Наверняка те из нас, чья юность пришлась на годы в комсомоле, вступали в него совершенно искренне, едва­едва дождавшись четырнадцати положенных лет. Говорят, драма нынешней молодёжи — в отсутствии нормальных социальных лифтов. Комсомол для нас был таким лифтом, отчасти — клубом избранных.

Но избранных для того, чтобы больше отдать, чем получить. А главное, комсомол был нашей религией. Причем религией такой прочности, что позавидует любая конфессия. И мой сегодняшний собеседник — один из таких искренне верящих людей. Подполковник милиции Александр Литаврин — бывший секретарь комитета комсомола 3­го полка Управления ведомственной милиции ГУВД г. Москвы.

–С чего начиналась для вас комсомольская жизнь в столичной милиции?

— Родом я из совхоза «Емельяновка» Озёрского района Московской области. Оттуда и на срочную службу ушёл. Служил под Череповцом в войсках связи. Был сержантом. Вернувшись из армии в 1979 году, непосредственно перед московской Олимпиадой, по так называемому комсомольскому набору попал в ряды столичной милиции — в 3-й полк Управления ведомственной милиции, занимавшийся охраной таких государственных объектов, как Третьяковская галерея, Пушкинский музей, Коломенское, Рублёво.

Спустя какое-то время на базе полка произошло объединение ведомственных и вневедомственных охранных функций, подразделение расширилось под командованием известного читателям вашей газеты Григория Семёновича Кошёлкина.

Парнем я был деятельным, энергичным, семьёй тогда ещё не обременённым. Активно участвовал в общественной жизни, часто был закопёрщиком в различных культурно-массовых и спортивных мероприятиях. Ребята верили мне, тянулись за мной, зажечь удавалось многих. Поэтому год спустя полковая комсомольская организация выбрала меня своим секретарём.

— Что это значило с формальной и неформальной точек зрения?

— Формально я стал не только освобождённым комсомольским работником (в полку было более 700 комсомольцев, а статус «освобождённого секретаря» давало количество в 500 человек), но и оказался, так сказать, номенклатурой Октябрьского райкома комсомола. А неформально…

В те годы воздействие комсомольского коллектива было едва ли не ключевым фактором в судьбе каждого молодого милиционера. Поэтому предоставленную мне трибуну использовал всегда для пользы дела, как общего, так и персонально каждого. В кабинете сидел мало, постоянно — на постах, маршрутах, там, где несли службу мои комсомольцы.

Ну вот представьте. В начале Алтуфьевского шоссе пара вновь построенных после Олимпиады высоток была отдана под милицейские общежития. А в местах концентрированного проживания молодёжи, если не найти людям нужного занятия, молодая энергия во внерабочее время может найти и какие-то нехорошие выходы. Мы постоянно организовывали спортивные мероприятия, например, именно тогда родился ставший впоследствии традиционным турнир по мини-футболу имени Героя России Антона Фарелюка, неизменным лидером которого была наша команда. Сам активно играл в волейбол. На базе помещений райкома происходили вечера встреч с коллективами различных московских фабрик. Девушки охотно приходили туда, и со временем у нас в общежитии создалось много молодых семей. К слову, в тех семьях сейчас уже и внуки подрастают.

— То есть можно сказать, что пусть неформально, но уже и в те годы вы были заместителем командира по воспитательной работе? В таком случае, как же произошло ваше действительное назначение на должность замкомполка?

— А так и произошло, именно что узаконился мой неформальный статус. Восемь лет проработав комсомольским секретарём, к 1988 году я был уже старлеем и чувствовал поддержку и опору родного коллектива. Если помните, в те годы было такое поветрие, практически на все должности людей не назначали, а выбирали. На выборы заместителя командира полка вышестоящими инстанциями были предложены две кандидатуры: один – непосредственно из Управления вневедомственной охраны, другой — с Петровки, 38. Я — третий. И вот на общем собрании, когда представили двух первых и были оглашены их программы, народ забеспокоился, зашумел: дескать, у нас свой есть!

Тем более Кошёлкин и раньше называл меня своим заместителем: «У меня 900 человек в подчинении, а у Литаврина — 700!» Словом, за меня и проголосовали. Так я и стал заместителем полноправным.

Ну да эта должность, собственно, мало что изменила, разве что направили меня отучиться ещё и в Академию МВД. Рассказывать о своих грамотах-наградах, перечислять заслуги — бессмысленно, куда важнее было доверие коллектива и наша общая вера и цели.

Из числа комсомольцев полка 13 впоследствии стали полковниками милиции и полиции. Да и его нынешний руководитель Владимир Александрович Берговин — наш бывший комсомолец.

Но сколь бы хорош на своём посту не был, я прежде всего человек в погонах, и потому направили меня в Учебный центр по подготовке работников вневедомственной охраны, который располагался на Дорожной улице. Там, по замыслу начальства, к 45-летнему юбилею вневедомственной охраны я должен был создать музей. Не в одиночку, конечно, но львиную часть работы проделал именно я. Ох, сколько я документов перелопатил, экспонатов откопал, сколько километров в их поисках прошагал…

Ну, как бы то ни было, а мою работу по созданию музея оценили на самой Петровке, и, не дав мне и года проработать в Центре, выдернули в главк — теперь уже на создание Музея ГУВД.

— Получается, тот музей на Сретенском бульваре, который мы все хорошо знаем, во многом обязан вам? Расскажите, что представляла собой работа по его организации. Например, как создавались те панорамы, представляющие разные криминальные сюжеты.

— В те годы Юрий Лужков отвёл нам под него три этажа. И вот все эти этажи мы наполняли экспонатами, завозили их отовсюду. А насчёт экспозиций, которые вы упомянули… Выбирался сюжет, с художниками заключались договора, подробно прорабатывались мизансцены с персонажами. Работа была не только хлопотная, но главное — творческая и очень интересная.

— Как сложилась жизнь после отставки?

— На пенсию я ушёл в двухтысячном. Несмотря на последнюю должность непосредственно в главке, самое большое родство ощущаю с коллективом полка. С 2005 года возглавляю Совет ветеранов полка. В нашей организации 59 ветеранов службы, из которых пятеро — участники Великой Отечественной войны.

С супругой Светланой у нас двое детей, трое внуков. Есть что вспомнить, есть, чему посвящать жизнь.

— Согласитесь, сейчас отношение к комсомолу не столь однозначно, как прежде.

— Да, в какое-то время на комсомол выплеснулся негатив — в основном из-за некоторых карьеристов и «шустрил», активно поучаствовавших позднее в приватизации и сколотивших из не принадлежащего им добра миллиардные состояния. Но они — не ВЛКСМ! Во всяком случае, не его честная и праведная суть, состоявшая из патриотизма и самопожертвования. Воротилы от комсомола не смогли перечеркнуть идейной основы подвигов героев-комсомольцев, погибших за Родину, построивших Магнитку и Братскую ГЭС, БАМ и Байконур, в нашем случае — охранявших покой москвичей. И нашей памяти о комсомоле — тоже.

А главное, чего я хочу от нашей с вами встречи — передать огромный привет однополчанам и вообще всем комсомольцам московской милиции! Поздравляя товарищей с юбилеем нашей организации, я уверен, что все мы, те, кто носил комсомольские значки и поныне в семейных архивах бережёт комсомольские билеты, будем помнить о своей юности. И не расстанемся с комсомолом, даже не оставаясь, увы, молодыми...

Артём КИРПИЧЁВ, фото из архива Александра ЛИТАВРИНА