по словам одного из соучастников, «специалистом по налётам» Иван Митин, который родился в 1927 году, был осуждён за семь убийств и вооружённые ограбления в особо крупных размерах. Его, токаря шестого разряда и мастера смены оборонного авиационного завода № 34 города Красногорска, приговорили к расстрелу. В ноябре 1953 года приговор в отношении осуждённого-«смертника» был приведён в исполнение.
Одним из ближайших криминальных помощников мастера-бандита Митина оказался Александр Самарин, 1928 года рождения, — гравёр оборонного завода № 393 (КМЗ — Красногорский механический завод), победитель социалистического соревнования. Он в мае 1950 года был арестован в городе Изюме Харьковской области Украинской ССР, как прежде и сам Митин, за незаконное хранение нагана и осуждён на пять лет лишения свободы. К моменту же привлечения к уголовной ответственному по «бандитскому делу» весной пятьдесят третьего года Самарин отбывал срок на «зоне» в Свердловской области. В ходе предварительного следствия бывший передовик производства признался в убийстве старшего лейтенанта милиции Кочкина при попытке ограбления магазина в Ховрине. Самарина также приговорили к исключительной мере наказания, смертной казни, и расстреляли в ноябре 1953 года.
Уроженец Тульской области Вячеслав Лукин, родившийся в 1932 году, через два десятилетия — осенью 1952-го — стал студентом первого курса МАИ и проживал в Красногорске. Раньше же, после войны, семья Лукиных перебралась на Украину, где бедовый наследничек попал в исправительную колонию за кражу продуктов из школьного буфета. Бежав из мест лишения свободы, Лукин позднее обосновался с родителями и младшей сестрой в Красногорске, точнее — в посёлке Тёплый Бетон. Преступник, арестованный в феврале пятьдесят третьего, был покаран 25-ю годами неволи. Правда, через несколько лет заключённый умудрился удрать из лагеря, но беглеца довольно быстро опять арестовали в Красногорске. По отбытии 25-летнего срока лишения свободы Лукин вернулся в этот город, где и умер через год после освобождения из пенитенциарного учреждения.
Выходец из украинской деревни Сталинской Василий Николаенко, 1927 года рождения, трудился на КМЗ. Получив судимость за хулиганство, одногодок Митина освободился в январе 1951 года. По возвращении из мест не столь отдалённых в Красногорск недавний «сиделец» Николаенко не смог прописаться по месту жительства и впоследствии, летом 1952 года, был арестован за нарушение паспортного режима. Примкнувший к банде ранее судимый, который до повторного ареста принял участие в трёх ограблениях, поплатился за свою преступную деятельность 25 годами лишения свободы.
Поразительно, но среди бандитов очутился и стахановец, член партии с 1944 года Пётр Болотов, который был женат. Уличённый в ряде совершённых преступлений Болотов, который проживал в городе Тушино Московской области и работал на оборонном заводе № 500, также был приговорён к наказанию в виде 25-летнего срока.
На том же предприятии в Тушине, заводе № 500, являлся рабочим Александр Аверченков, 1930 года рождения. И для этого преступника возмездие оказалось суровым, но справедливым: подсудимого приговорили к четверти века изоляции от общества.
Ещё один семейный человек из банды — Николай Агафонов, 1929 года рождения. Рабочий КМЗ, он летом 1950-го был призван на армейскую службу. Следствие доказало причастность Агафонова к банде, и он был осуждён к 15 годам лишения свободы, однако амнистирован после отбытия за колючкой 10 лет.
Подобно Болотову, стахановцем стал родившийся в 1928 году рабочий КМЗ Борис Коровин, награждённый медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и являвшийся членом ВЛКСМ. Труженик-передовик, по данным следствия, участвовал всего в одном ограблении. Тем не менее лишь единожды оступившегося рабочего, который был женат, постигло серьёзное наказание — длительное лишение свободы. Но осуждённый пробыл на казённых харчах не пятнадцать лет, а десять, так как попал под амнистию.
Иван Агеев, 1930 года рождения, успел стать курсантом Военно-морского минно-торпедного авиационного училища, действовавшего в украинском городе Николаеве. Однако в ходе следствия «всплыла» криминальная подноготная Агеева, и ему трибунал вынес наказание в виде 15 лет лишения свободы. В дальнейшем преступнику «скостили» по амнистии ровно треть этого срока.
Рабочий Красногорского мехзавода Николай Григорьев, появившийся на белый свет в 1927 году, был женат и воспитывал дочь. Судьбу трудяги-комсомольца исковеркала непозволительная ошибка молодости: он «отметился» в групповом ограблении, произошедшем 26 марта 1950 года. Григорьева, которому «припаяли» 15-летний срок, этапировали в находившийся в Пермской области лагерь. Там бывший рабочий КМЗ встал на путь исправления: трудился на кузнице и обучал ремеслу других, поэтому был поддержан администрацией учреждения в подаче ходатайства о досрочном освобождении. Осуждённого амнистировали через одиннадцать лет после того, как он попал под стражу.
Не избежал уголовной ответственности и пособник бандитов — Николай Семихатов, 1906 года рождения. Армейский капитан-отставник работал электриком в педагогическом институте, в здании которого, на чердаке, хранил оружие. Преследуя собственную выгоду, ушлый и «запасливый» Семихатов своему родственнику Болотову «подсоблял» — вооружал его для ограблений.
Александр ТАРАСОВ, фото из архива автора и фондов Центрального музея МВД России, Музея истории МУРа, рисунки Николая РАЧКОВА
«Тихий дебют» преступной группы Ивана Митина состоялся в конце 1949-го — ею была совершена весьма заурядная кража. Сорвав ломом с двери навесной замок, ночью воры утащили из продовольственного магазина в подмосковном городе Тушино предновогодний «праздничный набор»: запас продуктов и водки на общую сумму более 2 тысяч рублей.
А вот в следующем году эта криминальная «бригада» уже начала приобретать дурную славу. Тогда в первый весенний месяц, 26 марта, грабители заявились в Тимирязевский район: заскочив в промтоварный магазин, представившиеся сотрудниками МГБ налётчики под угрозой применения пистолета заграбастали здесь 68 тысяч рублей. Затаившись на время, сообщники вновь напомнили о себе в конце осени пятидесятого года. 16 ноября они опустошили на двадцать четыре с половиной тысячи рублей кассу промтоварного магазина № 1 Пароходства канала имени Москвы. Однако потом ещё более крупная добыча ждала преступников на улице Кутузовская Слобода: нагрянув туда в декабре 1950 года, члены грабительской группы присвоили в промтоварном магазине № 69 ещё 62 тысячи рублей.
Очевидно, уверовавшие в свою неуязвимость уголовники к бескровным налётам прибавили и вызывающе агрессивные вылазки, сопровождавшиеся убийствами милиционеров и граждан.
1 февраля 1951 года (по другим же данным — 1 февраля 1950 года) сотрудник уголовного розыска старший лейтенант милиции
А. Кочкин оказался непосредственным очевидцем того, как продуктовый магазин в Ховрине (вошло в черту столицы в 1960 году) попытались ограбить несколько преступников. Один из них в упор застрелил местного оперативника, который хотел пресечь грабёж.
В марте 1951 года неизвестные бандиты при попытке ограбления пивной в посёлке Войковец, на 12-м километре Ленинградского шоссе, застрелили сразу трёх человек. Причём напавшие метили в участкового уполномоченного 100-го отделения милиции Москвы Михаила Бирюкова. Однако шальные бандитские пули попали не только в младшего лейтенанта милиции, но ещё и в двух случайных свидетелей: смертельные огнестрельные ранения получили женщина и мастер столичного предприятия.
Вскоре, 27 марта 1951 года, злодеи ворвались в магазин в Кунцеве. При оказании сопротивления алчным разбойникам погиб директор торга Карп Антонов.
А вечером 30 октября пятьдесят первого преступники ограбили магазин горпромторга «Ткани» в Сокольническом переулке. Опрошенные свидетели пояснили, что в быстро завершившемся налёте на торговое заведение участвовали молодые люди спортивного вида…
На особом контроле
 |
| Комиссар милиции 2го ранга Александр Овчиников |
Конечно же, повышенное внимание раскрытию бандпроявлений уделялось со стороны руководства столичной милиции и Московского уголовного розыска. Наряду с МУРом, в оперативно-поисковых мероприятиях по установлению членов банды были активно задействованы и сотрудники подмосковного уголовного сыска — именно так в то время официально назывался угрозыск.
Между тем, преступные демарши неизвестных бандитов продолжались. 31 августа 1952 года на станции Снегири, при нападении на чайную № 1 Снегирёвского сельпо, был убит сторож Н.С. Краев. Свидетели запомнили и описали виновника его гибели — убийцей оказался высокий парень в кожаном пальто. На сей раз кушем для разбойников послужила мизерная сумма наличных, не дотянувшая даже до 5 тысяч рублей.
2 октября того же года трое соучастников ограбили этакий дорожный ресторанчик, палатку «Пиво-воды», на платформе «Ленинградская». Двое посетителей, попытавшихся помешать преступникам, были застрелены из пистолета «ТТ».
В 1952 году очередной жертвой бандитов стал младший лейтенант милиции В.Ф. Грошев. Трагедия произошла 1 ноября, когда участковый из 111-го отделения милиции Грошев предпринял попытку предотвратить ограбление магазина на Лиственничной аллее, что близ Главного Ботанического сада.
На документе, хранящемся ныне в фондах Центрального музея МВД России, рукой комиссара милиции 2-го ранга (соответствовало званию генерал-лейтенанта) А.М. Овчинникова сделана пометка: «Дело Митина — 4 убийства работников милиции, 22 грабежа: Кунцевский магазин, Краснопресненский, сберкасса в Мытищах…».
 |
| Андрей Холомин |
— Руководство обеспокоено длительным и безуспешным розыском преступников и поэтому приняло решение объединить милицейские силы Москвы и области, а для координации розыскных действий создать специальный штаб.
Александр Овчинников попросил собеседника подробно доложить о произошедшей серии бандитских проявлений. Игорь Дмитриевич помнил о всех до единого тяжких преступлениях, так что перечислял детали налётов, даже не заглядывая в свои записи. Александр Михайлович спросил у Скорина, уверен ли он, что все перечисленные им преступления совершила одна и та же шайка уголовников. Игорь Дмитриевич отозвался, что не сомневается в этом.
Из показаний нескольких свидетелей вытекало, что при налётах верховодил высокий парень, на котором чаще всего было одето кожаное пальто коричневого цвета. Очевидцы приметили, что на правом плече пальто кожа, вырванная треугольным клочком, была подшита аккуратными стежками. Главарь имел два пистолета, но при нападениях стрелял всегда только из «ТТ». Тот же вывод содержался и в заключении баллистической экспертизы, исследовавшей изъятые на местах происшествий гильзы. Парня в кожанке повсюду сопровождал одетый в потрёпанную телогрейку низкорослый мужчина, который при ограблениях выполнял свою роль: доставал из-за пазухи мягкую дерматиновую сумку и кидал в неё отобранную денежную наличку. Чаще всего бандиты налетали втроём-вчетвером, но однажды их оказалось аж шестеро.
Пробеседовав часа три с начальником отделения и собравшись уходить, Овчинников бросил напоследок:
— Поеду в МУР, а ты предупреди Андрея Кузьмича Холомина (он возглавлял подмосковный уголовный сыск), чтобы утром он собрал весь руководящий состав. Есть разговор. Мы решили создать две оперативные группы. В МУРе её возглавит [...] Семён Григорьевич Дегтярёв, а заместителем будет Сергей [Венедиктович] Дерковский. По области старшим назначили тебя, ты уж сам подбери себе заместителя. Начнём всё сначала. Мне думается, что главная наша ошибка в том, что ищем по заранее сложившемуся штампу: раз дерзкие — значит, много раз судимы; убивают — следовательно, и дома отпетые хулиганы; совершают налёты — предполагаем, что нигде не работают, а если и где-то трудятся, то числятся в плохих; имеют деньги — беспробудно пьянствуют…
Отрабатывая основные версии
Будучи профессионалом-практиком, Александр Овчинников наметил перспективную линию розыска бандгруппы. Продолжая отрабатывать другие оперативные гипотезы, сыщики взяли на вооружение и очередную розыскную версию.
Следует оговориться, что в то время Овчинников и Скорин трудились в одном ведомственном здании, поэтому им нетрудно было по нескольку раз за рабочий день общаться по делам службы.
И вот как-то Скорину нанёс служебный визит начальник отделения уголовного сыска Красногорского района Подмосковья Александр Митрофанович Чариков, державший в руке тонюсенькую папку. Помимо нескольких исписанных листов, в ней находился протокол: он был составлен на компанию парней, которые стали нарушителями спокойствия в местном Доме культуры. Как пояснил в рапорте участковый, эта группа молодёжи позабавилась тем, что взяла да и в открытую укатила бочку с пивом. Когда же продавщица пригрозила ворам, что заявит о краже в милицию, они разом угомонились и сполна расплатились за похищенное.
На удивление, умыкнули пивную бочку работавший в Красногорске мастером Иван Митин и его дружки. С примерным производственником Митиным были не разлей вода двое: являвшийся с осени 1952 года студентом Московского авиационного института Вячеслав Лукин и рабочий Фёдор Базаев. Втроем они выбирались в столицу, наезжали в Тушино.
Странный ответ по телефону
 |
| Александр Чариков |
Тем не менее оперативники решили по полной «прокачать» последнюю информацию: вдруг она всё-таки не будет пустышкой.
Ближе к полуночи Скорин, как уже установилось, докладывал Овчинникову о сделанном за прошедший день. Александр Михайлович весьма заинтересованно отнёсся к сказанному его собеседником о компании Митина. И стоило Игорю Дмитриевичу доложить о мытищинском вояже хоккеистов из Красногорска, как Овчинников продемонстрировал, что он тоже хорошо запомнил детализированную подоплёку уголовного дела:
— Похоже, не случайно один из них во время ограбления ответил по телефону, что это не касса, а стадион.
Как было задокументировано следственно-оперативной группой, 9 января 1953 года пятеро членов банды ограбили сберегательную кассу в Мытищах. Во время разбойного нападения один из преступников ранил женщину-кассира, однако её коллега успела нажать кнопку сигнализации. Другой налётчик стал выгребать наличные деньги из сейфа, и в этот момент неожиданно зазвонил телефон. В сводке затем было зафиксировано, что на вопрос дежурного из здешнего подразделения милиции: «Это сберкасса?», — схвативший трубку участник бандитской «экспроприации», отвечая на вопрос позвонившего, сказал раздражённо первое, что пришло в голову: «Нет, стадион».
Помимо этой странной реплики-оговорки, следствие «зацепилось» и за обнаруженные немаловажные улики. Когда высокий бандит-вожак ударил закричавшую женщину пистолетом, то не заметил, что из «ствола» выпала обойма. Ну а митинский подручный, у которого в сберкассе слетела с ноги галоша, не стал рыскать по помещению, чтобы отыскать её, а скинул там же и вторую. Эксперты затем исследовали эти вещественные доказательства — обувь — и сделали вывод, что ребристо-ёлочный отпечаток оставлен на байковой красной подкладке изъятых галош туфлями или же ботинками 38-го размера.
На вполне определённые размышления подвигло милицейского комиссара-сыщика и то, что в Красногорске не случилось ни одного ограбления, а вот рядышком, в Тимирязевском районе, произошло несколько налётов. Из этого могло следовать, что бандиты, совершая нападения в различных местах столичного региона, сознательно не хотели привлекать внимание милиции к самому Красногорску и его пригороду.
Посланный туда оперуполномоченный, уехавший в ближнее Подмосковье с утра, возвратился в расположение областного уголовного сыска поздно вечером. Оперативник убеждённо сказал сначала Скорину, а потом и Овчинникову, что красногорская троица является, действительно, ядром разыскиваемой преступной группы. Дотошный сыщик сумел раскопать, что Митин любит форсить в кожаном пальто. И хотя он выбился в люди на «оборонке», однако всё же имелся в его биографии и настораживающий штрих, о котором все вокруг как-то подзабыли. Когда Иван был только-только на пороге взрослой жизни, то юношу семнадцати лет от роду суд признал виновным в незаконном хранении нагана и приговорил к пяти годам лишения свободы. Однако вследствие амнистии Митин досрочно выпорхнул на волю и, как казалось окружающим, всё плохое в его судьбе осталось позади.
Эффективно распорядился своим временем и Чариков, которому стало известно, что мастер дружил ещё с неким Самариным. Приметы последнего совпадали со словесным портретом уголовника, который совершил тяжкое преступление, связанное с бандитским расстрелом сотрудника органов внутренних дел.
Негласное опознание на стадионе
Уже на следующий день подмосковные милицейские сыскари подметили, где у стадиона прошли по заснеженной тропке Базаев и Лукин. Вкусивший весёлой студенческой жизни хоккеист был обут в ботинки, подошвы которых выдавливали на пешеходной дорожке рельеф ясно различимой ёлочки. Следовательно, Лукин уже накрепко привязывался к мытищинскому эпизоду. Заодно угрозыск установил, что у Митина есть ещё несколько дружков, которые проживали в Красногорске и в соседнем Тушине.
Совещание, на которое в кабинет Овчинникова члены опергруппы столичной области прибыли в двадцать три часа, подвело предварительные итоги. Завершилось оно тем, что Александр Михайлович поручил подмосковным оперативникам провести с помощью нескольких очевидцев ограблений негласное опознание подозреваемых, чтобы окончательно снять малейшие сомнения в правильности исходных сыскных выкладок…
И вот в Красногорск под вечер приехали с сотрудниками милиции свидетели двух налётов: очутившийся в магазине в момент его ограбления рабочий и оказавшаяся очевидицей другого бандитского нападения молодая женщина, которая преподавала в соседней школе физкультуру. Смешавшись с толпившейся у кромки ледяного поля молодёжью, милицейские помощники прекрасно разглядели красногорскую троицу. В высокорослом Митине, на котором была неплохая шуба, опознаватели признали налётчика в кожанке. А про Лукина сообщили, что он является тем самым грабителем в телогрейке, кто выгребал деньги из касс и кидал наличную добычу в сумку.
Операция по захвату преступников
Получив лишнее подтверждение, что подмосковная опергруппа безошибочно вычислила участников бандгруппы, Овчинников в феврале 1953 года отдал приказ провести задержание преступников на рассвете, в одно и то же время.
Во время той неординарной сыскной реализации в феврале 1953 года, в которой непосредственно участвовали около полусотни сотрудников милиции, были схвачены девять подозреваемых: Иван Митин, Вячеслав Лукин, Василий Николаенко, Пётр Болотов, Александр Аверченков, Николай Агафонов, Борис Коровин, Николай Григорьев и Николай Семихатов. Причём задержания фигурантов оперативной разработки проводились не только в Красногорске. Так, Болотова схватили в Тушине, а Семихатова — в столице. Сыщики арестовали Агеева на Украине и доставили в Москву, а Самарина, который раньше попался с подпольным «стволом» и уже отбывал наказание в местах лишения свободы, конвоировали с Урала. Что касается хоккеиста Базаева, то подозрения в отношении него не были подкреплены какими-либо вескими аргументами следствия, и поэтому он по «митинскому делу» прошёл свидетелем.
У обвиняемых по данному уголовному делу, при обысках, изъяли пистолеты систем Фроммер, Вальтер, ВИС, «ТТ» и два нагана — всего семь «стволов».
За относительно недолгий промежуток времени, к февралю 1953-го, преступники совершили всего одиннадцать убийств и более двух десятков грабежей, присвоив в общей сложности приблизительно 300 тысяч рублей.
Возмездие для подсудимых
 |
| Полковник милиции Сергей Дерковский |
Являвшийся лидером банды и по словам одного из соучастников, «специалистом по налётам» Иван Митин, который родился в 1927 году, был осуждён за семь убийств и вооружённые ограбления в особо крупных размерах. Его, токаря шестого разряда и мастера смены оборонного авиационного завода № 34 города Красногорска, приговорили к расстрелу. В ноябре 1953 года приговор в отношении осуждённого-«смертника» был приведён в исполнение.
Одним из ближайших криминальных помощников мастера-бандита Митина оказался Александр Самарин, 1928 года рождения, — гравёр оборонного завода № 393 (КМЗ — Красногорский механический завод), победитель социалистического соревнования. Он в мае 1950 года был арестован в городе Изюме Харьковской области Украинской ССР, как прежде и сам Митин, за незаконное хранение нагана и осуждён на пять лет лишения свободы. К моменту же привлечения к уголовной ответственному по «бандитскому делу» весной пятьдесят третьего года Самарин отбывал срок на «зоне» в Свердловской области. В ходе предварительного следствия бывший передовик производства признался в убийстве старшего лейтенанта милиции Кочкина при попытке ограбления магазина в Ховрине. Самарина также приговорили к исключительной мере наказания, смертной казни, и расстреляли в ноябре 1953 года.
Уроженец Тульской области Вячеслав Лукин, родившийся в 1932 году, через два десятилетия — осенью 1952-го — стал студентом первого курса МАИ и проживал в Красногорске. Раньше же, после войны, семья Лукиных перебралась на Украину, где бедовый наследничек попал в исправительную колонию за кражу продуктов из школьного буфета. Бежав из мест лишения свободы, Лукин позднее обосновался с родителями и младшей сестрой в Красногорске, точнее — в посёлке Тёплый Бетон. Преступник, арестованный в феврале пятьдесят третьего, был покаран 25-ю годами неволи. Правда, через несколько лет заключённый умудрился удрать из лагеря, но беглеца довольно быстро опять арестовали в Красногорске. По отбытии 25-летнего срока лишения свободы Лукин вернулся в этот город, где и умер через год после освобождения из пенитенциарного учреждения.
Выходец из украинской деревни Сталинской Василий Николаенко, 1927 года рождения, трудился на КМЗ. Получив судимость за хулиганство, одногодок Митина освободился в январе 1951 года. По возвращении из мест не столь отдалённых в Красногорск недавний «сиделец» Николаенко не смог прописаться по месту жительства и впоследствии, летом 1952 года, был арестован за нарушение паспортного режима. Примкнувший к банде ранее судимый, который до повторного ареста принял участие в трёх ограблениях, поплатился за свою преступную деятельность 25 годами лишения свободы.
Поразительно, но среди бандитов очутился и стахановец, член партии с 1944 года Пётр Болотов, который был женат. Уличённый в ряде совершённых преступлений Болотов, который проживал в городе Тушино Московской области и работал на оборонном заводе № 500, также был приговорён к наказанию в виде 25-летнего срока.
 |
| Бандитвожак Иван Митин |
Ещё один семейный человек из банды — Николай Агафонов, 1929 года рождения. Рабочий КМЗ, он летом 1950-го был призван на армейскую службу. Следствие доказало причастность Агафонова к банде, и он был осуждён к 15 годам лишения свободы, однако амнистирован после отбытия за колючкой 10 лет.
Подобно Болотову, стахановцем стал родившийся в 1928 году рабочий КМЗ Борис Коровин, награждённый медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и являвшийся членом ВЛКСМ. Труженик-передовик, по данным следствия, участвовал всего в одном ограблении. Тем не менее лишь единожды оступившегося рабочего, который был женат, постигло серьёзное наказание — длительное лишение свободы. Но осуждённый пробыл на казённых харчах не пятнадцать лет, а десять, так как попал под амнистию.
Иван Агеев, 1930 года рождения, успел стать курсантом Военно-морского минно-торпедного авиационного училища, действовавшего в украинском городе Николаеве. Однако в ходе следствия «всплыла» криминальная подноготная Агеева, и ему трибунал вынес наказание в виде 15 лет лишения свободы. В дальнейшем преступнику «скостили» по амнистии ровно треть этого срока.
 |
| Убийца Александр Самарин |
Не избежал уголовной ответственности и пособник бандитов — Николай Семихатов, 1906 года рождения. Армейский капитан-отставник работал электриком в педагогическом институте, в здании которого, на чердаке, хранил оружие. Преследуя собственную выгоду, ушлый и «запасливый» Семихатов своему родственнику Болотову «подсоблял» — вооружал его для ограблений.
Александр ТАРАСОВ, фото из архива автора и фондов Центрального музея МВД России, Музея истории МУРа, рисунки Николая РАЧКОВА