За 100 лет существования советской милиции и современной российской полиции в её рядах служили многие выдающиеся деятели, великолепные профессионалы, да и просто интересные люди. Не погрешу против истины, если скажу, что именно все эти перечисленные качества гармонично и воедино соединились в личности генерал-полковника милиции Владимира ПРОНИНА, занимавшего с 24 июля 2001 года по 28 апреля 2009 года пост начальника ГУВД Москвы. Надо отметить, что генерал Пронин — рекордсмен пребывания в этой высокой должности. В преддверии Дня сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации корреспондент «Петровки, 38» встретился с Владимиром Васильевичем.

— Расскажите, пожалуйста, как смог паренёк из села Большое Анненково Фатежского района Курской области совершить такую головокружительную карьеру? Что тут сыграло свою роль — личные качества, связи родителей, удача? Или: какими качествами должен обладать молодой человек, решивший посвятить жизнь служению в правоохранительных органах, чтобы достичь высоких результатов в службе?

— Вначале хочу поздравить читателей с Днём работника органов внутренних дел и пожелать крепкого здоровья, успехов, удачи... Сегодняшняя наша жизнь, конечно, очень отличается от той, когда я начинал. Другое государство, другой уклад.

Но тем не менее есть несколько факторов, которые во многом определяют судьбу человека. Это гены, семья, образование, наставники. Это, в конце концов, личные качества: трудолюбие, умение находить компромиссы, разумное упрямство — настрой доводить до конца начатое дело. Для людей, стоящих на страже закона, важно быть храбрым, решительным, мужественным, не теряться ни в какой ситуации. Нельзя также сбрасывать со счетов и матушку-удачу, хотя, я не сторонник таких жизненных принципов, как «авось, небось, да как-нибудь». Наоборот, опыт пребывания во власти приучил меня к тому, что лучший экспромт — это тот, который хорошо подготовлен.

— Пройдёмся по вашему списку. «Гены» — это, видимо, родители и родственники. Кем были ваши родители? И не было ли среди родственников дяди, высокопоставленного милиционера в Москве?

— На старинном гербе нашего райцентра Фатежа в красном поле помещено ружьё, а в зелёном — золотая борона. Этот символ того, что мои земляки в старину были воинами, свободное время отдававшими хлебопашеству. Все это в полной мере отразилось в истории моих предков.

Родился в обычной сельской семье. Отец, Василий Иванович, работал в колхозе водителем. Когда началась война, добровольцем ушёл на фронт, воевал с японцами, был тяжело ранен и долго лечился в госпитале в далёкой Маньчжурии.

Мама, Елена Ивановна, выращивала свёклу. Она также хлебнула лиха: село оккупировали фашисты, и её угнали в немецкий плен. Из этого рабства её освободили американцы, которые одарили прекрасной по тем временам одеждой, обувью, но мама, тогда молодая девушка, отмахнулась от всех этих европейских прелестей и попросила побыстрее отправить её в Россию. Мои родители, как и многие их односельчане, простые люди, но позвольте здесь сказать немного с пафосом: они — соль русской земли, земли, которую они густо полили своей кровью и своим потом. Кстати, меня они назвали Владимиром в честь погибшего на фронте дяди, офицера-авиатора Черноморского флота.

Какие богатства они мне передали? В первую очередь, привили любовь к труду. В 14 лет у меня появилась трудовая книжка — с седьмого класса летом шёл в прицепщики на трактор или комбайн. В деревне всегда дел невпроворот — огород, сад, пасека, корова, лошади, голуби — было где руки приложить. Но меня всегда привлекала техника поэтому я окончил школу ДОСААФ и получил водительские права.

— Скажите, а честолюбие, желание руководить, быть на первых ролях — какую роль они играют в вашей жизни?

— Важную. Желание быть первым — это, если точно сказать, те самые дрожжи, на которых и всходит личность. Помню, ещё в детстве уяснил, что главный человек нашего села — председатель колхоза (колхоз «Ленинская искра»), и сразу решил, когда вырасту, займу его место.

— И тут, значит, высокопоставленный дядя...

— Роль «высокопоставленного дяди» выполнил комсомол — по его путёвке я пришёл работать в милицию. Но мы немного забежали вперёд. Я хочу сказать ещё и об армейской закалке, без неё чего-либо в жизни нашей добиться трудно.

— Где выполняли свой священный долг?

— Был такой военный округ — Краснознаменный Закавказский. В его состав входили три республики — Грузинская, Азербайджанская и Армянская. Штаб округа находился в Тбилиси, где я окончил сержантскую школу. Был направлен в 127-ю дивизию, расквартированную в армянском городе Ленинакане (сейчас Гюмри). Служил в комендантской роте, расположенной в старинной русской военной крепости, возвышающейся над городом. Вначале возил комдива, генерал-майора Александра Ивановича Клименко, а потом выполнял одновременно и обязанности его адъютанта. В армии я закончил офицерские курсы.

Недолго я праздновал дембель — начал теребить меня военком, требовались офицеры-автомобилисты и он стал предлагать варианты военной службы.

— Блестящие перспективы. Почему вы отказались?

— Боюсь снова перейти на высокий слог — не смог я бросить свои родные края. Одно время уже почти согласился ехать за кордон, но потом как раз подоспел тот самый «высокопоставленный дядя» — комсомол. Эта организация играла роль социального лифта — многим молодым людям она помогла состояться в жизни. По его путёвке меня приняли на работу в милицию...

— И тут настало время говорить о наставниках.

— Тут схема немножко даёт сбой. Я полгода прослужил в ГАИ Курска, а потом был переведён участковым в свои родные места. И здесь мой начальник-наставник оказался большим выпивохой. Говорил с таким пьяным укором: «Володя, если ты пить не будешь, то у тебя друзей не будет». Но это так, единичный случай. В моей жизни было много толковых наставников. Особенно их положительную и вдохновляющую роль я ощутил, когда меня назначили в Железногорск.

Тут нужно сделать отступление. Курская область знаменита не только своим чернозёмом, но и мощными железорудными месторождениями. Крупнейшим из них является Михайловское, где и вырос город Железногорск.

В начале семидесятых годов прошлого уже века для разработки этого месторождения привлекались рабочие из братской Болгарии, это была так называемая социалистическая кооперация в действии. «Другари» были ребята южные, горячие. Чего греха таить, больше производственных успехов их интересовали наши прекрасные курские девушки. Местным парням это сильно не нравилось. 9 сентября 1971 года на танцах в Доме культуры горно-обогатительного комбината вспыхнула драка и длилась она, как в плохой сказке, три дня и три ночи. Вы знаете, какое воздействие производит крик «Наших бьют!» в русской провинции? Это как поднести спичку к бочке с бензином. Болгары забаррикадировались в общежитии и отбивались, как могли.

Местная милиция не справилась с ситуацией — три дня город жил в анархии, ГОК прекратил работу. И тогда в город для наведения порядка прибыли сотрудники правопорядка со всей области. В их числе оказался и я. После того как всё затихло, назначили новое руководство. ГРОВД Железногорска возглавил Иван Митасов. Иван Афанасьевич пригласил меня, в числе других, тогда младшего лейтенанта милиции, на должность инспектора спецкомендатуры.

Я согласился. Во-первых, в городе у меня появилось больше возможностей для учёбы. А во-вторых, оказался «в руках» изумительного человека — знающего, умного, деятельного. Потом мне приходилось видеть многих хороших начальников, но Иван Афанасьевич навсегда покорил меня своим отношением к службе, к подчинённым, к нашим семьям. Я как губка впитывал его опыт, его решения, его поступки. Он трудился не жалея сил — мы брали с него пример, сутками пропадали на службе...

Под руководством Митасова я и совершил свой «карьерный прорыв» — в лейтенантском звании был назначен его заместителем. А когда Иван Афанасьевич уходил в Курск, то заменил его на посту начальника. Был капитаном — и вдруг полковничий уровень. Я это воспринял как «аванс» и отработал — по итогам нескольких лет успешной работы получил звание майора милиции досрочно. Такой вот мне попался выдающийся наставник!

Но был ещё один учитель — сериал «Рождённые революцией». Как много я и мои коллеги взяли у героев этого фильма!

— Владимир Васильевич, расскажите про жену, чьей она дочкой была?

— Супруга, Валентина Васильевна — наша, курская уроженка, из деревни Нижний Реутец Медвенского района. Родители? Отец рано умер, мама — рабочая. В 1967 году Валя поступила в медицинское училище на акушерское отделение, после окончания была направлена в моё родное село.

Тогда деревня цвела и развивалась. Интернета не было, да и телевидение тогда только одну программу имело. Поэтому народ делом занимался и урожай на мальчишек и девчонок был хороший. У акушеров работы много — все роженицы под их присмотром, всем нужен уход и внимание. Валя была постоянно загружена, но как-то зашла на танцы в клуб — тут я с ней и познакомился. Очень красивый и чистый человек. Сумел я её сердце завоевать и с тех пор мы сорок пять лет вместе. Родили двух сыновей, хороших, честных парней, дождались внуков. Моя жена — это мой глубокий и надёжный тыл. Но сразу признаюсь: дома у меня полный матриархат.

— Вытянули счастливый билет! Впрочем, разве могла она устоять перед таким красавцем — голубоглазым милиционером, с вьющимся из-под форменной фуражки чубом, подъезжающим к медпункту на мотоцикле с коляской или ещё круче — на жеребце орловской породы по кличке Серый...

— М-да, было дело! Жеребец меня тогда выручал: и когда весеннее и осеннее бездорожье начиналось, и в делах сердечных. Вообще, лошадей я очень люблю, но по-серьёзному удалось ими заняться только после выхода на пенсию.

— Но давайте дальше пройдёмся по вашей биографии. Из Железногорска вас перевели в областной центр, и ровно через 20 лет с момента поступления в правоохранительные органы вы возглавили курскую милицию. Стали генералом, депутатом областной думы — движение по нарастающей. И совсем непонятным выглядит ваш переход на службу в Москву. В Курске — вы, как говорят в таких случаях, «и царь, и Бог, и воинский начальник». И вдруг бросаете всё и едете, пусть даже и в столицу, но на должность главного инспектора Управления по чрезвычайным ситуациям Главного штаба МВД...

— Ничего тут таинственного нет. Я стал «политическим эмигрантом». В 1996 году в Курской области состоялись выборы губернатора, на которых победил Руцкой. Мы с ним вместе проработали один день! После его телеграммы президенту я и был министром переведён в аппарат МВД.

— Владимир Васильевич, а вам приходилось за годы службы драться кулаками, по-мужски, по-настоящему.

— Да вся наша служба правоохранительная — это схватка с преступностью. Это бой, но в котором больше ценится умение раскидывать мозгами, а не махать кулаками.

Впрочем, приходилось и кулаками. Рядом с Железнодорожным есть деревня Ратманово. И вот ратмановские парни решили подраться с «коллегами» из соседней деревни Михайловка. Те, наломав кольев, ждали. То ли традиция у них такая, то ли развлечение.

Я тогда был ещё лейтенантом и вместе со старшиной Коноваловым поехал в Ратманово наперехват, чтобы не допустить массовой драки. Успели, как раз машина с восьмью удальцами выруливала из деревни. Остановили мы их, и началось. На наше счастье сотрудник ГАИ увидел драку и вызвал подмогу. В конце концов всех их мы доставили в отдел милиции. Стали разбираться, и вдруг выяснилось, что из восьми семь имеют фамилию ... Пронин. Оказалось, сошлись дальние и ближние родственники.

А дрался ли я в генеральском звании? Дрался. Было это во время второй чеченской кампании. Я там был в качестве заместителя командующего группировкой российских войск генерала Виктора Германовича Казанцева по линии МВД, мой позывной — «501-й». Наше, я имею в виду Министерства внутренних дел, подразделение попало в засаду боевиков, понесло большие потери от снайперского огня и попросило помощи. Я немедленно связался с армейцами и попросил поддержать авиацией и артиллерией. Но через полчаса командир подразделения опять вышел на связь и сообщил: помощи нет, снайперы отстреливают, как цыплят. Товарищ генерал, миленький, открытым текстом кричит мне, спасайте...

Я подлетел к генералу, который обещал помочь. Тот отмахнулся, не до твоих ментов. Я просто озверел от злости — схватил его за лацканы бушлата, придушил, трясу его и кричу: ты же, сволочь, обещал, и они ждут. Вмешался начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Васильевич Квашнин прекратите! Я схватил портативную радиостанцию и запустил ею в него. Квашнин увернулся. Аппарат ударился об висящую на стене карту.

Я орал до слёз таким матом, какой выучил за всю свою жизнь!

Квашнин вдруг тоже заорал — на своего генерала: немедленно направьте вертолёты! Немедленно! Вертолёты, конечно, сразу направили, но потери были большие...

Анатолий Васильевич не злопамятный человек. Он понял, в каком я был состоянии. Потом в Кремле на одном из приёмов встретились, он с улыбкой говорит своей свите: Пронин — единственный, кто меня на... послал и ещё радиостанцию в меня запустил.

Беседовал Владимир Галайко (Окончание в следующем номере.)