20 лет назад, 18 мая 1992 года, была создана временная группа вертолётной службы ГУВД Москвы, и именно эту дату многие считают днём рождения вертолётного подразделения московской полиции, которое сегодня носит название Авиационный отряд специального назначения ГУ МВД России по г. Москве. Именно 20 лет назад жители столицы ежедневно стали замечать в небе небольшой вертолёт с надписью «Милиция», который охранял общественный порядок с воздуха.

Накануне юбилейной даты мы встретились с полковником милиции Михаилом Тереховым — первым командиром этого подразделения, который более 14 лет руководил им, и попросили поделиться воспоминаниями о службе.

 

Наша справка

Михаил Евгеньевич Терехов родился 1 января 1949 года в деревне Фроловск Казельского района Калужской области. В молодости участвовал в художественной самодеятельности. В 10-м классе сдал нормативы на 2-й разряд по лыжам. Трудовую деятельность начал в качестве шофёра воинской части. С 1971 по 2006 год состоял на службе в ГУВД по г. Москве. Полковник милиции. Награждён медалями: «За безупречную службу» I,II,III степени,
«За отличие в охране общественного порядка», «В память 850-летия Москвы» и другими.

Любит играть в шахматы. Из писателей нравятся А.С. Пушкин, И.А.Крылов, В.М. Шукшин. В свободное время отдыхает с семьёй на даче.

 

—Михаил Евгеньевич, как вы решились возглавить вертолётную службу ГУВД, ведь до этого вы не были связаны с авиацией? С чего всё началось? Кто предложил эту должность? Считаете себя гаишником или вертолётчиком?

— Для начала немного истории. На работу в ГАИ я пришёл в 1971 году на должность инспектора. Работал старшим инспектором, начальником смены, заместителем начальника отделения по политико-воспитательной работе. В 1987 году меня назначили начальником 5-го отдела ГАИ и ДН на спецтрассе ГУВД Мосгорисполкома с должности председателя партийной комиссии при парткоме УГАИ. Работы было достаточно по обеспечению безопасности дорожного движения, организации спецмероприятий. В 1978 году окончил Академию МВД СССР. В 1992 году первый заместитель начальника УГАИ Юрий Ильин предложил мне возглавить группу, состоящую из сотрудников милиции, представителей НПО «Взлёт» и аэроклуба им. Валерия Чкалова, которая командировалась в США, штат Техас, в академию авиационной компании Bell Helicopter Textron Inc для учёбы по использованию вертолётов, охране правопорядка и безопасности движения. Данное решение было принято на основании распоряжения Правительства Москвы создать в ГУВД вертолётную службу. С одной стороны, мне было приятно осознавать, что выбор начальства пал на меня (хотя я никогда не искал должности, мне ставили задачи, и я старался выполнять их добросовестно), и было чрезвычайно интересно — ведь мне предстояло развивать новое и перспективное направление. С другой стороны, я не мог не понимать всей ответственности и сложности предстоящей работы, ведь при этом с меня никто не снимал обязанностей начальника 5-го отдела ГАИ.

На вопрос, считаю ли я себя гаишником, могу ответить пословицей: где родился, там и сгодился. Я в ГАИ и «родился», работал инспектором, закончил академию и приобрёл опыт работы, а вертолётная служба вначале была при ГАИ (даже на самом вертолёте была  надпись «ГАИ»). Но в силу поставленной задачи создания авиационного подразделения и определённых обстоятельств пришлось отойти от службы в Госавтоинспекции.

— Какие впечатления от Америки?

— Самые хорошие и добрые впечатления. В командировку я летел один, не зная языка. В Техас путь пролегал через Вашингтон. В аэропорту нужно было найти представителя Аэрофлота, который должен был мне помочь. Но его на месте не оказалось.  К счастью, у меня был с собой разговорник, при помощи которого я объяснил, куда мне надо лететь. Сотрудники аэропорта любезно проводили меня на нужный рейс, и я благополучно добрался до пункта назначения.

— Во время учёбы в США чему вас научили? Что больше всего там запомнилось?

— В академии компании Bell Helicopter Textron Inc нас учили, как эксплуатировать вертолёт и как с максимальной эффективностью использовать его для охраны правопорядка. Во время полётов нам показывали работу дополнительного оборудования: прибора ночного видения, прожектора, системы видеозаписи для сбора информации о происшествиях. Нам демонстрировали работу вертолёта в разных режимах, в том числе и в режиме авторотации. Машина работала безупречно, но при выполнении технически сложных и во многом опасных маневров, чувствуешь себя неуютно, но знаешь, что пилот квалифицированный, прекрасно знает свою работу. Стоит отметить, что сотрудники компании, которые нас обучали и с кем нам приходилось общаться, были очень профессиональны и доброжелательны.

В Америке впечатляет организация движения. Я как гаишник обратил внимание на дорожные знаки и разметку, которые были в идеальном состоянии – чистые и хорошо заметные. Но больше всего меня поразили развязки: в отдельных местах они были пятиуровневые! Когда едешь по пятому уровню, ощущение — будто ты паришь в облаках. В Техасе дороги  считаются самыми лучшими в США.

— Михаил Евгеньевич, что можете рассказать о полётах над Москвой? Этапы, удачи, сложности в работе?    

— Это была сложная и ответственная работа. В таком режиме над Москвой ещё никто не работал. В общей сложности за год мы налетали около тысячи часов. За первый год,  да и в последующие было создано большое количество нормативных документов: приказов, инструкций, проектов постановлений Правительства Москвы. Если по вопросам обеспечения полётов нормативные документы были, то по применению вертолётов в милицейской практике их не было. Большое внимание уделялось безопасности полётов, приходилось учитывать особенности навигации в городских условиях: расположение подразделений ГУВД, наличие  высотных зданий, а также обилие проводов и растяжек, которые представляют большую опасность при полётах на малых высотах. Кроме того, определённые сложности создавало отсутствие специально оборудованных посадочных площадок. Проводилось много тренировок и учений по взаимодействию с другими службами, в частности с ГАИ, ОМОН, ОМСН.

По результатам первого года работы временной вертолётной группы была подготовлена концепция развития вертолётной службы ГУВД, которая была утверждена руководством главка, а в последующем и мэром Москвы.

Что касается удачи, то здесь, можно сказать, попали в десятку. То есть концепция, о которой я говорил выше и которая стала венцом работы вертолётной группы, а также задача, которую ставило перед нами руководство, была выполнена полностью. Вся наша деятельность проходила под непосредственным руководством первого заместителя начальника ГУВД города Москвы генерал-майора внутренней службы Юрия Томашева, который контролировал нашу работу и во всём оказывал содействие и помощь. И, наверное, как результат в настоящее время в Москве успешно действует полицейский Авиационный отряд специального назначения.

— Что мешало быстро создать вертолётную службу? Сколько, на ваш взгляд, необходимо иметь вертолётов в Москве?

— Считаю, что служба недолго создавалась, всё шло своим чередом, поэтапно. Были определённые трудности с финансированием, отсутствовали на тот период вертолёты лёгкого класса отечественного производства. Когда мы изучали опыт использования вертолётов полицией, то американские коллеги нас предупредили, что у них практика применений вертолётов ведёт свой отсчёт с 1949 года, и тем не менее многие вопросы, связанные с этой темой, остались нерешёнными. И всё же у нас больших помех в создании службы не было.

Что касается количества вертолётов, то это определяется руководством в зависимости от конкретных задач, стоящих перед службой. К примеру, полиция Лос-Анджелеса имеет 12 вертолётов, а так как город чем-то похож на Москву и по территории, и по количеству проживающих граждан, то американцы нам говорили о необходимости иметь такое же число вертолётов.

— Чем вы можете объяснить длительное пребывание в должности — более 14 лет?

— При создании принципиально нового подразделения охраны правопорядка приходится решать огромное количество рабочих вопросов, необходимо быть в курсе всего происходящего, и смена руководства в данной ситуации может негативно сказаться на работе коллектива. А я стоял у истоков создания «предприятия», и вышестоящее руководство, видимо, посчитало, что моя кандидатура подходит более всего.

— Михаил Евгеньевич, чем вы гордитесь и о чём сожалеете?

— В первую очередь я горд за ту команду, которая сформировалась за годы службы. Мы стали близкими друзьями. Все они очень дороги мне, я всем им желаю  добра и семейного благополучия. Горжусь, что у меня хорошая семья, любимая жена, сын и дочь, воспитываю внука.

 И я ни о чём не сожалею.

— Самые яркие случаи из службы?

— Таких случаев было много. Например, когда вертолёт перегоняли из Польши и мы его встречали в Бресте. Перелёт осуществлялся без предварительной заявки, и пришлось договариваться с ПВО Белоруссии, чтобы они не принимали никаких мер, направленных на поражение воздушной цели (вертолета Bell). Волнующим был момент символической передачи ключей от вертолёта Bell-206 на Манежной площади. Много было проведено совместных операций с УГАИ, уголовным розыском, вневедомственной охраной по обеспечению безопасности охраняемых объектов.

— Считаете ли себя перестраховщиком?

— Нет, не считаю, но важнейшие решения, касающиеся служебной деятельности, я всегда прорабатывал вместе с заместителями Игорем Дорохиным и Игорем Кузнецовым. И я с удовлетворением отмечаю, что мы ни разу не ошиблись в своих решениях.

— Михаил Евгеньевич, уйдя в отставку, вы создали ветеранскую организацию. Чем она занимается?

— Проработав более 35 лет в московской милиции, невозможно отойти в сторону и не думать о том, что накопленный опыт работы кому-то нужен. Ветеранская организация постоянно взаимодействует с руководством отряда, по возможности оказывает помощь в воспитании молодых сотрудников и повышении их профессионализма.

— Считаете ли себя счастливым человеком, удачливым в делах?

— Сложно давать оценку самому себе, что-то должно остаться «за кадром».

— Вы верующий?

— Да. Я считаю, без веры человек не может жить, каждый должен верить во что-то или в кого-то.

— Большое спасибо, Михаил Евгеньевич, за интервью. Желаю вам здоровья и успехов во всех делах.

Александр ОБОЙДИХИН,

фото из архива Михаила ТЕРЕХОВА