Контрудар в декабре
5 декабря 1941 года весь мир изумлённо вздрогнул: неужели? Не может быть, но вот случилось: советские войска под Москвой перешли в контрнаступление против превосходящих (значительно превосходящих!) и в численности, и в вооружении, бешено рвущихся к советской столице немецко-фашистских полчищ. Контрнаступление в те часы, когда Гитлер почти праздновал победу? Когда бесноватый объявил о взятии Москвы? А тут — контрнаступление?«Вот проступает сквозь время кусочек дальнего Подмосковья, куда мы сегодня нетерпеливо спешим по грибы, по ягоды. А тогда, в зимнем, простуженном сорок первом? Только что затих, замер бой, жестокий, многодневный бой. На грязном, истерзанном снегу — трупы немцев. Подбитые пушки, дотлевающие танки с крестами на башнях. Повсюду следы вражеского бегства: виселицы на площадях, печальные печные трубы на пепелищах былых деревень…»
Но здесь? Что здесь? — застыли в недоумении красноармейцы. Как будто и нет войны. Как будто кругом другая планета. На запасных путях, на деревянных подстилах — пронумерованные железобетонные блоки.
Параллельно — гранитные плиты, отшлифованные и тоже переименованные. Всё новенькое, аккуратное, укрытое от непогоды. В треугольнике — Малоярославец, Волоколамск, Можайск — это четвёртый таинственный склад. Так что же там такое? Что?
Это заготовки для грандиозного памятника, который должен был появиться в недельный, максимум двухнедельный срок на Красной площади. Вот въедет Гитлер триумфально в Кремль, провозгласит покорение Москвы и России — и закипят строительные работы, закипят… Десятитысячная инженерная бригада уже наготове, в ближайших пригородах, правда, сначала — есть приказ Кейтеля! — она… должна взорвать Кремль, уничтожить его до последнего камня, лишить народ памяти, обескровить духовно».
Выше приведён эпизод из книги моего хорошего товарища, корреспондента «Красной звезды» полковника Александра Сгибнева «Не ходите на Москву!». В книге много таких малоизвестных эпизодов, множество документов, свидетельств очевидцев, как бы заново воссоздающих нашу военную историю, предупреждающую всех и на века: «Не ходите на Москву!». Книга военкора, прошедшего всю Великую Отечественную, — это взволнованная осведомлённость о битве под Москвой, благодарение Богу, советскому народу и Красной Армии, не давшим свершиться чудовищному злодейству.
Контрнаступление — чем оно было обусловлено? Наши войска, воодушевлённые успехами, достигнутыми в оборонительных боях под Москвой, перешли в контрнаступление без какой-либо паузы. Оно подготавливалось в месяцы обороны, когда по всем признакам гитлеровские войска уже не могли выдерживать наши контрудары.
Обратимся к книге Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления» и процитируем разговор Георгия Константиновича и Сталина:
«29 ноября я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы.
И.В. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:
— А вы уверены, что противник подошёл к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?
— Противник истощён. Но и войска фронта без ввода 1-й ударной и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения. Если мы их сейчас же не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счёт северной и южной группировок своих войск и тогда положение может серьёзно осложниться.
И.В. Сталин сказал, что он посоветуется с Генштабом…
Поздно вечером 29 ноября нам сообщили решение Ставки о том, что Западному фронту передаются 1-я ударная и 10-я армии и все соединения 20-й армии. Одновременно Ставка приказала прислать план использования этих армий…
Несмотря на передачу нам дополнительно трёх армий, Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации). В танках и артиллерии превосходство было на стороне врага. Это обстоятельство явилось главной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой.
Поздно вечером 4 декабря мне позвонил Верховный Главнокомандующий и спросил:
— Чем ещё помочь фронту кроме того, что уже дано?
Я ответил, что необходимо получить поддержку авиации резерва Главнокомандования и ПВО страны и, кроме того, хотя бы две сотни танков с экипажами. Танков фронт имеет недостаточно и не может без них быстро развивать контрнаступление.
— Танков нет, дать не можем, — сказал Сталин, — авиация будет. Договоритесь с Генштабом. Я сейчас туда позвоню. Имейте в виду, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт. А 6 декабря перейдёт в наступление оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта в районе Ельца».
Недавно выпавший глубокий снег затруднил сосредоточение, перегруппировку и выход войск в исходные районы для подготавливавшейся операции. Преодолев эти трудности, все рода войск к утру 6 декабря были готовы к новому этапу битвы за Москву.
И вот наступило 6 декабря 1941 года. Войска Западного фронта севернее и южнее столицы начали контрнаступление. В районе Калинин—Елец двинулись соседние фронты, началось грандиозное сражение.
Армия Гудериана, глубоко охваченная с флангов и не имевшая сил парировать контрнаступательные удары Западного фронта и оперативной группы Юго-Западного фронта, начала поспешно отходить в общем направлении на Узловую, Богородицк и далее на Сухиничи, бросая тяжёлое оружие, автомашины, тягачи и танки.
В ходе девятидневных боёв советские войска нанесли серьёзное поражение 2-й танковой армии Гудериана и продвинулись вперёд на 130 километров. Левее Западного фронта успешно продвигались вперёд соединения восстановленного Брянского фронта. С выходом войск на линию Орешки—Старица — реки Лама и Руза — Малоярославец—Тихонова Пустынь—Калуга—Мосальск—Сухиничи—Белое—Мценск—Новосиль закончился первый этап контрнаступления советских войск под Москвой. Была наконец ликвидирована угроза Туле.
Гитлеровские армии, обессиленные, измотанные боями, несли большие потери и под напором наших войск отступали на запад.
Успех контрнаступления в декабре на центральном стратегическом направлении имел огромное значение. Ударные группировки немецкой группы армий «Центр» потерпели поражение и отступали. Советские войска отбросили противника на 100—150 километров, освободили Московскую, Тульскую области, многие районы Калининской, Смоленской, Рязанской и Орловской областей. Красная Армия нанесла противнику тяжёлое поражение: из строя были выведены 16 дивизий и одна бригада. Потери группы армий «Центр» были весьма ощутимы. Руководители рейха были поставлены перед необходимостью затяжной войны. Чувствителен был и моральный урон врага — в ходе зимней кампании гитлеровские военные трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольный отход, неповиновение и т.д. Были отстранены от занимаемых постов 35 генералов, в том числе генерал-фельдмаршал Браухич, Бок, генерал-полковник Гудериан.
Но Гитлер ошибался — он не там искал причины краха под Москвой. Они были совсем в иной плоскости: это героическая оборонительная часть битвы под Москвой, остановившая до того непобедимую армаду гитлеровцев, разрушившая план «блиц-криг». Это полководческое искусство советского командования, а также героический труд советских людей в тылу, обеспечивший успешные действия армии. Наконец, это вера советского народа в победу, пусть тяжёлую, кровопролитную, не постоявшую за ценой.
Мне хотелось бы в завершение публикации привести ещё два эпизода из книги Александра Андреевича Сгибнева «Не ходите на Москву!». Они ещё раз помогут понять то, что стало недоступным пониманию Гитлера.
«Представим деревню, где-то кажется под Истрой. Немцы ворвались в неё вчера к вечеру. Отоспались, отзавтракали, высыпали из домов на улицу, заставленную техникой, оружием. У колодца увидели женщин, оживились, закричали:
— Матки, далеко ли до Москвы?
— До Москвы, — переспросила одна из них, оказавшаяся учительницей, ответила, не страшась чужаков: — Дальше, чем до Берлина!
Есть свидетель этого разговора, он живёт в Германии, известнейший на всю страну.
Или — ещё уникальная сцена. Московский генеральный отпор вот-вот начнётся. Идёт накапливание красноармейской силы. Идут митинги, закаляющие души. «Может, вопросы есть?» — спрашивает комиссар, когда завершились выступления. «Есть!» — доносится до президиума из гущи собравшихся на лесной поляне. На солдате — плащнакидка, в руках — автомат.
— А карты нам дадите?
— Какие карты?
— Как — какие? Берлина, конечно! Пока есть время, изучим его улицы, площади, чтобы сподручнее было воевать, когда ворвёмся в него… Ведь всё равно будем в Берлине!
Повторяю: шёл сорок первый. Впереди — неизвестность, впереди — адское кровопролитие. А какой, вдумайтесь, боевой дух, какая вера в Победу! Дай Бог, чтобы нечто подобное отразилось в милых учпедгизовских творениях…»
Битва за Москву всегда будет строгим и великим напоминанием тем, кто глухопамятен: «Не ходите на Москву!»
Эдуард ПОПОВ
Но здесь? Что здесь? — застыли в недоумении красноармейцы. Как будто и нет войны. Как будто кругом другая планета. На запасных путях, на деревянных подстилах — пронумерованные железобетонные блоки.
Параллельно — гранитные плиты, отшлифованные и тоже переименованные. Всё новенькое, аккуратное, укрытое от непогоды. В треугольнике — Малоярославец, Волоколамск, Можайск — это четвёртый таинственный склад. Так что же там такое? Что?Это заготовки для грандиозного памятника, который должен был появиться в недельный, максимум двухнедельный срок на Красной площади. Вот въедет Гитлер триумфально в Кремль, провозгласит покорение Москвы и России — и закипят строительные работы, закипят… Десятитысячная инженерная бригада уже наготове, в ближайших пригородах, правда, сначала — есть приказ Кейтеля! — она… должна взорвать Кремль, уничтожить его до последнего камня, лишить народ памяти, обескровить духовно».
Выше приведён эпизод из книги моего хорошего товарища, корреспондента «Красной звезды» полковника Александра Сгибнева «Не ходите на Москву!». В книге много таких малоизвестных эпизодов, множество документов, свидетельств очевидцев, как бы заново воссоздающих нашу военную историю, предупреждающую всех и на века: «Не ходите на Москву!». Книга военкора, прошедшего всю Великую Отечественную, — это взволнованная осведомлённость о битве под Москвой, благодарение Богу, советскому народу и Красной Армии, не давшим свершиться чудовищному злодейству.
Контрнаступление — чем оно было обусловлено? Наши войска, воодушевлённые успехами, достигнутыми в оборонительных боях под Москвой, перешли в контрнаступление без какой-либо паузы. Оно подготавливалось в месяцы обороны, когда по всем признакам гитлеровские войска уже не могли выдерживать наши контрудары.
Обратимся к книге Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления» и процитируем разговор Георгия Константиновича и Сталина:
«29 ноября я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы.
И.В. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:
— А вы уверены, что противник подошёл к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?
— Противник истощён. Но и войска фронта без ввода 1-й ударной и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения. Если мы их сейчас же не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счёт северной и южной группировок своих войск и тогда положение может серьёзно осложниться.
И.В. Сталин сказал, что он посоветуется с Генштабом…
Поздно вечером 29 ноября нам сообщили решение Ставки о том, что Западному фронту передаются 1-я ударная и 10-я армии и все соединения 20-й армии. Одновременно Ставка приказала прислать план использования этих армий…
Несмотря на передачу нам дополнительно трёх армий, Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации). В танках и артиллерии превосходство было на стороне врага. Это обстоятельство явилось главной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой.
Поздно вечером 4 декабря мне позвонил Верховный Главнокомандующий и спросил:
— Чем ещё помочь фронту кроме того, что уже дано?
Я ответил, что необходимо получить поддержку авиации резерва Главнокомандования и ПВО страны и, кроме того, хотя бы две сотни танков с экипажами. Танков фронт имеет недостаточно и не может без них быстро развивать контрнаступление.
— Танков нет, дать не можем, — сказал Сталин, — авиация будет. Договоритесь с Генштабом. Я сейчас туда позвоню. Имейте в виду, что 5 декабря переходит в наступление Калининский фронт. А 6 декабря перейдёт в наступление оперативная группа правого крыла Юго-Западного фронта в районе Ельца».
Недавно выпавший глубокий снег затруднил сосредоточение, перегруппировку и выход войск в исходные районы для подготавливавшейся операции. Преодолев эти трудности, все рода войск к утру 6 декабря были готовы к новому этапу битвы за Москву.
И вот наступило 6 декабря 1941 года. Войска Западного фронта севернее и южнее столицы начали контрнаступление. В районе Калинин—Елец двинулись соседние фронты, началось грандиозное сражение.
Армия Гудериана, глубоко охваченная с флангов и не имевшая сил парировать контрнаступательные удары Западного фронта и оперативной группы Юго-Западного фронта, начала поспешно отходить в общем направлении на Узловую, Богородицк и далее на Сухиничи, бросая тяжёлое оружие, автомашины, тягачи и танки.
В ходе девятидневных боёв советские войска нанесли серьёзное поражение 2-й танковой армии Гудериана и продвинулись вперёд на 130 километров. Левее Западного фронта успешно продвигались вперёд соединения восстановленного Брянского фронта. С выходом войск на линию Орешки—Старица — реки Лама и Руза — Малоярославец—Тихонова Пустынь—Калуга—Мосальск—Сухиничи—Белое—Мценск—Новосиль закончился первый этап контрнаступления советских войск под Москвой. Была наконец ликвидирована угроза Туле.
Гитлеровские армии, обессиленные, измотанные боями, несли большие потери и под напором наших войск отступали на запад.
Успех контрнаступления в декабре на центральном стратегическом направлении имел огромное значение. Ударные группировки немецкой группы армий «Центр» потерпели поражение и отступали. Советские войска отбросили противника на 100—150 километров, освободили Московскую, Тульскую области, многие районы Калининской, Смоленской, Рязанской и Орловской областей. Красная Армия нанесла противнику тяжёлое поражение: из строя были выведены 16 дивизий и одна бригада. Потери группы армий «Центр» были весьма ощутимы. Руководители рейха были поставлены перед необходимостью затяжной войны. Чувствителен был и моральный урон врага — в ходе зимней кампании гитлеровские военные трибуналы осудили 62 тысячи солдат и офицеров за дезертирство, самовольный отход, неповиновение и т.д. Были отстранены от занимаемых постов 35 генералов, в том числе генерал-фельдмаршал Браухич, Бок, генерал-полковник Гудериан.
Но Гитлер ошибался — он не там искал причины краха под Москвой. Они были совсем в иной плоскости: это героическая оборонительная часть битвы под Москвой, остановившая до того непобедимую армаду гитлеровцев, разрушившая план «блиц-криг». Это полководческое искусство советского командования, а также героический труд советских людей в тылу, обеспечивший успешные действия армии. Наконец, это вера советского народа в победу, пусть тяжёлую, кровопролитную, не постоявшую за ценой.
Мне хотелось бы в завершение публикации привести ещё два эпизода из книги Александра Андреевича Сгибнева «Не ходите на Москву!». Они ещё раз помогут понять то, что стало недоступным пониманию Гитлера.
«Представим деревню, где-то кажется под Истрой. Немцы ворвались в неё вчера к вечеру. Отоспались, отзавтракали, высыпали из домов на улицу, заставленную техникой, оружием. У колодца увидели женщин, оживились, закричали:
— Матки, далеко ли до Москвы?
— До Москвы, — переспросила одна из них, оказавшаяся учительницей, ответила, не страшась чужаков: — Дальше, чем до Берлина!
Есть свидетель этого разговора, он живёт в Германии, известнейший на всю страну.
Или — ещё уникальная сцена. Московский генеральный отпор вот-вот начнётся. Идёт накапливание красноармейской силы. Идут митинги, закаляющие души. «Может, вопросы есть?» — спрашивает комиссар, когда завершились выступления. «Есть!» — доносится до президиума из гущи собравшихся на лесной поляне. На солдате — плащнакидка, в руках — автомат.
— А карты нам дадите?
— Какие карты?
— Как — какие? Берлина, конечно! Пока есть время, изучим его улицы, площади, чтобы сподручнее было воевать, когда ворвёмся в него… Ведь всё равно будем в Берлине!
Повторяю: шёл сорок первый. Впереди — неизвестность, впереди — адское кровопролитие. А какой, вдумайтесь, боевой дух, какая вера в Победу! Дай Бог, чтобы нечто подобное отразилось в милых учпедгизовских творениях…»
Битва за Москву всегда будет строгим и великим напоминанием тем, кто глухопамятен: «Не ходите на Москву!»
Эдуард ПОПОВ