Тайна одного жизнестойкого дома
Москва — это удивительный город, имеющий потрясающую жизнестойкость. Уж сколько раз столица могла быть стёрта с лица земли: пожары, нашествия ворогов, моровые поветрия. Но каждый раз она возрождалась и становилась только краше. Возможно, причиной тому является тот самый таинственный феномен — «гений места». Это подтверждает история одного московского дома-упрямца, который хоть жги, хоть ломай — всякий раз поднимается из пепла и развалин.Улица Пречистенка — одна из самых старинных и роскошных улиц Москвы. Целый ряд домов здесь относятся к шедеврам зодчества. Но, как правильно заметил историк русского искусства Е.В. Николаев, «никакая улица не может и не должна состоять из одних шедевров. Как и в человеческой речи, ей необходимы и паузы, и модуляции».
Дом, о котором пойдёт речь, относится скорее к разряду тех самых пауз. Ничем особенно не примечательный двухэтажный особняк с мезонином: дом под номером 18, на углу с Пречистенским переулком. Увидеть его можно на картине неизвестного художника ХIX века «Выезд пожарного обоза Пречистенской части». Принадлежал он Елизавете Петровне Яньковой (1768—1861). Сама Янькова при жизни не была сколько-нибудь знаменита или просто известна. Прославил её внук Дмитрий Дмитриевич Благово (1827—1897). В течение 1878—1880 годов, в журнале «Русский вестник», публиковались его записи. Это были воспоминания его бабушки, которая обладала феноменальной памятью и природным даром рассказчицы. В итоге получились не просто интереснейшие мемуары, но и замечательный литературный памятник. Позднее эти записи были изданы под названием «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д. Благово» в академической серии.
История дома начинается с того момента, когда молодой дворянин Дмитрий Александрович Яньков решил посвататься к девице Елизавете Петровне Римской-Корсаковой. Сватовство затянулось на несколько лет. Отец Елизаветы Петровны, полковник в отставке, отказывал жениху трижды. Но когда в 1793 году Дмитрий Александрович в четвёртый раз попросил руки Елизаветы Петровны, отец сдался: «Ведь экой упрямец, четвёртый раз сватается и добился своего! Ну, Елизавета, верно, было тебе написано на роду, что тебе быть за Яньковым».
После венчания молодожёны поселились в доме Янькова в Неопалимовском переулке. Дом был вместительный, но ветхий. Елизавета Петровна вспоминала: «Я всё твердила мужу: продадим его, пока он не рухнул, и купим лучше где-нибудь другой, не в такой глуши, или купим место и выстроим себе по мысли».
Так и случилось в 1806 году. Яньковы приобрели дом у Бибиковых на углу Пречистенки и Мёртвого переулка, такой же старый и ветхий, но зато расположенный «в середине города». Решили «строиться самим, как удобно семейству». Дмитрий Александрович начал заготовку материала для строительства в своём загородном имении. Дело продвигалось долго, только в 1811 году Яньковы въехали в новый дом «пресчастливые и предовольные, что, наконец, дождались желаемого».
Пришёл грозный 1812 год. «Из Москвы стали многие выбираться, куда кто мог подальше. Мы собирались, но всё ещё медлили, надеясь, авось Господь помилует и избавит от такой напасти», — вспоминала Елизавета Петровна. Но всё же 1 сентября семья Яньковых выезжает из Москвы в своё тамбовское имение Елизаветино. Дмитрий Александрович остался в Москве, дабы участвовать в формировании ополчения. Выбраться ему удалось буквально за несколько часов до прихода неприятеля. Воссоединилась семья только к концу октября. К этому времени Яньковы уже знали, что дом их сгорел.
«На углу переулка, называемого Мёртвым, где был дом наш, увидела я совершенно пустое выгорелое место, и только в углу двора, на огороде, схитрил себе кое-как наш дворник Игнат маленькую лачужку из остатков дома и строений. Очень грустно и обидно было видеть, что дом, в котором мы не жили и года, сгорел дотла», — вспоминала Янькова. И снова семья решила строиться. Деньги пришлось занимать, а чтобы покрыть долги, в 1815 году пришлось продать Елизаветино. Потеря любимого имения плохо сказалась на здоровье Дмитрия Александровича. Он перенёс «нервный удар» и в 1816 году скончался. Строительство Елизавета Петровна уже заканчивала одна.
Сохранился план владения Е.П. Янь-ковой, утверждённый директором Комиссии для строений в Москве 17 января 1817 года. В экспликации дано описание строения: «деревянное одноэтажное жилое, над ним мезонин». К углам дома со стороны двора примыкают деревянные крылечки. В планировке дом был типовым для большинства барских особняков того времени. Уроженец здешних мест князь П.А. Кропоткин писал: «в этих улицах, лежащих в стороне от шума и суеты торговой Москвы, все дома были очень похожи друг на друга. Почти все дома строились в один этаж, с выходящими на улицу семью или девятью большими светлыми окнами. На улицу выходила анфилада парадных комнат. Второй этаж допускался лишь в мезонине».
В этом доме Елизавета Петровна справила свадьбы своих двух дочерей. Младшая, Аграфена, вышла замуж за Дмитрия Калиновича Благово (1825) и родила сына Дмитрия, обессмертившего бабушку.
В 1828 году Янькова дом продала: «Бойкое место на Пречистенке мне очень надоело», — сетовала она. Дом переходил из рук в руки. Новые хозяева производили подновления, но, в общем, дом не менялся.
В 1872 году дом приобрёл почётный потомственный гражданин Павел Федосьевич Купчинский. При нём вдоль дворового фасада появляется пристройка, обозначенная в экспликации как деревянная терраса. Позднее эта деревянная галерея фигурирует как зимний сад.
После революции особняк имел новый адрес: улица Кропоткинская, дом 18, и превратился, казалось бы, в обычную коммуналку; но дом, как, оказалось, был местной достопримечательностью. Благодаря разноцветным стёклам (неизвестно, при каком владельце они появились), вставленным в окна зимнего сада, эта коммуналка привлекла внимание М.А. Булгакова. Москвичка Наталья Шапошникова написала в своём очерке «Булгаков и пречистенцы», что «её бабушка, Наталья Казимировна, не раз бывала там с Михаилом Афанасьевичем, который признался, что она ему очень нравится, и он часто захаживает сюда посмотреть». Наталья Казимировна считала, что цветные стекла в «нехорошей квартире» («Мастер и Маргарита»), по всей вероятности, писатель «позаимствовал» отсюда.
В 1970-е дом снесли, чтобы не ремонтировать. Ну а в 1994 году дом был восстановлен, причём по той самой картине неизвестного художника. Принято пренебрежительно относиться к «новоделу», но разве города, восстановленные после войны, не те же «новоделы»? Дом прекрасно вписался в застройку улицы XIX века и закрепил угол. Особняк вновь восстал из руин.
Анна МОРУХОВА,
фото из открытых источников
Дом, о котором пойдёт речь, относится скорее к разряду тех самых пауз. Ничем особенно не примечательный двухэтажный особняк с мезонином: дом под номером 18, на углу с Пречистенским переулком. Увидеть его можно на картине неизвестного художника ХIX века «Выезд пожарного обоза Пречистенской части». Принадлежал он Елизавете Петровне Яньковой (1768—1861). Сама Янькова при жизни не была сколько-нибудь знаменита или просто известна. Прославил её внук Дмитрий Дмитриевич Благово (1827—1897). В течение 1878—1880 годов, в журнале «Русский вестник», публиковались его записи. Это были воспоминания его бабушки, которая обладала феноменальной памятью и природным даром рассказчицы. В итоге получились не просто интереснейшие мемуары, но и замечательный литературный памятник. Позднее эти записи были изданы под названием «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д. Благово» в академической серии.
История дома начинается с того момента, когда молодой дворянин Дмитрий Александрович Яньков решил посвататься к девице Елизавете Петровне Римской-Корсаковой. Сватовство затянулось на несколько лет. Отец Елизаветы Петровны, полковник в отставке, отказывал жениху трижды. Но когда в 1793 году Дмитрий Александрович в четвёртый раз попросил руки Елизаветы Петровны, отец сдался: «Ведь экой упрямец, четвёртый раз сватается и добился своего! Ну, Елизавета, верно, было тебе написано на роду, что тебе быть за Яньковым».
После венчания молодожёны поселились в доме Янькова в Неопалимовском переулке. Дом был вместительный, но ветхий. Елизавета Петровна вспоминала: «Я всё твердила мужу: продадим его, пока он не рухнул, и купим лучше где-нибудь другой, не в такой глуши, или купим место и выстроим себе по мысли».
Так и случилось в 1806 году. Яньковы приобрели дом у Бибиковых на углу Пречистенки и Мёртвого переулка, такой же старый и ветхий, но зато расположенный «в середине города». Решили «строиться самим, как удобно семейству». Дмитрий Александрович начал заготовку материала для строительства в своём загородном имении. Дело продвигалось долго, только в 1811 году Яньковы въехали в новый дом «пресчастливые и предовольные, что, наконец, дождались желаемого».
Пришёл грозный 1812 год. «Из Москвы стали многие выбираться, куда кто мог подальше. Мы собирались, но всё ещё медлили, надеясь, авось Господь помилует и избавит от такой напасти», — вспоминала Елизавета Петровна. Но всё же 1 сентября семья Яньковых выезжает из Москвы в своё тамбовское имение Елизаветино. Дмитрий Александрович остался в Москве, дабы участвовать в формировании ополчения. Выбраться ему удалось буквально за несколько часов до прихода неприятеля. Воссоединилась семья только к концу октября. К этому времени Яньковы уже знали, что дом их сгорел.
«На углу переулка, называемого Мёртвым, где был дом наш, увидела я совершенно пустое выгорелое место, и только в углу двора, на огороде, схитрил себе кое-как наш дворник Игнат маленькую лачужку из остатков дома и строений. Очень грустно и обидно было видеть, что дом, в котором мы не жили и года, сгорел дотла», — вспоминала Янькова. И снова семья решила строиться. Деньги пришлось занимать, а чтобы покрыть долги, в 1815 году пришлось продать Елизаветино. Потеря любимого имения плохо сказалась на здоровье Дмитрия Александровича. Он перенёс «нервный удар» и в 1816 году скончался. Строительство Елизавета Петровна уже заканчивала одна.
Сохранился план владения Е.П. Янь-ковой, утверждённый директором Комиссии для строений в Москве 17 января 1817 года. В экспликации дано описание строения: «деревянное одноэтажное жилое, над ним мезонин». К углам дома со стороны двора примыкают деревянные крылечки. В планировке дом был типовым для большинства барских особняков того времени. Уроженец здешних мест князь П.А. Кропоткин писал: «в этих улицах, лежащих в стороне от шума и суеты торговой Москвы, все дома были очень похожи друг на друга. Почти все дома строились в один этаж, с выходящими на улицу семью или девятью большими светлыми окнами. На улицу выходила анфилада парадных комнат. Второй этаж допускался лишь в мезонине».
В этом доме Елизавета Петровна справила свадьбы своих двух дочерей. Младшая, Аграфена, вышла замуж за Дмитрия Калиновича Благово (1825) и родила сына Дмитрия, обессмертившего бабушку.
В 1828 году Янькова дом продала: «Бойкое место на Пречистенке мне очень надоело», — сетовала она. Дом переходил из рук в руки. Новые хозяева производили подновления, но, в общем, дом не менялся.
В 1872 году дом приобрёл почётный потомственный гражданин Павел Федосьевич Купчинский. При нём вдоль дворового фасада появляется пристройка, обозначенная в экспликации как деревянная терраса. Позднее эта деревянная галерея фигурирует как зимний сад.
После революции особняк имел новый адрес: улица Кропоткинская, дом 18, и превратился, казалось бы, в обычную коммуналку; но дом, как, оказалось, был местной достопримечательностью. Благодаря разноцветным стёклам (неизвестно, при каком владельце они появились), вставленным в окна зимнего сада, эта коммуналка привлекла внимание М.А. Булгакова. Москвичка Наталья Шапошникова написала в своём очерке «Булгаков и пречистенцы», что «её бабушка, Наталья Казимировна, не раз бывала там с Михаилом Афанасьевичем, который признался, что она ему очень нравится, и он часто захаживает сюда посмотреть». Наталья Казимировна считала, что цветные стекла в «нехорошей квартире» («Мастер и Маргарита»), по всей вероятности, писатель «позаимствовал» отсюда.
В 1970-е дом снесли, чтобы не ремонтировать. Ну а в 1994 году дом был восстановлен, причём по той самой картине неизвестного художника. Принято пренебрежительно относиться к «новоделу», но разве города, восстановленные после войны, не те же «новоделы»? Дом прекрасно вписался в застройку улицы XIX века и закрепил угол. Особняк вновь восстал из руин.
Анна МОРУХОВА,
фото из открытых источников