Неистовая любовь к России

150 лет назад, 1 (13) февраля 1873 года, в Казани родился великий русский певец Фёдор Шаляпин. Он пел в крупнейших театрах — Мариинке, Большом, Ла Скала, пел на Волге бурлакам, даже в Бутырской тюрьме пел из побуждений благотворительности, неизменно приводя публику в неистовый восторг.

Шаляпин покинул Советскую Россию 29 июня 1922 года, имея официальное разрешение правительства, и, что тоже немаловажно, не как эмигрант, а как народный артист с советским паспортом, выехавший на длительные гастроли и лечение. Казалось бы, ничто не предвещало мрачных событий, которые привели к разрыву с Родиной.

Эмиграция — трагические годы в биографии Шаляпина, вынужденного порвать (а он до последнего дыхания мечтал вернуться) официальные отношения с Отечеством, где группой лиц, не заинтересованных в возвращении певца, была организована его травля. Сердце артиста рвалось домой, рассудок же подсказывал: не может быть и речи о возвращении в сталинскую Россию — здесь певца ждала «золотая клетка», которая обрекла бы его, как и Максима Горького, на творческую и личную несвободу.

Кто и как у нас умеет травить — об этом проследим по двум спонтанно выбранным эпизодам.

Написанная в 1932 году и изданная на русском языке в Париже книга воспоминаний Фёдора Ивановича Шаляпина «Маска и душа» почти сразу же была переведена на многие европейские языки. Тем не менее к советскому читателю путь её был долог и труден. И хотя в ней нет ни слова, оскорбляющего или унижающего Россию, известный фельетонист Михаил Кольцов 24 декабря 1932 года вынес в газете «Правда» однозначный вердикт: «Нет, хватит. Тошнит. Захлопнем страшную книгу. Это писал даже не белогвардеец».

Кольцов не объяснил причин своего гнева — к тому побудили строки воспоминаний Шаляпина: «Когда я впервые увидел Сталина, я не подозревал, конечно, что это — будущий правитель России, «обожаемый» своим окружением… Из его неясных для меня по смыслу, но энергичных по тону фраз я выносил впечатление, что этот человек шутить не будет. Если нужно, он так же мягко, как мягка его беззвучная поступь лезгина в мягких сапогах, и станцует, и взорвёт храм Христа Спасителя, почту или телеграф — что угодно. В жесте, движениях, звуке, глазах — это в нём было. Не то что злодей — такой он родился».

Травля мало­помалу началась задолго до книги «Маска и душа», до лишения гражданства и звания народного артиста. В «Вечерней Красной газете» от 5 августа 1925 года помещена заметка, в которой отмечалось, что в Ленинграде из 18000 домов только два принадлежат на правах собственности: один — народному артисту Ф.И. Шаляпину, другой — академику М.В. Бехтереву. Все остальные дома… составляют собственность государства…»

Величайшему российскому неврологу и психиатру уже через два года припомнят и дом, и врачебный диагноз Сталину. Ну и Шаляпина будут травить и травить.

Последнее междоусобное сражение

Московский воевода князь Василий Иванович Оболенский в жестоком сражении разбил наголову войско князя Галицкого Дмитрия Шемяки. Это было последнее крупное междоусобное сражение на Руси.

Произошло оно 9 февраля 1450 года при Галиче (близ Костромы) и заняло почётное место в истории России. Это надо пояснить. Василий Оболенский был одним из искуснейших воевод XV века. В 1444 году он выгнал засевших в Переславле Рязанском татар с цесаревичем Мустафою во главе и на берегах речки Листвянки нанёс им страшное поражение.

Внук Дмитрия Донского князь Галицкий Дмитрий Шемяка — человек необузданной энергии, но, к сожалению, не разборчивый в средствах для достижения намеченной цели. Постоянно соперничая с московским князем, он вступил в отношения и сговор с казанским царём Улу­Махметом. Такое вероломство Василий Оболенский оставить безнаказанно не мог.

Потрясённый Микеле Плачидо

В феврале 1990 года в столице Таджикистана Душанбе шли съёмки кинофильма «Афганский излом», в котором роль советского майора­десантника играл «бесстрашный комиссар полиции Коррадо Каттани» (герой «Спрута»), то есть известный итальянский актёр Микеле Плачидо.

12 февраля начались волнения в Душанбе, в город были введены танки. Съёмки фильма и танки произвели неизгладимое впечатление на Микеле Плачидо. Вдобавок шальная пуля убила одного из операторов фильма, поскольку тот из любопытства на секунду выглянул в окно. Потрясённого Плачидо пришлось доставить на танке в гостиницу. А из гостиницы в самолёт и далее — в спокойную Италию.

Микеле Плачидо позже признался журналистам, что благодаря каким­то неизвестным обстоятельствам игровая сцена в кино перешла в действительные боевые действия.

Подготовил Эдуард ПОПОВ