Газета «Петровка, 38» уже обращалась к необычной странице истории московской полиции, освещающей деятельность полицмейстеров Дирекции императорских театров. Долгие годы безопасностью в таких храмах культуры, как Большой и Малый театры, занимались специальные офицеры, судьба которых оставалась неизвестной для широкого круга россиян. В настоящее время с помощью архивных документов удалось собрать новую эксклюзивную информацию об этих людях и о том месте, какое они занимали в правоохранительных органах страны.

— Уважаемый Николай Константинович, до моего сведения дошёл неприятный слух о том, что во время благотворительного спектакля один из балетных артистов был загримирован полковником Переяславцевым — полицмейстером Императорских театров в Москве. При этом утверждается, что будто бы мундир был предоставлен самим полковником Переяславцевым! — осуждающе сказал глава Дирекции императорских театров Владимир Аркадьевич Теляковский. — Если такой случай был, то он совершенно недопустим!

Теляковский, который ради такого случая специально прибыл из Санкт-Петербурга, прошёлся вдоль стола. Глава Московского управления императорских театров Николай Константинович фон Бооль, которому, собственно, принадлежал кабинет, совершал вежливые повороты вслед за начальственными шагами. Видно было, что Теляковский очень расстроен, его лицо, по мнению знаменитого художника Константина Коровина, так похожее на «лицо простого русского солдата», было искажено гримасой недовольства. Он остановился, внимательно посмотрел на Бооля, крупного, грузного, несколько угрюмого мужчину с пышными баками на щеках, и объяснил:

— Мне нужны точные данные для доклада господину министру барону Владимиру Борисовичу Фредериксу. Жду от вас информацию завтра, — и резко вышел из кабинета.

Когда в императорских театрах появились полицмейстеры? Пока единственным документом, который может дать ответ на этот вопрос, является обнаруженный в глубинах архива Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина документ — «Проект временных штатов Дирекции императорских театров». Документ, как следует из надписи на титульном листе, был высочайше утверждён 9 августа 1882 года и стал руководством к действию. О проекте императору Александру III докладывал его близкий товарищ, главный начальник охраны и министр Императорского двора граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков. По всей видимости, именно он позаботился, чтобы театральное пространство постоянно стало находиться под охраной.

Именно поэтому в «Смотрительной части» документа появилась запись о том, что в штате Дирекции императорских театров значатся полицмейстеры. Всего их должно быть 4 человека, и у каждого по одному помощнику. Как нетрудно догадаться, три полицмейстера с помощниками должны были находиться в Санкт-Петербурге, где действовало восемь императорских театров, а один со своим помощником — в Москве при трёх существующих в ту пору театрах.

Что побудило приглашать на праздник Мельпомены военных лиц? Ответ прост: в театрах такого уровня постоянно находились представители российской элиты — члены царской семьи, высокопоставленные государственные деятели, военные и жандармские руководители. И самое важное — все эти люди постоянно находились под угрозой террористических актов, регулярно совершавшихся в России.

Терроризм начал активно проявлять себя после половинчатых реформ Александра II. Недовольные радикалы, отряд которых резко увеличился, поднялись на вооружённую борьбу с властью. Рост терроризма начался в 1878 году, с выстрела Веры Засулич в петербургского градоначальника Фёдора Трепова. Месть стала ответом на его приказ выпороть заключённого Петропавловской крепости Алексея Боголюбова, который не пожелал снять перед Треповым головной убор. Вопреки ожиданию суд присяжных оправдал Засулич.

Затем последовал ряд других террористических актов: убийство главы жандармерии Одессы барона Густава Гейкинга, покушения на прокурора Киева Михаила Котляревского, на агента сыскной полиции Александра Никонова. 4 августа 1878 года Сергей Степняк-Кравчинский заколол в центре Петербурга шефа жандармов генерал-адъютанта Николая Мезенцова. В феврале 1879 года был убит харьковский губернатор генерал-майор князь Дмитрий Кропоткин, кстати, двоюродный брат революционера-анархиста Петра Кропоткина.

И на царя-освободителя шла настоящая охота. Осенью 1879 года были предприняты три попытки устроить крушение царского поезда. 5 февраля 1880 года Степан Халтурин произвёл взрыв в Зимнем дворце, в результате которого император не пострадал, при этом погибли 11 стоявших на карауле солдат лейб-гвардии Финляндского полка — все герои русско-турецкой войны. 1 марта 1881 года народовольцы бросили бомбу в Александра II — император был смертельно ранен вместе с Иваном Гриневицким, одним из бомбометателей.

Но это только цветочки! Как свидетельствует американский историк Анна Гейфман, от рук левых радикалов в XIX веке в России погибли около 100 человек, а количество терактов не превысило 40. Зато в течение десятилетия с 1901 по 1911 год, о котором мы ведём речь, терроризм поднялся на иной уровень. Его жертвами стали в общей сложности 16800 человек (включая раненых). Можно попытаться успокоить себя тем, что за это время в США от террористических проявлений погибло в три раза больше людей, но…

К этим вызывающим тревогу фактам следует добавить, что театр был очень опасным местом, попасть в него террористы неустанно стремились. Можно вспомнить и об убийстве 1 сентября 1911 года в Киевском оперном театре премьер-министра России Петра Столыпина.

Но вернёмся к театральным полицмейстерам. Все они имели одинаковый статус, если исходить из штатного расписания и денежного содержания. Всем полагалось жалование по 1000 рублей в месяц, а также 500 рублей столовых. Итого — по 1500 рублей в месяц. Деньги немалые. Если полистать документ, можно увидеть, что оклад выше, чем у полицмейстера, был только у нескольких лиц: самого директора, чиновника для особых поручений при нём, архитекторов, начальника искусственного освещения, заведующего декорационными складами и мастерскими и некоторых других. Кстати, каждому полицеймейстеру полагалась большая служебная трёхкомнатная квартира.

В штатном расписании есть важная пометка о том, что эти должности комплектуются военными чинами. Дошедшая до нас информация свидетельствует, что должности занимали офицеры гвардейского Конного полка.

Почему именно они? Полк был особенный, и служили в нём необычные люди. Это была одна из старейших частей русской армии, основанная ещё в 1721 году. Её шефами были русские императоры или их ближайшие родственники. Полк дрался во многих сражениях, и конногвардейцы всегда показывали высочайший героизм и мужество. Так, в сражении под Аустерлицем, как известно, проигранном нашим войском, полк тем не менее захватил почётный трофей — французского батальонного «орла» 4-го линейного полка. Воины полка отличились в Бородинском сражении, атаковав вместе с Кавалергардским полком кирасирскую дивизию Лоржа у батареи Раевского. За этот бой 32 офицера-конногвардейца были удостоены орденов.

В апреле 1813 года полк был награждён Георгиевскими штандартами с надписью «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России в 1812 г.». Полк участвовал в Заграничном походе русской армии и сражался при Кульме, при Лейпциге и при Фер-Шампенуазе. За последнее сражение полк получил 22 георгиевские трубы с надписью «За храбрость против неприятеля при Фер-Шампенуазе 13 марта 1814 г.». 19 марта 1814 года полк вместе со всей русской армией вошёл в Париж. За эту кампанию ему были пожалованы Георгиевские штандарты.

Если дальше «пробежаться» по истории XIX века, то практически не было таких военных конфликтов, в которых не участвовали бы конногвардейцы. В 1831 году они подавляли польский мятеж, после чего сражались на Кавказе, умиротворяли восставшую Венгрию. Когда началась Крымская война, охраняли побережье Финского залива от возможного англо-французского десанта. В 1877 году многие офицеры полка добровольцами отправились на войну с Турцией. То же произошло и в период русско-японской войны.

Важно ещё одно обстоятельство: на протяжении всей истории полка его личному составу вменялась охрана и сопровождение руководителей государства, обеспечение их безопасности. Конногвардейцы часто несли караульную службу при императорских дворцах, а в сражениях в случае возникающей опасности прикрывали собой императора. Такая близость к первым лицам государства, пусть и опасная, была очень почётной, большинство русских аристократов предпочитало службу именно в конной, а не в пешей гвардии, — несмотря на то что обмундирование и лошади стоили очень дорого и далеко не каждому были по карману. Надо заметить, что список личного состава гвардейского Конного полка являет собой представителей наиболее знатных и богатых фамилий русского общества. Это была, если так можно выразиться, элита элит.

Кстати, отборными были не только офицеры. Нижние чины полка комплектовались из высоких жгучих брюнетов с усиками (в 4-м эскадроне носили ещё и бороды). Общая полковая масть коней — вороная со времён основания полка, затем разная в период войн и вновь вороная с 1823 года. У трубачей с 1737 года масть коней — серая. Какая была красотища, когда полк появлялся в городе!

И ещё несколько обстоятельств, повлиявших на выбор полицмейстеров из среды конногвардейцев. Так, министр Императорского двора граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков первоначальную военную закалку прошёл в гвардейском Конном полку, а его сменщик на посту министра барон Владимир Борисович Фредерикс даже несколько лет командовал тем самым подразделением. Естественно, оба они даже не задумывались о том, в какой воинской части «набирать в полицмейстеры».

(Продолжение следует)

Владимир ГАЛАЙКО, фото и иллюстрация из открытых источников

Шарж на полковника Петра Переяславцева — из альбома «Русский балет в карикатурах». Опубликован в 1903 году Николаем Густавовичом и Сергеем Густавовичом Легатами. Братья были превосходными танцорами и отличными рисовальщиками, запечатлевшими около ста знаменитых деятелей русского балета. Среди них нашлось место и для Переяславцева.