Ежедневно в столичную подземку спускаются десятки людей, главная цель которых — разжалобить пассажиров и получить за то дивиденды. Это не страждущие граждане, а профессионалы своего дела.
Для московского метрополитена на протяжении долгих лет присутствие таких людей является настоящей проблемой. Милиционеры, охраняющие метро, признают, что они не наделены должными полномочиями, чтобы избавить добропорядочных пассажиров от неприятных попутчиков. Попрошайку можно лишь выдворить на поверхность или задержать до выяснения личности.

Сбор милостыни — хорошо налаженный бизнес. Средний заработок попрошаек — двести рублей в час, две тысячи в день, около сорока тысяч в месяц. Примерно столько же составляет и среднемесячная зарплата москвича.
В метро всегда найдутся сердобольные пассажиры, которые откликнутся на чужую боль и не пожалеют денег, на что и рассчитывают попрошайки. Жалостливые пассажиры своими пожертвованиями непроизвольно подпитывают этот нелегальный бизнес и обогащают его организаторов.
Залог успеха в этом прибыльном деле — хорошо отрепетированный спектакль. В ход идут любые уловки, устраивается маскарад: очки с толстыми стеклами в плохой оправе, ветхая косынка, старая одежда. Главная задача просящего милостыню — разжалобить окружающих. Правило простое: чем несчастней выглядишь, тем больше подадут. Приходится быть хорошим актером. Больше всего подают детям, беременным, инвалидам, людям с табличками об умирающих родственниках. Конкуренцию им составляют старики. Чтобы казаться старше и беднее, бабушки одеваются в темное. Очень любят черные платки и старые драповые пальтишки. Вот такие бабульки и ходят по вагонам или смиренно стоят в переходах. Однако, нередко в милиции выясняется, что не только «легенда», но и возраст, увечье и интересное положение липовые. Из 100 инвалидов, заявляющих, что они афганцы, лишь один-два на самом деле являются таковыми.
Самые «хлебные» ветки метрополитена для попрошаек — Сокольническая и Замоскворецкая. Здесь трогательные жизненные истории звучат практически на каждой станции. Встречаются «специализации» по линиям. Например, два года назад между станциями «Партизанская» и «Измайловская» ходили мальчик и девочка в сопровождении взрослого. «Нянька» играл на гармошке, дети пели жалостливые песни о своей нелегкой судьбе. На Замоскворецкой линии работает один и тот же инвалид без ног на танкетке, сменяет его инвалид на коляске, также хорошо знакомый постоянным пассажирам.
У основной части просящих подаяние есть свое «начальство». Оно расселяет работников по квартирам, распределяет по рабочим местам, берет на себя оформление регистрации для иногородних, чтобы милиционерам не к чему было придраться. Больше всего возни у организаторов данного бизнеса с пенсионерами и инвалидами. Их нужно сначала привезти на точку, потом забрать. Некоторые требуют постоянного наблюдения и ухода.
Попрошайки обычно работают небольшими бригадами. За каждой закреплен смотрящий, продумывающий, например, надписи на табличках, одежду для своих подопечных.
Просто встать и начать попрошайничать в метро невозможно. Рано или поздно подойдут серьезные люди и объяснят популярно, что здесь «работать» нельзя.
Мы попросили прокомментировать ситуацию начальника 5-го отделения ОООП Управления милиции на Московском метрополитене ГУВД по г. Москве майора милиции Владимира РЯБОВА.
— В настоящее время Управлением милиции на Московском метрополитене принимается ряд мер по пресечению попрошайничества. За шесть месяцев 2010 года были задержаны 2,5 тысячи человек. Более 60 процентов от общего количества выявленных — граждане СНГ, в основном, Украины и Молдавии, 30 — приезжие из регионов России, и только 3 процента составляют жители Москвы и Московской области.
Наши действия ограничиваются рамками закона, а закон предоставляет нам небольшие полномочия. Мы можем применить к попрошайкам только одну статью 3.8. Кодекса Москвы об административных правонарушениях (Приставание к гражданам в общественных местах) да и то не всегда. Она работает, если в действиях попрошаек усматривается приставание и сопровождается навязчивыми действиями — неоднократностью обращения к одному лицу против его воли. В действиях попрошаек, которые мы наблюдаем в столичном метрополитене и на территории города, в большой массе нет признаков данного правонарушения, поэтому эффективность борьбы с данным видом правонарушения не столь значительна.
В подземке «нищая братия» лишь проходит по вагону или стоит на пути движения пассажиров, редко обращаясь к кому-то конкретно по нескольку раз. Меры, находящиеся у нас на вооружении, — это лишь проведение профилактических бесед и удаление попрошаек на время из метрополитена. Даже если переловят всех просящих милостыню, на их место придут другие.
До 2002 года у нас было гораздо больше полномочий. Мы могли привлекать к ответственности за попрошайничество. Существовали подразделения, которые занимались пресечением попрошайничества, и спецприемники, куда доставлялись нарушители после задержания. В настоящее время приемники перепрофилированы в заведения для размещения иностранных граждан, нелегально проживающих на территории России.
Ежедневно при помощи камер видеонаблюдения мы отслеживаем и контролируем передвижение граждан, занимающихся попрошайничеством. В метрополитене работает специальная группа по их выявлению. Как только видим скопление просящих милостыню на одной из линий подземки, направляем туда оперативную группу.
Концентрация попрошаек на каких-то определенных линиях зависит от многих факторов. «Страждущие» выбирают время, когда в поездах метро более-менее свободно. Если линия перегружена и народу очень много, пройти по вагонам сложно, тем более, инвалиду на коляске. взять хотя бы Арбатско-Покров-
скую линию. в недавнем прошлом она не была такая протяженная, поэтому гораздо лучше закрывалась нарядами. Это практически исключало возможность пребывания там попрошаек. Замоскворецкая линия включает большое количество станций, и там чаще фиксируется концентрация граждан, занимающихся попрошайничеством. Кольцевая также сильно подвержена данному промыслу, особенно в выходные дни.
Мы стараемся ограничить передвижение нищих, анализируем ситуацию и направляем в дневное время группы на отработку линий. Они информируют нас, а мы корректируем и выстраиваем новую тактику работы.
Одним из существенных достижений Управления милиции на Московском метрополитене я считаю то, что из метро ушли попрошайки с детьми. А сделать это было непросто. В Уголовном кодексе существует статья «Вовлечение детей в занятие попрошайничеством и бродяжничеством». Процесс сбора доказательств противоправной деятельности по данной статье очень долгий, а само преступление является небольшим по степени тяжести. Чтобы мы смогли привлечь нарушителей, взрослый, который втягивает ребенка в занятие попрошайничеством, должен быть задержан за это правонарушение не менее трех раз. После каждого задержания правонарушители фотографируются, ставятся на учет и заносятся в картотеку.
дети-«парашютисты», так мы называем подростков-цыган, бегающих с привязанными за спиной грудными малышами. больше хлопот они доставляют железнодорожной милиции. последнее время они редко спускаются в метро, но, тем не менее, нам с ними приходится работать. Привязанность к пригородным электричкам и вокзалам объясняется тем, что они проживают в подмосковных лесах. Большой табор перекочевал в Московскую область из Закарпатья в начале 90-х. Сейчас уже выросло второе поколение «детей-парашютистов». Им исполняется по 10-12 лет, когда они выходят на преступный промысел, так как возраст уголовной ответственности наступает в 14 лет.
Возраст задержанных детей устанавливается судебными медиками: по развитию костного аппарата, половых органов. Если врачи дают заключение, что подростку от 16 и более лет, задержанный попадает под статью уголовной ответственности, становиться субъектом преступления, возбуждается уголовное дело.
До сих пор не удается убрать из метро такую категорию нищих, как «ветераны боевых действий» и инвалиды. Недавно мы разрабатывали группу попрошаек, пытались выйти на организаторов, но столкнулись с большой проблемой: нищие заинтересованы в том, чтобы мы не поймали их хозяев. Формально мы можем предъявить обвинение организаторам попрошаек лишь за использование рабского труда. Попрошайки собирают милостыню и передают деньги человеку, который предоставляет ему жилье и еду; фактически они являются рабами. Для того, чтобы привлечь организатора к уголовной ответственности, нищий должен написать заявление, что его взяли в плен и заставили работать, стать потерпевшим. Ни один из задержанных нищих, с кем приходилось работать по этому материалу, не написал такого заявления, хотя они много рассказывали о своем тяжелом материальном положении. В итоге у нас не оказалось оснований для возбуждения уголовного дела.
Редко среди нищих встречаются те, кто просит милостыню от безысходности. Тем, кто попал в трудную жизненную ситуацию, мы помогаем вернуться домой. Например, недавно сотрудники УМ на Московском метрополитене доставили домой во Владимирскую область женщину, занимавшуюся попрошайничеством в столичной подземке. Она сама в результате проведения бесед изъявила желание вернуться на место своего проживания. Также направляем данную категорию граждан в социальные учреждения. Чаще всего подобная практика применяется в отношении людей с ограниченными возможностями и пожилых.
Встречаются настоящие ветераны боевых действий, опустившиеся по тем или иным причинам, инвалиды детства и люди, получившие инвалидность из-за собственной безалаберности.
Но все же большинство просящих милостыню делают это не от безысходности, а ради того, чтобы заработать. Столичное ГУВД не раз обращалась в вышестоящие структуры с просьбой разработать статью, запрещающую попрошайничество. Его необходимо искоренять. Такое явление столицу не красит и вызывает определенное недовольство, как у ее жителей, так и у гостей.

Ольга ЧИБИСОВА,
фото А. БАСТАКОВА, Н. АЛЕКСЕЕВОЙ и из сети Интернет