Парад, изумивший мир
75 лет исполняется параду Красной Армии в прифронтовой Москве. Он состоялся 7 ноября. Это было невиданное в истории прохождение советских войск почти рядом с дулами фашистских орудий, нацеленных на Москву.Он взволновал и окрылил всех честных людей мира. Ошеломил и буквально взбесил врага. Послужил символом победы Красной Армии под Москвой, прообразом всех дальнейших побед советского народа и его армии в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.
В нижепубликуемом материале мы даже не будем касаться вопроса о том, почему первые минуты, часы, дни и месяцы той самой масштабной и кровопролитной за всю историю человечества войны оказались для Красной Армии и всего советского народа столь трагичными. Не сможем до конца прояснить и другой вопрос: каким чудом, а быть может, и вовсе не чудом, выстояла Москва, когда немецкие танки были от неё всего в сорока километрах — в одном часе по времени — и когда радиостанции Берлина уже сообщили на весь мир, что непобедимая немецкая армия вошла в Москву.
Наша цель скромна: с имеющимися у нас историческими цифрами и фактами представить лишь общую картину подмосковных кровавых полей осени и начала зимы 1941 года, когда решалась судьба не только Москвы, но всей нашей Родины. Разгром гитлеровцев под Москвой стал зарёй победы 45-го, он был поистине историческим, и преуменьшить его значение, как это пытаются делать сегодня некоторые «историки-аналитики» и откровенно фашиствующие господа, значит идти против окровавленной правды самой истории.
Немного статистики. В битве под Москвой с обеих сторон принимали участие около 4 миллионов солдат и офицеров, тогда как под Берлином (цифра занесена в Книгу рекордов Гиннесса) около 3,5 миллиона человек.
В состав группы армий «Центр», нападавших на Москву, входили 1 миллион 800 тысяч солдат и офицеров, 1700 танков, 1300 самолётов, 14 тысяч орудий и миномётов.
И вот в таких фронтовых условиях — парад! «1 ноября 1941 года, — писал в своих воспоминаниях маршал Георгий Константинович Жуков, — я был вызван в Ставку. И.В. Сталин сказал: «Мы хотим провести в Москве, кроме торжественного заседания по случаю годовщины Октября, и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества?» Я ответил: «В ближайшие дни враг не начнёт большого наступления. Он понёс в предыдущих сражениях серьёзные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную авиацию с соседних фронтов».
Руководили подготовкой к параду командующий войсками Московского военного округа и Московской зоны обороны Павел Артемьевич Артемьев и член военного совета округа и зоны Константин Фёдорович Пелегин.
Много позже Пелегин вспоминал: «Решение провести парад казалось тогда неожиданным, необычным. Центральный Комитет партии и Советское правительство проявили большое мужество, прозорливость, уловив в ещё незначительных переменах на фронте возможность заявить миру, что Москва выстоит и победит. Мы тогда ещё не знали, что за тысячи километров — на Дальнем Востоке и в Сибири, в Средней Азии — свежие дивизии готовятся к отправке на фронт, что в ноябре под Москву прибудут 373 воинских эшелона. А пока для парада мало было артиллерии — приходилось её выпрашивать, не было танков — их ждали не раньше 4 ноября. Готовили мы парад в глубокой тайне. Поодиночке вызывали командиров частей и говорили им, что москвичи хотят увидеть войска, уходящие на фронт, поэтому в районе Крымского моста, где-то в первой половине ноября предполагается небольшой смотр войск. Словом, внимание строевой подготовке. «Уж вы постарайтесь, товарищи, — говорил командирам А.С. Щербаков (с 1938 года 1-й секретарь МК и МГК ВКП (б), одновременно с 1941 года секретарь ЦК ВКП (б), один из руководителей обороны Москвы — Э.П.). И лишь 6 ноября в 23.00, после торжественного заседания, мы объявили командирам и комиссарам частей: парад завтра утром на Красной площади. Эта весть была встречена с удивлением и восторгом. Обрадованные, глубоко взволнованные, помчались командиры в свои части — до начала парада оставались считанные часы. В пять утра от горкома и райкомов партии во все концы отправились на автомашинах посыльные с пригласительными билетами — их вручали за час-полтора да парада…»
Уже в начале ноября 1981 года участник парада Иосиф Владимирович Орлов, бывший сержант мотострелкового полка дивизии имени Ф.Э. Дзержинского, рассказал: «Мы, красноармейцы и сержанты, догадывались, что будет парад на Красной площади. Наши бойцы в свободные часы, как правило ночью, подгоняли новые шинели, пришивали к ним петлицы, до блеска начищали обувь. В образцовый порядок мы привели походное снаряжение. Строевые занятия проводились на площади возле Устьинского моста от зари до зари с перерывами на время воздушных тревог. В каждой шеренге было двадцать бойцов, а в каждом сводном батальоне — десять таких шеренг. 3 или 4 ноября прорвался немецкий самолёт, но его бомбы упали в Москву-реку, подняв большие фонтаны. Рано утром 7 ноября по пути на Красную площадь нас приветствовали тысячи москвичей. Нигде ничего не объявлено было, но люди ждали парада как чуда. И оно происходило у всех на глазах. На нас смотрели с гордостью и надеждой…»
Среди гостей парада был один из старейших металлургов завода «Серп и молот», старейший мастер стана «750», а потом секретарь парткома Иван Ильич Туртанов. Много позже он рассказывал: «Мы, приглашённые на Красную площадь, находились в то утро под глубоким впечатлением торжественного заседания Московского совета, проходившего накануне в подземном вестибюле станции метро «Маяковская». Запомнились цветы у бюста Владимира Ильича. Ряды кресел, взятых из театров на площади Маяковского, — две тысячи мест. Слева, в голубых вагонах, — буфеты, где, как в былые мирные времена, — чай с бутербродами. И яркий свет — давно мы такого не видели. В семь часов вечера справа тихо подошёл поезд, и из первого вагона вышли члены политбюро ЦК ВКП (б), наркомы. Председатель Моссовета Василий Прохорович Пронин предоставил слово Сталину. Его слушала вся страна, а утром 7-го с таким же напряжённым вниманием слушала страна Красную площадь. Чтобы оценить, чем был для народа и армии этот парад, надо представить себе те дни смертельной опасности, нависшей над страной, над нашей столицей, опоясанной баррикадами и танковыми рвами. Фронт был рядом. Люди, находившиеся на трибунах, работали по 12—18 часов в сутки, посылали фронту тёплые вещи, давали раненым кровь и готовы были жизнь отдать за родную Москву. Мы, рабочие, жили тогда на казарменном положении, прямо в цехах стояли койки, рядом — винтовки. Нам дали мешки со взрывчаткой, показали, как в случае необходимости подорвать важнейшие агрегаты и куда в последний момент выводить рабочих, чтобы присоединиться к бойцам Красной Армии. Техники не было, но слухи ползли тревожные, горькие. Парад словно камень снимал с души. Идея парада была взята из самой гущи народа, из наших сердец. Сам по себе парад — это был крутой перелом в настроениях людей, эмоциональный заряд огромной силы…»
В 8.00 из ворот Спасской башни выехал на добром горячем коне заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза С.М. Будённый. Он принял рапорт командовавшего парадом генерал-лейтенанта П.А. Артемьева и объехал с ним выстроенные на заснеженной площади войска.
Перед парадом с речью к войскам и народу всей страны обратился Председатель Государственного Комитета обороны СССР И.В. Сталин. В конце своего выступления он сказал: «…Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
Потом был парад. Суровый, строгий, боевой. Парад, с которого многие войсковые подразделения уходили сразу на фронт, непосредственно в бой. Среди них был и мотострелковый истребительный полк УНКВД Москвы и Московской области. Многие участники парада, защитники Москвы, проявили образцы мужества и героизма в дальнейших боях вплоть до победы в Великой Отечественной войне.
О взятии Москвы накануне парада трубила берлинская печать, берлинское радио. 6 ноября итальянское фашистское агентство «Стефани» телеграфировало из Рима: «Русским в нынешнюю годовщину приходится обходиться без военного парада на Красной площади». На другой день эти предки сегодняшних суперлжецов, разинув рты, слушали праздничную Москву. Не было, пожалуй, на земном шаре уголка, куда не докатилась бы весть о праздновании в Москве. Английская «Дейли мейл» писала: «Русские устроили на знаменитой Красной площади одну из самых блестящих демонстраций мужества и уверенности, какая только имела место во время войны».
Парад несгибаемого мужества. Парад-легенда. Золотой строкой записан он в историю Родины.
Подготовил
Эдуард ПОПОВ
(по газетам «Правда» от 6 ноября 1981 года, «Подмосковье»
от 17 октября 2001 года,
энциклопедии
«Великая Отечественная война», М., 1985)
В нижепубликуемом материале мы даже не будем касаться вопроса о том, почему первые минуты, часы, дни и месяцы той самой масштабной и кровопролитной за всю историю человечества войны оказались для Красной Армии и всего советского народа столь трагичными. Не сможем до конца прояснить и другой вопрос: каким чудом, а быть может, и вовсе не чудом, выстояла Москва, когда немецкие танки были от неё всего в сорока километрах — в одном часе по времени — и когда радиостанции Берлина уже сообщили на весь мир, что непобедимая немецкая армия вошла в Москву.
Наша цель скромна: с имеющимися у нас историческими цифрами и фактами представить лишь общую картину подмосковных кровавых полей осени и начала зимы 1941 года, когда решалась судьба не только Москвы, но всей нашей Родины. Разгром гитлеровцев под Москвой стал зарёй победы 45-го, он был поистине историческим, и преуменьшить его значение, как это пытаются делать сегодня некоторые «историки-аналитики» и откровенно фашиствующие господа, значит идти против окровавленной правды самой истории.Немного статистики. В битве под Москвой с обеих сторон принимали участие около 4 миллионов солдат и офицеров, тогда как под Берлином (цифра занесена в Книгу рекордов Гиннесса) около 3,5 миллиона человек.
В состав группы армий «Центр», нападавших на Москву, входили 1 миллион 800 тысяч солдат и офицеров, 1700 танков, 1300 самолётов, 14 тысяч орудий и миномётов.
И вот в таких фронтовых условиях — парад! «1 ноября 1941 года, — писал в своих воспоминаниях маршал Георгий Константинович Жуков, — я был вызван в Ставку. И.В. Сталин сказал: «Мы хотим провести в Москве, кроме торжественного заседания по случаю годовщины Октября, и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества?» Я ответил: «В ближайшие дни враг не начнёт большого наступления. Он понёс в предыдущих сражениях серьёзные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную авиацию с соседних фронтов».
Руководили подготовкой к параду командующий войсками Московского военного округа и Московской зоны обороны Павел Артемьевич Артемьев и член военного совета округа и зоны Константин Фёдорович Пелегин.
Много позже Пелегин вспоминал: «Решение провести парад казалось тогда неожиданным, необычным. Центральный Комитет партии и Советское правительство проявили большое мужество, прозорливость, уловив в ещё незначительных переменах на фронте возможность заявить миру, что Москва выстоит и победит. Мы тогда ещё не знали, что за тысячи километров — на Дальнем Востоке и в Сибири, в Средней Азии — свежие дивизии готовятся к отправке на фронт, что в ноябре под Москву прибудут 373 воинских эшелона. А пока для парада мало было артиллерии — приходилось её выпрашивать, не было танков — их ждали не раньше 4 ноября. Готовили мы парад в глубокой тайне. Поодиночке вызывали командиров частей и говорили им, что москвичи хотят увидеть войска, уходящие на фронт, поэтому в районе Крымского моста, где-то в первой половине ноября предполагается небольшой смотр войск. Словом, внимание строевой подготовке. «Уж вы постарайтесь, товарищи, — говорил командирам А.С. Щербаков (с 1938 года 1-й секретарь МК и МГК ВКП (б), одновременно с 1941 года секретарь ЦК ВКП (б), один из руководителей обороны Москвы — Э.П.). И лишь 6 ноября в 23.00, после торжественного заседания, мы объявили командирам и комиссарам частей: парад завтра утром на Красной площади. Эта весть была встречена с удивлением и восторгом. Обрадованные, глубоко взволнованные, помчались командиры в свои части — до начала парада оставались считанные часы. В пять утра от горкома и райкомов партии во все концы отправились на автомашинах посыльные с пригласительными билетами — их вручали за час-полтора да парада…»
Уже в начале ноября 1981 года участник парада Иосиф Владимирович Орлов, бывший сержант мотострелкового полка дивизии имени Ф.Э. Дзержинского, рассказал: «Мы, красноармейцы и сержанты, догадывались, что будет парад на Красной площади. Наши бойцы в свободные часы, как правило ночью, подгоняли новые шинели, пришивали к ним петлицы, до блеска начищали обувь. В образцовый порядок мы привели походное снаряжение. Строевые занятия проводились на площади возле Устьинского моста от зари до зари с перерывами на время воздушных тревог. В каждой шеренге было двадцать бойцов, а в каждом сводном батальоне — десять таких шеренг. 3 или 4 ноября прорвался немецкий самолёт, но его бомбы упали в Москву-реку, подняв большие фонтаны. Рано утром 7 ноября по пути на Красную площадь нас приветствовали тысячи москвичей. Нигде ничего не объявлено было, но люди ждали парада как чуда. И оно происходило у всех на глазах. На нас смотрели с гордостью и надеждой…»
Среди гостей парада был один из старейших металлургов завода «Серп и молот», старейший мастер стана «750», а потом секретарь парткома Иван Ильич Туртанов. Много позже он рассказывал: «Мы, приглашённые на Красную площадь, находились в то утро под глубоким впечатлением торжественного заседания Московского совета, проходившего накануне в подземном вестибюле станции метро «Маяковская». Запомнились цветы у бюста Владимира Ильича. Ряды кресел, взятых из театров на площади Маяковского, — две тысячи мест. Слева, в голубых вагонах, — буфеты, где, как в былые мирные времена, — чай с бутербродами. И яркий свет — давно мы такого не видели. В семь часов вечера справа тихо подошёл поезд, и из первого вагона вышли члены политбюро ЦК ВКП (б), наркомы. Председатель Моссовета Василий Прохорович Пронин предоставил слово Сталину. Его слушала вся страна, а утром 7-го с таким же напряжённым вниманием слушала страна Красную площадь. Чтобы оценить, чем был для народа и армии этот парад, надо представить себе те дни смертельной опасности, нависшей над страной, над нашей столицей, опоясанной баррикадами и танковыми рвами. Фронт был рядом. Люди, находившиеся на трибунах, работали по 12—18 часов в сутки, посылали фронту тёплые вещи, давали раненым кровь и готовы были жизнь отдать за родную Москву. Мы, рабочие, жили тогда на казарменном положении, прямо в цехах стояли койки, рядом — винтовки. Нам дали мешки со взрывчаткой, показали, как в случае необходимости подорвать важнейшие агрегаты и куда в последний момент выводить рабочих, чтобы присоединиться к бойцам Красной Армии. Техники не было, но слухи ползли тревожные, горькие. Парад словно камень снимал с души. Идея парада была взята из самой гущи народа, из наших сердец. Сам по себе парад — это был крутой перелом в настроениях людей, эмоциональный заряд огромной силы…»
В 8.00 из ворот Спасской башни выехал на добром горячем коне заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза С.М. Будённый. Он принял рапорт командовавшего парадом генерал-лейтенанта П.А. Артемьева и объехал с ним выстроенные на заснеженной площади войска.
Перед парадом с речью к войскам и народу всей страны обратился Председатель Государственного Комитета обороны СССР И.В. Сталин. В конце своего выступления он сказал: «…Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
Потом был парад. Суровый, строгий, боевой. Парад, с которого многие войсковые подразделения уходили сразу на фронт, непосредственно в бой. Среди них был и мотострелковый истребительный полк УНКВД Москвы и Московской области. Многие участники парада, защитники Москвы, проявили образцы мужества и героизма в дальнейших боях вплоть до победы в Великой Отечественной войне.
О взятии Москвы накануне парада трубила берлинская печать, берлинское радио. 6 ноября итальянское фашистское агентство «Стефани» телеграфировало из Рима: «Русским в нынешнюю годовщину приходится обходиться без военного парада на Красной площади». На другой день эти предки сегодняшних суперлжецов, разинув рты, слушали праздничную Москву. Не было, пожалуй, на земном шаре уголка, куда не докатилась бы весть о праздновании в Москве. Английская «Дейли мейл» писала: «Русские устроили на знаменитой Красной площади одну из самых блестящих демонстраций мужества и уверенности, какая только имела место во время войны».
Парад несгибаемого мужества. Парад-легенда. Золотой строкой записан он в историю Родины.
Подготовил
Эдуард ПОПОВ
(по газетам «Правда» от 6 ноября 1981 года, «Подмосковье»
от 17 октября 2001 года,
энциклопедии
«Великая Отечественная война», М., 1985)