Граф Сегюр, живший в России в царствование Екатерины II, с досадой замечает: «В стране безгласного послушания и бесправности даже самый справедливый и разумный господин должен остерегаться последствий необузданного и поспешного наказания».

Он приводит довольно забавный случай фантастического бесправия человека. А ведь уже существовали твёрдые правовые нормы!

Один богатый иностранец Сутерланд, приняв русское подданство, служил придворным банкиром. Он пользовался расположением императрицы. Однажды ему говорят, что его дом окружён полицией и что полицмейстер Р. желает с ним поговорить. Р. со смущённым видом входит к нему и говорит:

— Господин Сутерланд, я с прискорбием получил поручение императрицы исполнить приказание, строгость которого меня пугает. Я не знаю, за какой проступок, за какое преступление вы подверглись гневу её величества.

— Я тоже ничего не знаю, признаюсь, не менее вас удивлён. Но скажите же наконец, какое наказание?

— У меня, право, — отвечает полицмейстер, — недостаёт духу, чтоб вам объявить его.

— Неужели я потерял доверие императрицы?

— Если б только это, я бы не так опечалился: доверие можно возвратить, и место вы получите снова.

— Так что же? Не хотят же меня выслать отсюда?

— Это было бы неприятно, но с вашим состоянием везде хорошо.

— Господи, — воскликнул испуганный Сутерланд, — может, меня хотят сослать в Сибирь?

— Увы, и оттуда возвращаются.

— В крепость меня сажают, что ли?

— Это бы ещё ничего: и из крепости выходят.

— Боже мой, уж не иду ли я под кнут?

— Истязание страшное, но от него не всегда умирают.

— Как! — воскликнул банкир, рыдая. — Моя жизнь в опасности. Императрица добрая, великодушная, на днях ещё говорила со мной так милостиво, неужели она захочет… Но я не могу этому верить. О, говорите же скорее: лучше смерть, чем эта неизвестность.

— Императрица, — ответил уныло полицмейстер, — приказала мне сделать из вас чучелу…

— Чучело? — вскричал поражённый Сутерланд. — Да вы с ума сошли! И как же вы могли согласиться исполнить такое приказание, не представив всю его жестокость и нелепость?

— Ах, любезный друг, я сделал то, что мы редко позволяем себе делать. Я удивился и огорчился, и хотел даже возражать, но императрица рассердилась, упрекнула меня в непослушании, велела мне выйти и тотчас же исполнить её приказание. Вот её слова, они мне и теперь ещё слышатся: «Ступайте и не забывайте, что ваша обязанность — беспрекословно исполнять мои приказания».

Невозможно описать удивление, гнев и отчаяние бедного банкира. Полицмейстер дал ему четверть часа сроку, чтобы привести в порядок дела. Сутерланд тщетно умолял его позволить написать письмо, наконец, однако со страхом, согласился, но, не смея нести его во дворец, взялся доставлять его графу Брюсу. Граф сначала подумал, что полицмейстер умом рехнулся, и, приказав ему следовать за собою, немедленно поехал к императрице. Входит к императрице и объясняет ей, в чём дело. Екатерина, услыхав этот странный рассказ, восклицает: «Боже мой! Какие страсти! Р. точно помешался. Граф, бегите скорее, скажите этому сумасшедшему, чтобы он сейчас поспешил».

Граф выходит и, отдав приказание, к удивлению своему, видит, что императрица хохочет.

— Теперь, — говорит она, — я поняла причину этого забавного случая: у меня была маленькая собачка, которую я очень любила. Её звали Сутерландом, потому что я получила её в подарок от банкира. Недавно она околела, и я приказала Р. сделать из неё чучелу, но, видя, что он не решается, я рассердилась на него, приписав его отказ тому, что он из глупого тщеславия считает это поручение недостойным себя.

Вот оно, разрешение этой странной загадки.

Подготовил Эдуард ПОПОВ

(П. Кожель. «История русской жизни»),

рисунок Николая РАЧКОВА