Было раннее утро, когда  старший участковый ОВД Головинский вышел из дома и привычно короткими стёжками направился в сторону отдела. Кобура шлёпала по боку, но в опасный момент она была только помехой — недавним приказом начальника ГУВД личному составу запрещалось ношение табельного оружия в неслужебное время. Впрочем, офицер успешно владел приёмами самбо и полагался больше на них и ещё на своё умение погасить любую напряжённую ситуацию спокойным убедительным словом.

Навстречу шли люди, и почти каждый здоровался с участковым. Неудивительно — он работал здесь давно и люди с большим уважением относились к офицеру милиции.

Мимо пронёсся паренёк в кепке и торопливо поздоровался. Геннадий Васильевич усмехнулся: надо бы остановить, переговорить, да ладно, пусть бежит на работу. Лишь бы опять в бандочку не ломанулся как тогда…

Офицер вспомнил события полугодовой давности.

Группа великовозрастных пьяных балбесов дралась армейскими ремнями: рубились ими отчаянно, пытаясь убить противников. И тут появился Чехлов вместе с экипажем ПГ из 1-го полка ППСМ. Милиционеры резво бросились на драчунов, раскидали их, причём старший участковый действовал наиболее решительно. Драчуны летели в снег, матерились, но снова в схватку уже не вступали — боялись.

Разговаривал с хулиганами Геннадий Васильевич потом, когда хмель из дурных голов испарился совсем. И выяснилось, что у парней нет интереса в жизни кроме водки, а девать свою силушку некуда.

— Вот был бы у нас стадион, тогда… — нудили парни.

Чехлов тяжело вздыхал. Понимал их проблемы. Сколько раз обивал пороги администрации района, настаивая на организации спортсекции, но ничего не получалось. Может быть, плохо настаивал? Чехлов сосредоточенно смотрел на парней, и тем стало неуютно под острым взглядом офицера милиции. Думали, что засадит их этот суровый «мент». Но не знали парни, что корил в те мгновения Геннадий Васильевич самого себя — за слабость характера. Закончив разговор, он сунул протоколы в стол и направился в управу района — выбивать площадку для спортивной секции. И настоял на своём. Потом возглавил коллектив футболистов-ребятишек, потом стали играть и в волейбол.

А те, что пьянствовали и считались пропащими даже среди своих, обретя работу, а потом и время для занятий спортом, нашли площадку в лесопосадках и вместе с участковым занялись футболом по-серьёзному. Пришлось за свой счёт прикупать мячи, форму, сетку и другой инвентарь.

Секция, созданная майором милиции, очень скоро стала разрастаться. Парни-хулиганы привели за собой знакомых, и вскоре команда стала комплектоваться более профессионально и ин-
тересно.

…Майор милиции поднимался на взгорок, и тут его окликнул старичок-пенсионер. Неурядицы в семье из-за пьяницы-зятя замучили деда. Офицер милиции пообещал зайти вечером, переговорить с нарушителем покоя и стал записывать нужные данные в служебный блокнот, когда шум ревущего двигателя отвлёк его. Повернув голову, он увидел тяжёлую «Сканию», чёрные клубы дыма от которой стелились по асфальту. Двигатель надсадно ревел, но машина не могла стронуться с места — шофёр не справлялся с тяжеленной фурой. Геннадий Васильевич подосадовал на неумёху-водителя и хотел было помочь ему, но, взглянув на кабину, удивился — за рулём находился… сотрудник милиции. Странно. Ему-то зачем заниматься чужим делом? Майор милиции двинулся к фуре, насторожившись и пытаясь рассеять возникшие подозрения.

Тяжёлая машина упёрлась капотом в стену здания возле ДК им. Петра Алексеева.

Майор подходил к кабине. Мимо промелькнула стайка девчонок. Он едва взглянул на них и снова упёрся взором в сидевшего за рулём. Увидел пальцы этого человека — белые как снег костяшки. А глаза… Волчий взгляд, впившийся в лицо майора. Человек в форме. Собрат или враг… Кто ты?

Эх, нет под рукой «макарова»! Остаётся только одно — приёмы самбо. И — находчивость. Против этого жестокого, волчьего взгляда.

— Ваши документы? — Геннадий Васильевич вплотную подошёл к кабине.

— Ты что, браток, своих не видишь? — старший лейтенант милиции постучал пальцем по погону, но тут же рука его сделала движение
к сиденью…

«Уйди, не лезь ко мне», — читалось в этом жёстком взгляде. И тут же в окне возник ствол ТТ. Выстрелы взорвали утреннюю тишину. Геннадий Васильевич, падая, выхватил рацию и произнёс угасающим голосом, перебивая дежурного по отделу:

— Записывай приметы..

Превозмогая боль, почти шёпотом крикнул людям, спешащим от остановки автобуса в сторону убегавшего бандита:

— Осторожно, он воору-
жён…

Бандит бежал, размахивая пистолетом, и все шарахались в сторону. Когда преступник рванул дверь легковой машины и умчался, люди кинулись звонить в милицию. Из ворот ОВД к месту происшествия помчались одна за другой оперативные группы…

А спустя несколько суток не только милиция, а весь район хоронил своего старшего участкового — такое для Москвы было исключительным событием. Десятки автобусов колонной двинулись на кладбище, где прошло захоронение уважаемого народом старшего участкового инспектора.

В те дни многим очень хотелось, чтобы одна из улиц района была названа именем трагически погибшего сотрудника милиции. Но, к сожалению, пожелание населения на уровне мэрии не было утверждено. Возможно потому, что столица уже имеет улицы, носящие имена трагически погибших при исполнении служебных обязанностей постового милиционера К. Царёва (САО), участкового инспектора В. Петушкова (СЗАО), начальника РУВД Л. Львова (ЮЗАО).

В день похорон сослуживцы майора милиции — участковый инспектор Мадияр Ибадуллаев и его коллега Алексей Анисимов вспоминали, как вместе с Геннадием Васильевичем не раз входили, рискуя жизнью, в неблагополучные квартиры, где живут  пьяницы, дебоширы, другие нарушители. Андрей Родионов, например, вместе с майором брал опасную группу преступников вместе с подоспевшей на помощь опергруппой уголовного розыска. А однажды проводили совместный рейд по территории, чтобы очистить район от другой преступной группы, которая терроризировала район и могла принести много зла жителям Москвы.

14 июля прогремели те жуткие выстрелы. Ещё десять суток врачи пытались спасти в Боткинской больнице майора милиции. Но всё было напрасно, и Москва простилась с Геннадием Васильевичем Чехловым на Долгопрудненском кладбище, усыпав его могилу множеством прощальных венков и цветов.

24 июля 1997 года — скорбная дата не только для сотрудников ОВД по Головинскому району САО и этого округа, но и для всего гарнизона теперь уже полиции столицы.

Ушедшему от нас солдату правопорядка и другим защитникам Закона, павшим при исполнении служебного долга, посвящаю эти строки:

 

Мы теряем друзей немало,

Тают люди как снег весною,

И уходят они устало,

Целый мир унося с собою.

Верю, верю — порядок будет

В мировом и семейном быте,

Берегите друг друга люди —

Как детей своих берегите.

 

Сергей ВАСИЛЬЕВ,

фото предоставлено
Екатериной ГАЛКИНОЙ
(пресс-служба УВД по САО)