22 июня наш народ отмечает День памяти и скорби — день начала Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года, 80 лет назад, внезапному удару немецкой авиации подверглись 66 советских аэродромов. За эти первые сутки мы потеряли 1136 самолётов, в том числе 800 на земле. Были также атакованы пограничные заставы и части прикрытия государственной границы. Бомбёжке подверглись многие советские города.

Несмотря на внезапность, коварство и большие потери, наши воины проявили мужество и героизм. Только в первый день войны советскими лётчиками были совершены 16 воздушных таранов. Первый из них совершил командир 124-го истребительного авиационного полка младший лейтенант Дмитрий Кокорев (в 4 ч. 15 мин.), уничтожив при этом немецкий самолёт «Дорнье-215».

Тогда же, 22 июня 1941 года, 636-й противотанковый полк под командованием полковника Бориса Прокудина юго-западнее литовского городка Шауляй за день уничтожил 59 танков и штурмовых орудий немцев. Полк не отступил и 24 июня сжёг ещё 20 вражеских машин.

Началась героическая эпопея — оборона Брестской крепости, которая продолжалась по 23 июля 1941 года. Эта оборона сковала крупные силы противника, она пример патриотизма и массового героизма советских воинов.

Все пограничные заставы, на уничтожение которых согласно плану «Барбаросса» отводилось 30 минут, дрались несколько суток. Ни одна из них не отошла без приказа.

Тяжёлым был не только первый день сражений, но и каждый из 1418 дней, на протяжении которых шла самая кровопролитная в истории нашего народа война. Свыше 27 миллионов лучших сынов и дочерей нашего народа отдали свои жизни ради Победы!

НАДО ЖИТЬ В УВАЖЕНИИ И ЛЮБВИ

…Сейчас совсем немного осталось людей, которые помнят события 80-летней давности. Корреспондент газеты «Петровка, 38» сумел связаться с Антониной Черноусовой, не так давно отметившей 105-й день рождения. При общении с нею большую помощь оказала её дочь — Надежда Геннадьевна, за что ей отдельная благодарность. Вот рассказ Антонины Ивановны:

— В 1941 году, 5 марта, мне исполнилось 25 лет. Я тогда работала в бухгалтерии 315-го завода. Когда я вспоминаю первый день войны, то сразу на ум приходят слова песни:

Двадцать второго июня

Ровно в четыре часа

Киев бомбили,

Нам объявили,

Что началася война.

Кончилось мирное время…

Было выступление по радио Молотова, везде в коллективах прошли собрания трудящихся, состоялось оно и у нас в бухгалтерии.

Ровно через месяц, 22 июля, немцы сильно бомбили Москву. Мы тогда жили в 1-м Князьевском переулке (сейчас это приблизительно улица Лизы Чайкиной). Рядом находился Центральный аэродром имени Фрунзе, мы его называли Ходынским аэродромом, поэтому к нам залетало много бомб. Помню, что они падали на Ваганьковское кладбище, на Инвалидный рынок (сейчас это Ленинградский рынок), на жилые дома, в том числе на наш. Мы тогда жили в деревянном двухэтажном доме, наша квартира была на втором этаже. К счастью, дом наш уцелел. Вначале, когда немцы налетали, мы с мамой Марией Дмитриевной бежали на станцию метро «Аэропорт», где все прятались. А потом устали бегать, решили: как будет, так и будет, и во время бомбёжек оставались дома.

Вскоре наш 315-й завод был эвакуирован, бухгалтерию с собой не взяли, я осталась в Москве. Ещё до войны на танцах, которые проходили в Чапаевском парке, я познакомилась  с Геннадием Хохловым. Он работал токарем высокого разряда на 39-м авиационном заводе, который располагался там же, на Ходынке. Когда завод эвакуировали в Иркутск, его перевели на завод № 1. Геннадий Романович был специалистом такого класса, что всю войну имел бронь, изготавливал оружие для фронта.

Шла война, но ведь жизнь не прекращалась. Геннадий признался мне в любви и сделал предложение. Мне он тоже очень нравился, я приняла его предложение. Мы пошли в ЗАГС, который находился на Миусской площади. 19 июля 1942 года нас расписали. Мы вернулись домой и сообщили родителям: теперь мы муж и жена. Они одобрили наш шаг. Была у нас бутылка вина «Карданахи» — мы отметили это событие. А уже в 1943 году у нас родился первый ребёнок — мальчик Виктор. В 1945 году у нас родилась девочка Надя, а в 1951-м — мальчик Саша.

Несмотря на то что муж работал и имел паёк, мы, как и все москвичи, жили скромно, можно сказать, впроголодь, еды не хватало. Иногда Геннадий Романович отпрашивался на работе и ехал в соседние деревни, менял вещи на хлеб и картофель.

Я бы хотела ещё сказать о своём муже — он был настоящий Кулибин. Без образования, за счёт своей смётки и ума стал вначале старшим мастером, а потом инженером. Он отслужил военную службу ещё в 1938 году в Грузии и, конечно, рвался на фронт. Но ему сказали, что в цеху он нужнее.

Война — это очень тяжёлое испытание. Поэтому таким радостным был день Победы! Все вышли на улицу, обнимали друг друга — плакали и радовались, кричали и радовались. Был такой необыкновенный прекрасный праздничный салют, с которым никакой современный не может сравниться!

Меня довольно часто спрашивают: в чём тайна долголетия? С моей точки зрения, это в первую очередь гены, которые нам передают родители. Моя сестра, кстати, прожила 95 лет. Ещё важно организовать свою жизнь — вовремя работать, вовремя отдыхать, вовремя питаться. Еду я предпочитаю самую обычную — ту, которая зовётся «русской кухней».

И конечно, надо жить в добре, уважении и любви. У меня вот совсем недавно произошло событие — родился мой праправнук Мишенька…

Владимир ГАЛАЙКО, фото из архива Антонины Черноусовой

Детство моей мамы Таисии Семёновны Джиганшиной пришлось на военные годы. Впоследствии часть её воспоминаний стали строками стихотворений, бесхитростных, быть может, с нарушением литературных канонов, но живых и абсолютно искренних. Одно из них будет уместно в отмечаемый всеми нами День памяти и скорби.

Алим ДЖИГАНШИН

Таисия Джиганшина. ВОСПОМИНАНИЕ…

Из давних лет воспоминанье

Ко мне приходит иногда:

Себя в далёком раннем детстве

В нём чётко вижу я… Тогда

Машина с пленными фашистами

У дома встала на углу.

Мы, дети, с воплями, неистово

Носились, бегали вокруг.

Мы так кричали тем, в машине,

Ругали, целясь на бегу,

Из палок-ружей-пистолетов

Огонь открыли: «По врагу!»

Они сидели безразличные,

Теперь как будто не враги,

А просто жалкие, уставшие,

Познавшие позор Земли.

И каково им было видеть

Детей горящие глаза!..

Как вдруг у одного скатилась

По пыльному лицу слеза.

Я молча отошла в сторонку,

Внезапно вся поражена —

А ведь и немца дочь, девчонка

Такая где-то ждать могла!

С тех пор прошло

почти уж тридцать,

Но вдруг тревожит иногда.

Лицо измученное фрица

И эта жуткая слеза.

1974 г.