Первого руководителя ЦКС УВД по ЗАО Игоря Николаевича ЧЕРНИКОВА его бывшие коллеги запомнили не как кабинетного начальника, а по тому широчайшему профилю рабочих специальностей, которые он курировал при создании окружного питомника.

— Самые первые строения на месте нынешнего окружного управления были возведены именно для нашего питомника. Строили, конечно, не сами, как может понять читатель, «с топорами да рубанками», а силами строительной компании, но под нашим непрерывным присмотром и с нашей помощью. Приходилось вникать во все нюансы возведения столь специфичных объектов. Первыми в питомнике ставили, конечно, вольеры, затем всё остальное. Для себя в ЗАО приличными помещениями мы обзавелись, если мне память не изменяет, лишь в 2000-м. А до тех пор лично я работал в маленьком строительном вагончике вместе с дежурной сменой. И не только я обсуждал с архитектором все нюансы строительства, но и каждый сотрудник вносил посильную лепту, занимаясь, представьте себе, даже чертёжными работами.

На многие позиции просто не было заложено денежных квот, поэтому прибегали к «бартеру». В частности, с «Мосфильмом». Мы часто выделяли ему сотрудников с собаками для работы в кадре, на массовках, а оттуда нам помогали оборудованием. О наличных речь, разумеется, не шла.

Представьте, какое-то время даже обычную питьевую воду нам для питомника приходилось носить вёдрами за несколько сот метров. Что уж говорить о других коммунальных удобствах? А знаете, сколько той воды нужно? Чтобы не просто собак поить-кормить, но и чистить «дом» от следов их жизнедеятельности.

Или вот ещё пример… Нам катастрофически не хватало рабочих рук, рабочих мощностей. Какой выход нашёл я? Договорился с руководителем Солнцевского приёмника-распределителя для бомжей. Люди попадают туда и фактически месяц маются бездельем, пребывая взаперти в ожидании гражданских документов. А у меня для них всегда был огромный фронт неквалифицированных работ. Учитывая, что в распределителе обед по расписанию, я и у себя обеспечил временным рабочим такой же обед (просто посылал гонцов в магазин за продуктами, из которых и готовили еду на своей кухне). И обязательно — сигареты блоками. Словом, на условия труда никто не жаловался. Тем более люди видели, что на стройке бок о бок с ними, точно в таких же условиях, работают и мои сотрудники.

Более того, после окончания рабочего дня бомжи не спешили в автобус, который отвозил их назад, в опостылевший распределитель. Они оставались играть с нами в волейбол.

Среди них попадались и неплохие специалисты, и поистине творческие люди. Например, один из них (по имени Сергей Власюк), желая выразить мне свою благодарность, попросил купить ему масляных красок и дать кусок оргалита. Что я и сделал. Через месяц начальник распределителя привёз мне замечательное художественное полотно от этого белорусского художника (фотографией которого мы попросили Игоря Николаевича поделиться — Прим. автора).

Но если отсчитывать хронологически, то стоит всё же вернуться к более раннему времени. Отслужив в армии, в 1983 году сержантом я пришёл в ведомственную милицию. Два года охранял объекты Госснаба СССР. В 1985-м перевёлся в Кунцевский район, на «землю». Притом животных я любил всегда, и всегда тащил домой всякую живность, доставляя хлопоты родителям и домочадцам. В округе меня знала каждая дворняга, почти как по Есенину.

Хотя в работе старался руководствоваться не эмоциями, а выработать сугубо профессиональный подход в связке «человек — собака». Собака могла меня защитить, могла помочь что-то найти. А я в ответ мог заботиться о ней. И воспринимал её как компаньона.

Непосредственно кинологом работал вплоть до 1996-го, пока меня не назначили начальником центра в ЗАО. До этого назначения на начальном этапе мы базировались в Филёвском парке на территории бывшей усадьбы князя Нарышкина. Там нам было выделено место, организованы вольеры. Объект возник ещё в период подготовки к Олимиаде-80. Именно Олимпиада дала толчок к созданию кинологических взводов в каждом районе. Когда питомник в Филёвском парке закрыли, мы перебрались в Крылатское, а уже потом, когда районы свели в округа, то и питомники стали создавать окружные.

В те времена питомники не были столь автономны. В частности, пищей собак обеспечивал Центральный питомник в Балашихе, привозя нам её в огромных 40-литровых флягах. Он же предоставлял ветеринарное сопровождение. И он же занимался непосредственным обучением специалистов. Кинологов ППС готовили три месяца, розыскников — полгода.

Но только не стоит думать, что кинологи всю свою последующую служебную жизнь работали исключительно с собаками. Мы же были и чисто силовым подразделением. В частности, к Белому дому в 1993-м мы, конечно, собак не брали, попросту не представляя себе актуальности их использования. Хотя, разумеется, большую часть обязанностей делили с собаками. Обеспечивали порядок на таких объектах, как Воробьёвы горы, Ледовый дворец «Крылья Советов», Поклонная гора, ДК Горбунова. Работали и на Красной площади. Без нас не обходились ни новогодние ёлки, ни 1 сентября, словом, привлекали нас на любые, сколько-нибудь массовые мероприятия.

Кстати, случались и совсем нетипичные командировки. Например, начиная с первых лет своего мэрства, Лужков постоянно делегировал столичных кинологов на охрану сельхозугодий в те или иные подмосковные агрокомплексы. Днём мы охраняли поля с «капустой-морковкой», а вечером — местные клубы и танцплощадки, чтоб молодёжь вела себя прилично.

Но на одном виде командировок — в зоны военных конфликтов — остановлюсь подробнее. В самом начале вы попросили меня не отвлекаться на воспоминания о коллегах, чтобы «мемуары» не разрастались до бесконечности. Но одно исключение я попрошу сделать. Зная, что в вашем материале фигурирует Павел Шабанов, если позволите, я бы хотел добавить пару штрихов к его портрету. Павел был из числа тех альтруистов, кто шёл в профессию исключительно из любви к собакам. Но добрая душа сочеталась в нём с истинной гражданской мужественностью. Когда в 2000-м город получил разнарядку на отправку в зону Чеченского конфликта двух кинологов, Шабанов, будучи специалистом по обнаружению взрывчатых веществ, честно рассудил, что, не имея на тот момент ни семьи, ни детей, он более других подходил для этой командировки. Но признаться самому себе — не значит озвучить вслух. А Шабанов решился и на это. На вопрос, кто готов ехать, в наступившей тишине он буквально поднял руку и сказал: «Если надо, я готов». А коллега Шабанова, тот самый второй кинолог из другого округа, поехавший с ним, в Чечне погиб…

Материалы подготовили Алим ДЖИГАНШИН и Анна БАРЫШЕВА, фото Александра НЕСТЕРОВА и из архивов Игоря ЧЕРНИКОВА