МАМА, НЕ ГОРЮЙ
СОТРУДНИКИ ЦЕНТРА ВРЕМЕННОГО СОДЕРЖАНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРАВОНАРУШИТЕЛЕЙ РОВНО НА МЕСЯЦ ЗАМЕНЯЮТ ИМ РОДИТЕЛЕЙТринадцатилетнего Мишу Летова из Ногинского района Подмосковья привезли в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП) ГУ МВД России по г. Москве две недели назад. Такие, как он, по решению суда определяются сюда на месяц. Здесь он уже успел освоиться, чувствует себя старожилом и не прочь поговорить с журналистом.
— Миш, за что ты попал-то сюда?
— Да просто квартиру хотел с другом ограбить.
— А как дело было?
— Да очень просто. Утром зашёл ко мне друг, мы поговорили и решили в школу не ходить, а пойти квартиру обворовать — она в моём же доме, только в соседнем подъезде. Ну, проникли туда. Там нас и застукали, я ещё портфель там свой забыл. Приятель убежал, а меня взяли.
— Вам что, очень деньги в тот момент очень были нужны?
— Не знаю… Так как-то вышло, вместо школы…
— Ты ещё когда-нибудь в жизни воровал?
— Ну, было дело, пару раз шоколадки из магазина тибрил, не поймали тогда. Зато теперь вот здесь оказался.
— У тебя что, шоколадки были мечтой жизни? А сейчас есть у тебя какая-нибудь мечта?
— Шоколадки — это так… А мечта есть, конечно. Хочу в будущем пойти на работу в МЧС. И машину купить.
— «Жигули», наверное, какую-нибудь современную модель?
— Зачем мне «Жигули»? Я «Мерседес» хотел бы приобрести…
Судьба у Миши для «постояльцев» этого Центра в чём-то довольно типичная: мама умерла полгода назад, папа работает дворником, а сколько раз до этого Миша на шоколадки зарился и сколько ещё чего, возможно, где-нибудь прихватывал — теперь докопаться трудно. Пока ясно только одно: после того как Миша пробудет в Центре 30 дней, его отправят на три года в спецшколу, на перевоспитание. И что с ним станет дальше в жизни — во многом зависит уже от того, какие воспитатели, психологи наставники с ним будут работать, и какие ещё люди будут ему встречаться в грядущем. И сможет ли он, став взрослым, пробиться на работу своей мечты — в заветное МЧС.
Здесь, в Центре, таких ребят называют просто: брошенные дети. Потому как (и это секрет Полишинеля) чаще всего главная причина превращения обычных мальчишек и девчонок в малолетних правонарушителей укладывается в простую схему: родители сами по себе, дети — сами по себе. После чего малолетками начинает заниматься государство.
— Московский ЦВСНП — самый крупный в России, — напоминает его руководитель полковник полиции Тамара Мешкова. — Ежегодно через нас проходят около двух тысяч несовершеннолетних, не только из столичного региона, но и со всего бывшего СССР, и даже из дальнего зарубежья. У нас разрешается посещение детей родителями, но многие из них не спешат навещать своих детей. Нередко пьяные приезжают, а главное — глаза у таких тусклые, не горят. Они будто сами родительскую повинность отбывают.
Это просто поразительно, удивляются сотрудники Центра: когда кто-то приходит сюда на свидание к своему ребёнку, подросток, бывает, сам пытается успокоить родителя, мол, мама, папа, не расстраивайтесь, я тут всё осознал, больше не буду. А на него родитель перегаром дышит.
С теми, кто попал сюда за административные правонарушения, немного проще. По крайней мере, значительно понятней, что с ними делать. Тем более, если они угодили, например, за нарушение паспортного режима — чаще это касается несовершеннолетних из ближнего зарубежья. Разве что личность установить нередко становится проблемой, да хлопоты с отправкой возникают. А потом — возврат на историческую родину, и финиш. Довольно часто это бывшие республики СССР — Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и другие.
С мальцами, которые пошли на уголовные преступления, работа посложней. Поначалу они толком не осознают, что и зачем натворили. И именно от сотрудников Центра зависит и судьба самого юного преступника, и дальнейшая жизнь его близких. Здесь, в Центре, начинается первая «настройка» преступившего закон юнца. Психологи, педагоги, воспитатели, наставники — десятки людей пытаются вернуть нормальный человеческий облик молодому «автору» уголовного преступления.
— Наша первая задача здесь — поставить социальный диагноз несовершеннолетнему правонарушителю, выявить его характерные особенности, а затем дать рекомендации не только педагогам и воспитателям, но и его родителям, а также сотрудникам комиссии по несовершеннолетним, где он потом будет проживать, — говорит психолог капитан полиции Ольга Мироненкова.
Руководитель Центра Тамара Мешкова добавляет: «А ещё развернуть душу подростка, вытащить из потёмок».
Что означает «развернуть»? Вот одна из недавних историй, которую здесь мне рассказали. Тринадцатилетний москвич Сергей Боков поступил сюда в ужасном состоянии: не хотел ни с кем разговаривать, стальной комок нервов. А случилось вот что. Подросток поехал отмечать Новый год к знакомым во Владимирскую область. Там, на даче собралась компания. Пили. Сергей повздорил с мужчиной за столом. Завязалась драка. А закончилось всё — мама, не горюй — убийством: семиклассник Сергей ударил соседа ножом. Потом зачем-то расчленил его и… разложил всё по тазикам. Когда протрезвел — у самого шок, ничего объяснить не может, мир для него рухнул. И вот в таком вот виде полиция его и доставила в Центр. Он убийца, конечно. Но ещё и ребёнок, сам жить только начинает.
Сколько сил и здоровья потратили здесь на парня психологи, педагоги, сама руководитель Центра — знают только они. Но через неделю после прибытия Сергей отошёл, заговорил, начал общаться, проглянуло раскаяние. От наказания он, конечно, не ушёл, но из звериного состояния профессионалам удалось его вывести.
Такая вот реинкарнация с помощью здешних специалистов. Их Сергей наверняка на всю жизнь запомнит. К слову, случайные люди тут не работают — они в таком учреждении просто не задержатся, к чужой беде и вине нужна особая деликатность. Может, поэтому большинство сотрудников Центра — женщины, и материнский инстинкт привносит свою лепту во взаимоотношения с несовершеннолетним контингентом.
— Здесь строго запрещено кричать на детей, в любом случае нельзя, — говорит начальник Центра Тамара Мешкова. — Запрещено называть воспитанников по фамилии, только по имени — пустяк вроде, а атмосферу меняет к лучшему. А самим малолетним правонарушителям не рекомендуется обсуждать с соседями, кто за что сюда попал — так поддерживается более благоприятный, нормальный психологический климат. К тому же они практически 24 часа в сутки под присмотром воспитателей, это тоже помогает избежать многих неприятностей.
Трудно поверить, но это, как говорится, медицинский факт: у малолетних правонарушителей, которые побывали в ЦВСНП — не для всех, конечно, но для некоторых, — пребывание в Центре оставило, как ни странно, самое благоприятное впечатление. Вернувшись домой, они пишут сюда, своим воспитателям письма: «Спасибо вам!» Такие послания здесь очень ценят, гордятся ими, а некоторые даже помещают в свой музей. Понять их можно — к кому-то впервые в их жизни, в отличие от кровных родителей, здесь отнеслись с настоящей заботой и вниманием, кто-то чуть ли не впервые в жизни узнал, что спать можно на чистых простынях, а кто-то оценил по достоинству шоколадку, которую ему купила воспитательница на свои деньги.
Иной читатель вправе пожать плечами: устроили тут оранжерею для малолетних преступников. И будет неправ. Во-первых, потому, что малолетки попадают сюда далеко не по своей воле. И во-вторых, со стороны, из-за высокого забора много чего не видно — здешние ребятишки уже столько всего успели в своей короткой жизни насмотреться и натерпеться, что большинству взрослых и представить трудно. Не исключено, отмечают сотрудники ЦВСНП, что именно по этой причине сегодняшние подростки более агрессивны, жестоки и недоверчивы. Девочки всё чаще попадают сюда за драки и кражи, мальчишки — за убийства.
Полковник Мешкова ведёт меня с экскурсией по корпусу: аккуратные спальни, просторные холлы с удобной мебелью — здесь досуг, общение; компьютерный класс, класс для школьных занятий, класс для трудового обучения, комната для свиданий с родителями. Профилактические беседы на правовые темы, лекции — с утра, затем школьные занятия. Было дело, здесь даже ЕГЭ сдавали.
И клуб в Центре тоже имеется. Но о современных особенностях культпросветработы стоит сказать отдельно. Сотрудники вспоминают: если раньше сюда, в Центр, к попавшим в беду пацанам и девчатами нередко приезжали известные люди — артисты, музыканты, то теперь такие встречи устраивать всё сложней.
Есть в Центре свой музей — это для персонала особая гордость. Здесь и про историю учреждения, и про сотрудников, и про самих малолетних нарушителей. На видном месте на стенде — текст гимна ЦВСНП. Есть там немножко наивные, но написанные от души строки:
Поклонись до земли
воспитателям
Мы пред ними в долгу
неоплаченном.
Свято помнить
об этом должны.
От себя добавлю: пожалуй, есть за что поклониться работающим здесь людям. Ведь сотрудники Центра делают для своих подопечных за отпущенный нормативными актами месяц больше, чем иные мамаши и папаши за всю жизнь.
Александр ДАНИЛКИН, фото автора
— Миш, за что ты попал-то сюда?— Да просто квартиру хотел с другом ограбить.
— А как дело было?
— Да очень просто. Утром зашёл ко мне друг, мы поговорили и решили в школу не ходить, а пойти квартиру обворовать — она в моём же доме, только в соседнем подъезде. Ну, проникли туда. Там нас и застукали, я ещё портфель там свой забыл. Приятель убежал, а меня взяли.
— Вам что, очень деньги в тот момент очень были нужны?
— Не знаю… Так как-то вышло, вместо школы…
— Ты ещё когда-нибудь в жизни воровал?
— Ну, было дело, пару раз шоколадки из магазина тибрил, не поймали тогда. Зато теперь вот здесь оказался.
— У тебя что, шоколадки были мечтой жизни? А сейчас есть у тебя какая-нибудь мечта?
— Шоколадки — это так… А мечта есть, конечно. Хочу в будущем пойти на работу в МЧС. И машину купить.
— «Жигули», наверное, какую-нибудь современную модель?
— Зачем мне «Жигули»? Я «Мерседес» хотел бы приобрести…
Судьба у Миши для «постояльцев» этого Центра в чём-то довольно типичная: мама умерла полгода назад, папа работает дворником, а сколько раз до этого Миша на шоколадки зарился и сколько ещё чего, возможно, где-нибудь прихватывал — теперь докопаться трудно. Пока ясно только одно: после того как Миша пробудет в Центре 30 дней, его отправят на три года в спецшколу, на перевоспитание. И что с ним станет дальше в жизни — во многом зависит уже от того, какие воспитатели, психологи наставники с ним будут работать, и какие ещё люди будут ему встречаться в грядущем. И сможет ли он, став взрослым, пробиться на работу своей мечты — в заветное МЧС.Здесь, в Центре, таких ребят называют просто: брошенные дети. Потому как (и это секрет Полишинеля) чаще всего главная причина превращения обычных мальчишек и девчонок в малолетних правонарушителей укладывается в простую схему: родители сами по себе, дети — сами по себе. После чего малолетками начинает заниматься государство.
— Московский ЦВСНП — самый крупный в России, — напоминает его руководитель полковник полиции Тамара Мешкова. — Ежегодно через нас проходят около двух тысяч несовершеннолетних, не только из столичного региона, но и со всего бывшего СССР, и даже из дальнего зарубежья. У нас разрешается посещение детей родителями, но многие из них не спешат навещать своих детей. Нередко пьяные приезжают, а главное — глаза у таких тусклые, не горят. Они будто сами родительскую повинность отбывают.
Это просто поразительно, удивляются сотрудники Центра: когда кто-то приходит сюда на свидание к своему ребёнку, подросток, бывает, сам пытается успокоить родителя, мол, мама, папа, не расстраивайтесь, я тут всё осознал, больше не буду. А на него родитель перегаром дышит.С теми, кто попал сюда за административные правонарушения, немного проще. По крайней мере, значительно понятней, что с ними делать. Тем более, если они угодили, например, за нарушение паспортного режима — чаще это касается несовершеннолетних из ближнего зарубежья. Разве что личность установить нередко становится проблемой, да хлопоты с отправкой возникают. А потом — возврат на историческую родину, и финиш. Довольно часто это бывшие республики СССР — Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и другие.
С мальцами, которые пошли на уголовные преступления, работа посложней. Поначалу они толком не осознают, что и зачем натворили. И именно от сотрудников Центра зависит и судьба самого юного преступника, и дальнейшая жизнь его близких. Здесь, в Центре, начинается первая «настройка» преступившего закон юнца. Психологи, педагоги, воспитатели, наставники — десятки людей пытаются вернуть нормальный человеческий облик молодому «автору» уголовного преступления.
— Наша первая задача здесь — поставить социальный диагноз несовершеннолетнему правонарушителю, выявить его характерные особенности, а затем дать рекомендации не только педагогам и воспитателям, но и его родителям, а также сотрудникам комиссии по несовершеннолетним, где он потом будет проживать, — говорит психолог капитан полиции Ольга Мироненкова.
Руководитель Центра Тамара Мешкова добавляет: «А ещё развернуть душу подростка, вытащить из потёмок».
Что означает «развернуть»? Вот одна из недавних историй, которую здесь мне рассказали. Тринадцатилетний москвич Сергей Боков поступил сюда в ужасном состоянии: не хотел ни с кем разговаривать, стальной комок нервов. А случилось вот что. Подросток поехал отмечать Новый год к знакомым во Владимирскую область. Там, на даче собралась компания. Пили. Сергей повздорил с мужчиной за столом. Завязалась драка. А закончилось всё — мама, не горюй — убийством: семиклассник Сергей ударил соседа ножом. Потом зачем-то расчленил его и… разложил всё по тазикам. Когда протрезвел — у самого шок, ничего объяснить не может, мир для него рухнул. И вот в таком вот виде полиция его и доставила в Центр. Он убийца, конечно. Но ещё и ребёнок, сам жить только начинает.
Сколько сил и здоровья потратили здесь на парня психологи, педагоги, сама руководитель Центра — знают только они. Но через неделю после прибытия Сергей отошёл, заговорил, начал общаться, проглянуло раскаяние. От наказания он, конечно, не ушёл, но из звериного состояния профессионалам удалось его вывести.
Такая вот реинкарнация с помощью здешних специалистов. Их Сергей наверняка на всю жизнь запомнит. К слову, случайные люди тут не работают — они в таком учреждении просто не задержатся, к чужой беде и вине нужна особая деликатность. Может, поэтому большинство сотрудников Центра — женщины, и материнский инстинкт привносит свою лепту во взаимоотношения с несовершеннолетним контингентом.
— Здесь строго запрещено кричать на детей, в любом случае нельзя, — говорит начальник Центра Тамара Мешкова. — Запрещено называть воспитанников по фамилии, только по имени — пустяк вроде, а атмосферу меняет к лучшему. А самим малолетним правонарушителям не рекомендуется обсуждать с соседями, кто за что сюда попал — так поддерживается более благоприятный, нормальный психологический климат. К тому же они практически 24 часа в сутки под присмотром воспитателей, это тоже помогает избежать многих неприятностей.
Трудно поверить, но это, как говорится, медицинский факт: у малолетних правонарушителей, которые побывали в ЦВСНП — не для всех, конечно, но для некоторых, — пребывание в Центре оставило, как ни странно, самое благоприятное впечатление. Вернувшись домой, они пишут сюда, своим воспитателям письма: «Спасибо вам!» Такие послания здесь очень ценят, гордятся ими, а некоторые даже помещают в свой музей. Понять их можно — к кому-то впервые в их жизни, в отличие от кровных родителей, здесь отнеслись с настоящей заботой и вниманием, кто-то чуть ли не впервые в жизни узнал, что спать можно на чистых простынях, а кто-то оценил по достоинству шоколадку, которую ему купила воспитательница на свои деньги.
Иной читатель вправе пожать плечами: устроили тут оранжерею для малолетних преступников. И будет неправ. Во-первых, потому, что малолетки попадают сюда далеко не по своей воле. И во-вторых, со стороны, из-за высокого забора много чего не видно — здешние ребятишки уже столько всего успели в своей короткой жизни насмотреться и натерпеться, что большинству взрослых и представить трудно. Не исключено, отмечают сотрудники ЦВСНП, что именно по этой причине сегодняшние подростки более агрессивны, жестоки и недоверчивы. Девочки всё чаще попадают сюда за драки и кражи, мальчишки — за убийства.
Полковник Мешкова ведёт меня с экскурсией по корпусу: аккуратные спальни, просторные холлы с удобной мебелью — здесь досуг, общение; компьютерный класс, класс для школьных занятий, класс для трудового обучения, комната для свиданий с родителями. Профилактические беседы на правовые темы, лекции — с утра, затем школьные занятия. Было дело, здесь даже ЕГЭ сдавали.
И клуб в Центре тоже имеется. Но о современных особенностях культпросветработы стоит сказать отдельно. Сотрудники вспоминают: если раньше сюда, в Центр, к попавшим в беду пацанам и девчатами нередко приезжали известные люди — артисты, музыканты, то теперь такие встречи устраивать всё сложней.
Есть в Центре свой музей — это для персонала особая гордость. Здесь и про историю учреждения, и про сотрудников, и про самих малолетних нарушителей. На видном месте на стенде — текст гимна ЦВСНП. Есть там немножко наивные, но написанные от души строки:
Поклонись до земли
воспитателям
Мы пред ними в долгу
неоплаченном.
Свято помнить
об этом должны.
От себя добавлю: пожалуй, есть за что поклониться работающим здесь людям. Ведь сотрудники Центра делают для своих подопечных за отпущенный нормативными актами месяц больше, чем иные мамаши и папаши за всю жизнь.
Александр ДАНИЛКИН, фото автора