СОЛНЕЧНАЯ ВСТРЕЧА С ЛАРИСОЙ РУБАЛЬСКОЙ
Лариса Алексеевна Рубальская — автор более 600 текстов к эстрадным песням, многие из которых стали настоящими шлягерами.Её песни исполняют Алла Пугачёва, Филипп Киркоров, Ирина Аллегрова, Николай Басков, Иосиф Кобзон, Алсу и другие маститые артисты отечественной эстрады. Она сотрудничала с такими композиторами, как Давид Тухманов, Сергей Березин, Вячеслав Добрынин, Аркадий Укупник... Многократный лауреат телевизионного конкурса «Песня года».
Своими песенными визитками она считает романс «Напрасные слова» на музыку «Д. Тухманова (исполнитель Александр Малинин), песни «Странная женщина» (Михаил Муромов) и «Свет в твоём окне» (Алсу).
Член Союза писателей Москвы. Сегодня Лариса Рубальская в гостях у «Петровки, 38».
— В этом году у вас юбилей — это особый праздник, новая точка отсчёта в жизни. Как вы его отметите, каков на сегодняшний день творческий потенциал Ларисы Рубальской?
— Про потенциал ничего сказать не могу, каждый следующий день может преподнести мне озарение, а может и ничего не дать, но я надеюсь, что-нибудь ещё напишу. Свой день рождения отмечу концертом, соберутся друзья, и мы подарим друг другу радость встречи, наполнив вечер любимой поэзией и музыкой. Я не отношу себя к особенным людям, поэтому всё будет скромно.
Ты меня о возрасте не спрашивай,
Не совпал он с состоянием души.
Комплиментами меня не приукрашивай,
Подводить итоги не спеши…
Лариса Алексеевна, скажите, пожалуйста, несколько слов о родителях.
— Отец мой Алексей Давидович, в 1944 году был курсантом Военно-воздушной академии имени Жуковского. С друзьями-лётчиками они пошли на танцы, где он встретил мою маму, Александру Яковлевну, и уже никогда не расставался с ней. Родилась я сразу же после войны. Бесшабашное послевоенное детство провела в Москве, в Грохольском переулке. Во дворе у нас было бомбоубежище, с крыши которого через забор совершенно бесплатно мы, дворовые ребята, с прозвищами вместо имён — Дыня, Каштан, Воробей, и я, Рубала, смотрели трофейные фильмы, которые показывали в летнем кинотеатре «Перекоп». Я унаследовала все хорошие качества, которыми были наделены мои родители, обыкновенные замечательные люди. Благодаря им я — нормальный, порядочный и честный человек. Вообще, я папина дочка, его копия — и походка, и характер, и улыбка. Это он разглядел в моём муже, своём зяте, ум, порядочность, честность, надёжность и будущее многолетнее счастье. И был прав…
— В вашей поэзии ёмко выражается сила и источник добра, прослеживается единство сердца и строки, поступка и жеста. Расскажите, пожалуйста, как вы начинали писать.
— Я всю жизнь занималась в кружке художественного слова, читала стихи наизусть со сцены. Конечно, нужна образованность, вдохновение, чувства и мысли в голове. Но иногда стихи получаются без моего особенного к этому усердия, дарованные свыше.
Подлинная литература всегда строилась на добре. И у меня в творчестве, как и в обыденной жизни, такая же позиция — мудрость и стремление к познанию любви и добра, желание и умение разделить их с окружающими.
— Многие эстрадные звёзды обязаны вам своим успехом, вы дарили тексты песен. Это ваше кредо — помогать людям?
— Раньше я могла помочь артистам и писала не самые плохие песни Аллегровой, Буйнову, Малинину и Овсиенко. Я в их карьере участвовала по-настоящему, и от репертуара зависела будущая дорога певца. На этот счёт у меня есть небесный диктат — делиться друг с другом, делиться успехом и материально, делиться всем тем, что я в этой жизни могу. То есть жить с протянутой рукой, но не в смысле «подайте», а в смысле «возьмите». Это норма для меня.
— Ваша деятельность на редкость разнообразна. Вы — поэтесса, писатель, поэт-песенник, переводчица.Что вы считаете самым значительным для себя?
— Какое-то время я быстрее всех печатала на машинке, была машинисткой и страшно этим гордилась, затем работала в библиотеке с огромным художественным фондом и с закрытыми глазами могла найти любую книгу, знала, где она лежит. Тогда я одновременно заочно училась в Московском педагогическом институте на факультете русского языка и литературы. Однажды моя мама увидела в газете «Вечерняя Москва» объявление о наборе на курсы японского языка. Она мне сказала: «Ты иди, у тебя голова как-то по-особенному устроена. Ты запомнишь то, что другие не запомнят». Так я окончила курсы, и с 1975 года долгое время работала референтом-переводчиком в самой престижной японской газете «Асахи».
Достижений особых за собой не наблюдаю, но всё, что я делаю, стараюсь делать хорошо. Обычно говорю, что ещё являюсь специалистом по личной жизни. Так уж, видно, я устроена, что вскоре после знакомства человек начинает мне рассказывать подробности о себе. С высоты многолетнего опыта замужества, наверное, могу дать совет и утешить. И, говорят, успешно делаю прогнозы, а мои рифмованные строки — пророческие, действительно, поэт в этом смысле немного провидец.
— Лариса Алексеевна, вы и сейчас делаете переводы с японского языка? Я сама прожила в Японии 10 лет, эта тема мне очень близка. Ведь одолеть две японские азбуки (хирагану и катакану), да ещё чуть более двух тысяч иероглифов — это поистине колоссальный труд. Для этого необходимы недюжинное упорство и усидчивость… Что для вас Япония сегодня?
— Сегодня я не занимаюсь переводами, но изучение японского языка мне помогло глубже понять философию многовековой, самобытной культуры Японии, искусство и традиции, а также повседневную жизнь японцев. Познание столь необычной культуры увлекательно и полезно. Японский язык всесторонне развивает человека, дисциплину, внимание и основные области памяти, а именно: моторную, визуальную и звуковую. Японский язык своего рода некий ребус, который никогда не даст вам скучать.
Я часто использую японские пословицы, но перевожу их сама. Смысл, мне кажется, при этом сохраняется, а звучат они лучше, чем при дословном переводе. Ну, например, у меня часто спрашивают: «Какой у вас жизненный девиз?» Есть японская пословица. В моей интерпретации она звучит так: «Спелый рис держит голову вниз». Может быть, сразу не очень понятно, но вот представьте себе рисовое поле. Ветер дует. И те стебли, у которых колоски пустые, поднимаются по ветру, вытягиваются вверх. А наполненные, спелые колосья, наоборот, наклоняются вниз. Аллегория в том, что рис — это человек, и спелый рис — знак скромности. Вот насколько человек держится и скромен, настолько он умён, развит и самодостаточен.
Мне кажется, если бы в моей жизни не было японского языка, работы в японской газете, людей, которые там мне встретились, не было бы моего сегодняшнего успеха.
Кстати, приезжает моя «вечная» подруга-японка, с которой я дружу уже не один десяток лет. В общем, связь времён и народов у меня не прерывается.
— Скажите, пожалуйста, каковы, по вашему мнению, перспективы русской популярной музыки. Что из современного музыкального материала, в плане текстов, аранжировок и профессионального исполнения, вы бы назвали качественной русской музыкой?
— Наверное, я уже по возрасту переросла рассуждения на эту тему, потому что время меняется, меняется мода, и, естественно, то, что сегодня звучит, мне не совсем известно, я уже не так сильна в материале. Какая перспектива? Думаю, всё будет меняться к обмельчанию. Вот такое у меня складывается впечатление. Мне импонируют песни 40—80-х, Евтушенко, Визбор, которых я любила всю жизнь, и они останутся со мной навсегда.
Некоторые профессионалы считают, что западные пресловутые стереотипы — это круто и здорово, но я за популяризацию всего российского, за то, чтобы сохранять свои истоки. Я, наверное, в этом старомодна…
Лариса Рубальская из тех людей, для которых дарить — всё равно, что дышать. Своей поэзией она дарит людям свет и тепло. Находя смешное в грустном, она создаёт такие юмористические шедевры, как, например, этот, под названием «Женщины в соку».
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце, одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу, плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу, не тут-то было!
Хочу кокетничать — глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.
К мужчине в объятья хочется броситься,
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества,
Зачем легла к нему, забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду:
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!
В конце нашей солнечной встречи Лариса Алексеевна пожелала, чтобы в жизни каждого читателя «Петровки, 38» чёрных полос было реже и тоньше, а светлых — шире и чаще.
Айрин ДАШКОВА,
фото из Интернета
Своими песенными визитками она считает романс «Напрасные слова» на музыку «Д. Тухманова (исполнитель Александр Малинин), песни «Странная женщина» (Михаил Муромов) и «Свет в твоём окне» (Алсу).
Член Союза писателей Москвы. Сегодня Лариса Рубальская в гостях у «Петровки, 38».
— В этом году у вас юбилей — это особый праздник, новая точка отсчёта в жизни. Как вы его отметите, каков на сегодняшний день творческий потенциал Ларисы Рубальской?— Про потенциал ничего сказать не могу, каждый следующий день может преподнести мне озарение, а может и ничего не дать, но я надеюсь, что-нибудь ещё напишу. Свой день рождения отмечу концертом, соберутся друзья, и мы подарим друг другу радость встречи, наполнив вечер любимой поэзией и музыкой. Я не отношу себя к особенным людям, поэтому всё будет скромно.
Ты меня о возрасте не спрашивай,
Не совпал он с состоянием души.
Комплиментами меня не приукрашивай,
Подводить итоги не спеши…
Лариса Алексеевна, скажите, пожалуйста, несколько слов о родителях.
— Отец мой Алексей Давидович, в 1944 году был курсантом Военно-воздушной академии имени Жуковского. С друзьями-лётчиками они пошли на танцы, где он встретил мою маму, Александру Яковлевну, и уже никогда не расставался с ней. Родилась я сразу же после войны. Бесшабашное послевоенное детство провела в Москве, в Грохольском переулке. Во дворе у нас было бомбоубежище, с крыши которого через забор совершенно бесплатно мы, дворовые ребята, с прозвищами вместо имён — Дыня, Каштан, Воробей, и я, Рубала, смотрели трофейные фильмы, которые показывали в летнем кинотеатре «Перекоп». Я унаследовала все хорошие качества, которыми были наделены мои родители, обыкновенные замечательные люди. Благодаря им я — нормальный, порядочный и честный человек. Вообще, я папина дочка, его копия — и походка, и характер, и улыбка. Это он разглядел в моём муже, своём зяте, ум, порядочность, честность, надёжность и будущее многолетнее счастье. И был прав…
— В вашей поэзии ёмко выражается сила и источник добра, прослеживается единство сердца и строки, поступка и жеста. Расскажите, пожалуйста, как вы начинали писать.— Я всю жизнь занималась в кружке художественного слова, читала стихи наизусть со сцены. Конечно, нужна образованность, вдохновение, чувства и мысли в голове. Но иногда стихи получаются без моего особенного к этому усердия, дарованные свыше.
Подлинная литература всегда строилась на добре. И у меня в творчестве, как и в обыденной жизни, такая же позиция — мудрость и стремление к познанию любви и добра, желание и умение разделить их с окружающими.
— Многие эстрадные звёзды обязаны вам своим успехом, вы дарили тексты песен. Это ваше кредо — помогать людям?
— Раньше я могла помочь артистам и писала не самые плохие песни Аллегровой, Буйнову, Малинину и Овсиенко. Я в их карьере участвовала по-настоящему, и от репертуара зависела будущая дорога певца. На этот счёт у меня есть небесный диктат — делиться друг с другом, делиться успехом и материально, делиться всем тем, что я в этой жизни могу. То есть жить с протянутой рукой, но не в смысле «подайте», а в смысле «возьмите». Это норма для меня.
— Ваша деятельность на редкость разнообразна. Вы — поэтесса, писатель, поэт-песенник, переводчица.Что вы считаете самым значительным для себя?
— Какое-то время я быстрее всех печатала на машинке, была машинисткой и страшно этим гордилась, затем работала в библиотеке с огромным художественным фондом и с закрытыми глазами могла найти любую книгу, знала, где она лежит. Тогда я одновременно заочно училась в Московском педагогическом институте на факультете русского языка и литературы. Однажды моя мама увидела в газете «Вечерняя Москва» объявление о наборе на курсы японского языка. Она мне сказала: «Ты иди, у тебя голова как-то по-особенному устроена. Ты запомнишь то, что другие не запомнят». Так я окончила курсы, и с 1975 года долгое время работала референтом-переводчиком в самой престижной японской газете «Асахи».
Достижений особых за собой не наблюдаю, но всё, что я делаю, стараюсь делать хорошо. Обычно говорю, что ещё являюсь специалистом по личной жизни. Так уж, видно, я устроена, что вскоре после знакомства человек начинает мне рассказывать подробности о себе. С высоты многолетнего опыта замужества, наверное, могу дать совет и утешить. И, говорят, успешно делаю прогнозы, а мои рифмованные строки — пророческие, действительно, поэт в этом смысле немного провидец.
— Лариса Алексеевна, вы и сейчас делаете переводы с японского языка? Я сама прожила в Японии 10 лет, эта тема мне очень близка. Ведь одолеть две японские азбуки (хирагану и катакану), да ещё чуть более двух тысяч иероглифов — это поистине колоссальный труд. Для этого необходимы недюжинное упорство и усидчивость… Что для вас Япония сегодня?
— Сегодня я не занимаюсь переводами, но изучение японского языка мне помогло глубже понять философию многовековой, самобытной культуры Японии, искусство и традиции, а также повседневную жизнь японцев. Познание столь необычной культуры увлекательно и полезно. Японский язык всесторонне развивает человека, дисциплину, внимание и основные области памяти, а именно: моторную, визуальную и звуковую. Японский язык своего рода некий ребус, который никогда не даст вам скучать.
Я часто использую японские пословицы, но перевожу их сама. Смысл, мне кажется, при этом сохраняется, а звучат они лучше, чем при дословном переводе. Ну, например, у меня часто спрашивают: «Какой у вас жизненный девиз?» Есть японская пословица. В моей интерпретации она звучит так: «Спелый рис держит голову вниз». Может быть, сразу не очень понятно, но вот представьте себе рисовое поле. Ветер дует. И те стебли, у которых колоски пустые, поднимаются по ветру, вытягиваются вверх. А наполненные, спелые колосья, наоборот, наклоняются вниз. Аллегория в том, что рис — это человек, и спелый рис — знак скромности. Вот насколько человек держится и скромен, настолько он умён, развит и самодостаточен.
Мне кажется, если бы в моей жизни не было японского языка, работы в японской газете, людей, которые там мне встретились, не было бы моего сегодняшнего успеха.
Кстати, приезжает моя «вечная» подруга-японка, с которой я дружу уже не один десяток лет. В общем, связь времён и народов у меня не прерывается.
— Скажите, пожалуйста, каковы, по вашему мнению, перспективы русской популярной музыки. Что из современного музыкального материала, в плане текстов, аранжировок и профессионального исполнения, вы бы назвали качественной русской музыкой?
— Наверное, я уже по возрасту переросла рассуждения на эту тему, потому что время меняется, меняется мода, и, естественно, то, что сегодня звучит, мне не совсем известно, я уже не так сильна в материале. Какая перспектива? Думаю, всё будет меняться к обмельчанию. Вот такое у меня складывается впечатление. Мне импонируют песни 40—80-х, Евтушенко, Визбор, которых я любила всю жизнь, и они останутся со мной навсегда.
Некоторые профессионалы считают, что западные пресловутые стереотипы — это круто и здорово, но я за популяризацию всего российского, за то, чтобы сохранять свои истоки. Я, наверное, в этом старомодна…
Лариса Рубальская из тех людей, для которых дарить — всё равно, что дышать. Своей поэзией она дарит людям свет и тепло. Находя смешное в грустном, она создаёт такие юмористические шедевры, как, например, этот, под названием «Женщины в соку».
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце, одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу, плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу, не тут-то было!
Хочу кокетничать — глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.
К мужчине в объятья хочется броситься,
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества,
Зачем легла к нему, забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду:
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!
В конце нашей солнечной встречи Лариса Алексеевна пожелала, чтобы в жизни каждого читателя «Петровки, 38» чёрных полос было реже и тоньше, а светлых — шире и чаще.
Айрин ДАШКОВА,
фото из Интернета