О жизни и судьбе начальника Управления московской милиции Виктора Николаевича Романченко рассказывает его сын  Вячеслав Викторович.

(Окончание. Начало в № 29).

Началась война. Романченко рвался на фронт. Но его не отпускали. Очень сожалел об этом и Рокоссовский, высоко ценивший Виктора не только как друга, но и как военного, проверенного еще в даурских боях. Но с кем бы осталась Москва? Советская «малина» отнюдь не стремилась вставать на борьбу с врагом, как пытаются преподнести в некоторых фильмах. Напротив, разгул криминала только усилился. От бандитов и мародеров, с легкостью добывавших оружие в прифронтовой зоне, приходилось охранять хлебные, кондитерские фабрики.
Давали о себе знать паникеры, призывавшие сдаться на милость врага. Были случаи, когда провокаторы или люди просто по забывчивости не гасили свет, убегая в бомбоубежище по сигналу воздушной тревоги. В таких ситуациях милиционеры поднимались на этаж, звонили в квартиру и при необходимости самостоятельно устраняли источник света. Но бывало и так, что подъездные двери оказывались запертыми на ключ, тогда по лампочкам стреляли из винтовок через окно.
И, конечно же, как примета военного времени появились дезертиры, устремлявшиеся на Восток. Но там их встречали заградительные отряды. Мужчин призывного возраста разворачивали обратно. Слыханное ли дело — мать, жена, сестра роют окопы и устанавливают противотанковые ежи, а защитник отечества спешит в тыл? На-ка, голубчик, винтовку, пару гранат и ступай на передовую!
21 июля 1941 года Сталин объявил Виктору Романченко благодарность. А благодарность главнокомандующего — дело серьезное. Однажды, когда Романченко возвращался со службы и уже пересекал двор своего дома, из-за угла в него выстрелили. К счастью, пуля просвистела мимо и со звоном впилась в дверной косяк. Что и говорить, много было тех, кому не нравился деятельный начальник милиции.
— Семьи высокопоставленных чиновников подлежали эвакуации. Это касалось и нас, — вспоминает Романченко-младший. — Матери не хотелось уезжать, да и мне тоже. В осажденной Москве было так интересно. Светомаскировка, темные шторы. А ты сидишь на подоконнике и наблюдаешь, как лучи прожекторов бегают по черному небу и ловят вражеский самолет. Раз! Поймают — и грохот, огонь зениток. Потом мы уехали. А отец остался в Москве. В столице он должен был оставаться до конца: в случае чего и на подпольной работе. Для этого он отращивал бороду, усы и волосы, хотя последних на голове к началу войны было уже не так много. Но, даже оставаясь в Москве, отец сам принимал живое участие в нуждах фронта. От московской милиции армии Рокоссовского было передано 300 автомобилей. Не забыв прежних навыков, полученных в бытность сапером-кавалеристом, отец готовил взрывчатку и на своей машине по Дмитровскому шоссе отвозил ее к пунктам отправки за линию фронта, а иногда и самостоятельно закладывал мины.
Известно, что во время войны недостаток мужчин в рядах стражей правопорядка призваны были восполнить женщины, иногда совсем молоденькие девушки. С этим было связано несколько забавных, а иногда и трагических эпизодов. Одну историю, некогда переданную ему матерью, рассказывает Вячеслав Викторович:
— Случай произошел в доме, где мы жили. Однажды днем в одну из квартир забрался вор. Жильцы застали его. Преступник впопыхах решив, что все пути к отступлению отрезаны, заперся в туалете. Вызвали милицию. Вскоре пришла девчушка с карабином за плечом (наганы тогда были только у офицерского состава) и потребовала: «Выходи!». «Не выйду!» — был ответ. Тогда она повторила: «Выходи! Стрелять буду». «Ха… Стрелять будешь? Не выстрелишь!» — рассмеялся вор. А девчушка скинула с плеча карабин и одним выстрелом через дверь уложила преступника. Вызвали ее к отцу на Петровку — награждать, поощрять. Зашла в кабинет — и в слезы: «Я же человека убила!»
Нелегко было вчерашним школьницам смириться с правилами военного времени. Но решительный отпор врагу, по какую бы сторону фронта он ни находился, давать было нужно, не боясь брать на себя ответственность. Сам начальник московской милиции ответственности не боялся. Об этом свидетельствует такой эпизод. Едва закончилась война, в столице активизировалась банда, которую возглавляли не кто-нибудь, а дочь и внучка Феликса Дзержинского. Никто не решался их арестовать: как же так, ведь потомки самого Железного Феликса! Пришли к Романченко. И он дал однозначное распоряжение — арестовать.
В 1946-м в «верхах» активизировалась подковерная борьба. Отношения с начальством, в числе которого был и Лаврентий Берия, разлаживались. В вину Романченко ставили то, что он якобы скрывал национальность матери, Натальи Францевны Шведе. В ответ на нападки в объяснительной записке он задавал резонный вопрос: какое отношение имеет национальность коммуниста к его партийности? В Харьков приехали двое. Все пытались узнать, что же происходило во время войны и какие контакты имела Наталья с немцами. А история была такая. Когда немцы заняли Харьков, на постой к родственникам Романченко определили немца, интенданта Отто. Перед домом были грядки с морковью. Однажды утром тетка Виктора Валентина обнаружила, что грядка опустошена. Отто, услышав ее жалобы, вышел на улицу посмотреть, в чем дело, и увидел на дороге разбросанную ботву. По ней он и нашел вора, повара их части. Что ж, урожай было не вернуть. Но взамен немец пообещал носить потерпевшим каждый день в течение недели котелок супа. Сказал — сделал. Вот и все контакты. Ничего сверх этого прибывшим из Москвы разнюхать не удалось. Тем не менее, Романченко перевели служить на ту же должность в Новосибирск. Лето 47-го семья, пополнившаяся сыном Владимиром, провела в Сибири. Год после Новосибирска он был на пенсии. Но не работать не смог — такая уж у него была натура — и в 1949-м вновь пошел служить.
В 1950-м Виктора Николаевича не стало. Сердечный приступ оборвал его жизнь на 44-м году.

* * *

Сегодня путь любого милиционера начинается совсем иначе, чем в те далекие годы. Страж порядка нового образца проходит учебу в колледже милиции, университете МВД. Юридическое образование в органах внутренних дел давно стало нормой. В настоящие дни в милиции есть все для того, чтобы бороться с преступностью знаниями и уровнем профессиональной подготовки. Но в арсенале первых советских милиционеров было то, чего явно не хватает нынешним правоохранителям — беззаветной любви к Родине, огромного желания и стремления пойти на любые жертвы, чтобы сохранить покой на улицах города и за его пределами. История комиссара милиции 2-го ранга Виктора Николаевича Романченко —тому подтверждение.

Екатерина КРУТОГОЛОВА,
фото из личного архива В.В. Романченко