(Полковник милиции в отставке Герман Сергеевич КУДРЯКОВ, заместитель председателя Совета ветеранов УВД Северного округа столицы)
 

МОСКВА ПОСЛЕВОЕННАЯ

Родился  я в Филях незадолго до войны. Отец мой, Сергей Акимович, погиб в Латвии 23 февраля 1945 года в ходе разведки наступательной операции против немецкой группировки в районе города Добиле. После войны я был в тех местах, но могилу так и не нашёл — дивизии полегли с обеих сторон, мясорубка была страшнейшая.

Война оставила свой след и в нашем посёлке в Филях: из всех ушедших на фронт мужчин назад вернулся только один безногий калека, да и тот вскоре скончался. Неудивительно, что молодые вдовы постарались поскорее выйти замуж. Моя мама, Надежда Фёдоровна, всю войну тянувшая нашу семью на крохотные заработки то бухгалтера, то рабочей-путейщицы, то печатницы в типографии, облегчённо вздохнула, когда вышла замуж за фронтовика, вернувшегося к прежней профессии мастера хладокомбината. Мне он стал хорошим старшим другом на долгие годы.

Жили в домишке-развалюшке, топившемся дровами. Питались плохо. Единственной радостью были те дни, когда мама, сдав месячную донорскую норму — 400 граммов крови, отправлялась вместе со мной  на паровичке (электричек тогда не было, ходили крохотные паровозики, тянувшие три-четыре вагончика) из Филей до Белорусского вокзала. А оттуда на автобусе № 5 мы ехали до Большой Полянки, где на раздаточном пункте по донорской карточке выдавалась всякая вкуснятина. Аромат её я запомнил на всю жизнь!

 

ШЁЛ В СОЛДАТЫ,

А ПОПАЛ В МИЛИЦИЮ

Получив в военкомате направление, я отправился в Киевское военное училище связи. Ещё немного, и давняя мечта стать офицером сбудется. Но более 250 бывших суворовцев, прибывших на вступительные экзамены, встали на пути у случайного кандидата. Я потерпел фиаско, тем более, что в математике был явно слабоват. Возвращался в Москву в подавленном состоянии: одно дело — учиться на офицера, и совсем иное — тянуть солдатскую лямку целых три года. И тут мне встретился  дружок Витька Смолин.

— А давай в Черкизово смотаемся. Там, говорят, школа милиции набор производит. Вдруг возьмут?

И мы в 1955 году стали курсантами этого учебного заведения. Сейчас, спустя годы, пройдя даже вузы, утверждаю: МССШМ — Московская средняя специальная школа милиции по уровню своей программы дала нам образование, достойное вуза. Были тогда в ней три факультета: общий (подготовка офицеров — участковых, сотрудников уголовного розыска), криминалистический, международный (готовил оперативников для стран Варшавского договора, КНР и МНР). Из ныне знаменитых людей назову моих сотоварищей по «Черкизовке» — это Владимир Чельцов и Владимир Панкратов. А вообще, её прошли тысячи офицеров милиции — руководителей, оперативников, следователей.

Окончив МССШМ, наша группа явилась в кадры Управления милиции Москвы с надеждой, что получим интересную работу, но, услышав о направлении в участковые, медалисты взбунтовались: хотим на следствие и в уголовный розыск! И хотя кадровики стояли стеной, нам удалось добиться желаемого. Правда, мне выпало место — не сахар: отдел БХСС Ленинского района. Работал днём и ночью. Потом был перевод в следствие во 2-е отделение милиции того же района.

 

«СЛАДКАЯ ИСТОРИЯ»

В 1960 году в Москве провели административную реформу. Среди прочих образовался Кировский район. 2-е отделение милиции перебралось в здание бывшей жандармерии. Тогда я познакомился с заместителем начальника отделения по уголовному розыску Александром Гельфрейхом, будущим заместителем начальника МУРа, яркой звездой на небосклоне не только столичной, но и советской милиции.

Мне достался весьма оригинальный шеф — начальник дознания (и следствия) Василий Иванович Федоскин. Вызвал он меня однажды к себе и, помахав четырьмя листочками бумаги, объявил:

— Вот посмотрим, какой ты следак! Держи и работай!

Среди бумаг оказались: сопроводительная записка  на груз из города Уссурийска; справка о том, что в коробках шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь» обнаружены черенок топора, камни, куски гранита, проволоки; постановление о возбуждении уголовного дела. Ещё было заключение, из которого следовало, что порода камней, вложенных в конфетные наборы, в регионах от Урала до Дальнего Востока не встречается. Вероятнее всего, они были завезены с Украины в Москву для украшения набережных и высоток.

Следы преступления привели меня на шоколадную фабрику. Оперативники ОБХСС довольно быстро изучили все работавшие бригады. Мы составили возможные схемы воровства. На языке следователей и сотрудников ОБХСС  это называется «внутритарное хищение». Мы вели аккуратные беседы со всеми потенциальными участниками хищений, стараясь не показать им своего подозрения. 31 декабря в мой кабинет привели одного из кладовщиков. Почти десять часов у нас шёл с ним очень трудный разговор. В итоге сей гражданин признался: топор, которым была нарублена вся проволока, обнаруженная в упаковках шоколадных конфет, принадлежал ему. Я мечтал попасть к новогоднему столу домой, но приходилось доказывать вину преступника.

Задержанный признался во всём, назвал подельников и описал участие каждого из них. Отдельно обрисовал участие Раисы — бригадира и организатора.

Итак, один есть. Часы отсчитывают последние минуты уходящего года. Родные ждут дома, а я сижу в своём кабинете, пью чай, а в сумке покоится подарок для семьи — торт и кофе, невероятный дефицит, который удалось достать ещё утром в гастрономе на улице Горького. Заходят дежурные оперативники:

— Может, поедем брать этих? — кивают на список в протоколе.

— Ребята, Новый год же. Пусть гуляют. Мы же человеки. А у этих типов тоже дети. Весь праздник сломаем. 4 января поедем.

За окном валит снег и гуляет народ. Хорошо, чисто, красиво. И уходит из головы постепенно всё гадостное, плохое.

Через несколько суток мы едем по адресам. Пошла череда признаний. Раису топили все, и она пошла на признание. Ей светило по тем временам от 7 до 10 лет. Но если бы прокурор и суд подошли строже, то и все 12 могли навесить. Она понимала это и активно пошла на сотрудничество со следствием. На каком-то этапе мы даже подружились, если можно так определить взаимоотношения следователя и подследственного. Я готовил документы в суд. Оставалось написать обвинительное заключение.

 

НА МАЛОЙ РОДИНЕ

Окончив 1-й факультет Академии МВД СССР в 1979 году, я возглавил Фрунзенское РУВД столицы. В самый канун Олимпиады-80! На территории: улица Горького, Манеж, знаменитое 108-е отделение милиции.

Олимпиада стала проверкой сил столичной милиции и оценкой качества работы каждого милиционера. Мои подчинённые получили за неё 104 медали и 4 ордена. Завершая свои воспоминания, скажу несколько слов о Фрунзенском районе, которым  руководил.

«Земли» 10 и 108-го отделений теперь включены в Центральный округ, а  те отделения, что некогда  критиковались на всех совещаниях как  слабо работающие и не обеспечивающие надлежащую оперативную обстановку (12, 63 и 109-е), вошли во вновь образованный Северный округ. Новое начальство взглянуло на свои пограничные территории иначе, чем  прежнее, — назначило сюда молодых, активных руководителей. Они фактически вытянули отстающих в лидеры. ОМВД по району Беговой (бывшее 63-е отделение) пять раз подряд занимало 1-е место, а коллеги из ОМВД по району Аэропорт (в прошлом 12-е отделение) захватили лидерство в году нынешнем.

Сейчас наша ветеранская организация взяла шефство над молодыми полицейскими всех подразделений УВД по САО. Не буду торопиться с оценкой нашей работы. Подведём её в конце года. Главное, чтобы у нас сложилось полное взаимопонимание с сотрудниками.

Екатерина МАЛЮГИНА

и Сергей КИН