Вот уж чего не ожидали московские извозчики в 1895 году, так это скорого появления у них серьёзного конкурента. А конкурент оказался действительно серьёзным, с большими перспективами: в городе была запущена первая линия трамвая на электрической тяге. И планы у московских властей на сей счёт были обширные, и горожане приветствовали новшество. Газеты пестрели сообщениями о техническом транспортном прорыве, обсуждали новые особенности уличного движения.

ПО ГОЛОВЕ И ЖИВОТУ НЕ ЛУПИТЬ

Ясное дело, электрический трамвай для водителей кобыл был как кость в горле. А у извозного промысла в ту пору и без того сложностей было выше крыши, поскольку обер-полицмейстер в целях повышения транспортной дисциплины держал его в чёрном теле: техосмотры, пристальный контроль за нарушениями правил движения по городу гужевого транспорта и, наконец, штрафы, штрафы, штрафы…
В газете «Ведомости московской городской полиции» теперь вместо отдельных заметок о беспутных извозчиках стали публиковаться приказы — чуть ли не целые полосы с перечислением извозчиков, нарушивших правила дорожного движения. Точнее, теперь перечислялись не имена и фамилии, а номерные знаки извозчиков и причины штрафа. На газетной полосе это было представлено как приказ обер-полицмейстера. Вот выдержка из одного такого приказа: «По 1 участку Мясницкой части. Легковые извозчики №№ 9053, 11536, 1389, 15176, 16852, 11113, 9377… (далее шёл целый набор из таких номеров, их количество могло измеряться когда десятками, а когда даже и сотнями — Прим. авт.) при проезде не соблюдали интервала. Штрафу 2 руб. каждого или аресту на 1 сутки». Причины наложения штрафов были самые разные: от «слишком шибко гнал» до «не подчинился требованиям полиции». Правда, про особо отъявленных нарушителей в газете помещались отдельные заметки. Например, такие: «Кучер доктора Брауна крестьянин Николай Чернышев, живущий в доме Коринского, 2 участка Пречистенской части, проезжая с доктором Брауном, быстро гнал лошадь и сшиб с ног околоточного надзирателя. Кучера аресту на 3 суток».

Насколько известно, обер-полицмейстер любил лошадей, жалел их и постоянно отслеживал во время своих проездов по городу случаи, когда легковые или ломовые извозчики особо безжалостно эксплуатировали животных. И напоминал через газету сотрудникам полиции: «Ввиду особенно усиленного грузового движения в столице мною неоднократно было указываемо чинам полиции на необходимость неуклонного наблюдения за ломовыми извозчиками, весьма часто позволяющими себе жестокое обращение с лошадьми». В конце приказа сказано: «Для более успешного выполнения настоящего распоряжения предписываю гг. приставам внушить городовым, дворникам и сторожам о каждом отдельном случае нарушения упомянутого требования немедленно доносить в полицейские участки, с обозначением № значка извозчика для наложения на него соответствующего взыскания».

Время от времени в «Ведомостях московской городской полиции» для того чтобы освежить память извозчиков и вразумить, раз за разом публиковались «Правила, утверждённые г. Министром внутренних дел в 1886 году, запрещающие жестокое с животными обращение». Среди прочего были следующие пункты: «Запрещается употреблять на работу животных видимо больных, изувеченных, имеющих раны и хромых. Не дозволяется наносить животным удары твёрдым или острым орудием (дубинами, крючьями и т. п.), а бить по голове и по животу вовсе воспрещается. Не дозволяется никому по городу ехать вскачь как в порожнем, так и с седоками, а в особенности с тяжёлой кладью. Упавшую в упряжи лошадь воспрещается поднимать ударами кнута, но следует непременно распречь её, если пособие руками окажется недостаточным». И в последнем пункте правил категорически: «Вообще запрещается всякое мучение каких-либо животных и всякое жестокое с ними обращение».

Стоит отметить, что профилактика жестокого обращения с лошадьми — это не только гуманность полиции, но ещё и забота о безопасном уличном движении: издевательства кучеров над лошадиными силами могли привести к инцидентам. Вот именно по этой причине полиция держала в строгости не только извозчиков, но и всевозрастающую армию велосипедистов. В предыдущих номерах газета «Петровка, 38» публиковала действующие в девяностых годах девятнадцатого века правила для велосипедистов. Правила были довольно строгими, так что современным любителям байков они могли показаться невыполнимыми: мол, вот ещё, не было у полиции тогда других забот, как следить за велосипедистами. Тем не менее городовые тех времён ревностно следили за тем, чтобы велосипедисты не нарушали ПДД. В доказательство тому можно привести выдержку из приказа обер-полицмейстера, опубликованного 6 июля: «Городовой 1 участка Мещанской части Александр Панкин задержал лицо, проезжавшее на велосипеде без установленного фонаря, причём задержанный дал городовому за освобождение один рубль, но Панкин представил задержанного в часть». Распоряжением обер-полицмейстера городовой, не польстившийся на взятку от велосипедиста, был премирован деньгами в сумме три рубля.

НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЕ ДЕВУШКИ

Порядок, безопасность и спокойствие в городе — таковы приоритеты 1895 года. Уголовная преступность в те дни из берегов не выходила, потому и не была первой на слуху. Больше хлопот полиции доставляла забота о безопасности, а её, как известно, много не бывает. Во-первых, потому что начали поднимать голову революционеры-марксисты (как раз в этом году Ленина отправили в тюрьму на 15 месяцев), а через год в Москве должна была состояться официальная коронация Николая II, отчего у полиции были все основания опасаться вылазок террористов. Наличие незаконного оружия на руках у москвичей — это всегда проблемы. Дворники, сторожа и, конечно же, полицейские держали на сей счёт ухо востро, и каждый случай расценивался как ЧП. «Ведомости московской городской полиции» публикуют информацию о незаконных владельцах оружия — таковых набирается немало, под горячую руку полиции попадаются целыми «пачками». В номере от 4 июля читаем: «Крестьянин Тверской губернии Ржевского уезда Лаптевской волости деревни Полтина Фома Павлов, служащий мастером в позолотной мастерской Смирнова, в доме Назарова 3 участка Мещанской части; богородский мещанин Михаил Филиппов Бочаров, проживающий в доме Лапшиной 1 участка Мещанской части и крестьянин Смоленского уезда Богородицкой волости деревни Лашутиной Карп Матвеев Куриков, живущий в доме Рожнова на Петровке 3 участка Тверской части за хранение у себя без надлежащего разрешения револьверов подвергнуты на основании обязательного постановления от 9 июля 1885 года: Павлов — денежному штрафу в размере двадцати пяти рублей с заменою такового в случае несостоятельности к уплате десятидневном арестом при полиции, а Бочаров и Куриков — штрафу в десять рублей каждый».

С темой безопасности и борьбы с терроризмом была связана и забота полиции о том, чтобы все приезжающие в Москву и все уезжающие регистрировались в течение суток. Однако далеко не все хотели светиться в полиции. Что уж и говорить про девушек с пониженной социальной ответственностью — таковых в Белокаменную приезжало достаточно много, а публичных домов в городе в те времена хватало. Вот и пестрели в опубликованных в газете приказах обер-полицмейстера фамилии содержательниц таких заведений, не пожелавших обнародовать пополнение своего контингента. В номере от 11 января опубликован очередной такой приказ: «По 1 участку Сретенской части: в доме терпимости мещанки Аграфены Лаврентьевой обнаружена проживающая без прописки вида в течение двух недель одна проститутка; в доме терпимости мещанки Анны Верблюнской оказались проживающими без прописки видов три проститутки; в доме терпимости крестьянки Ирины Трусковой найдены проживающими без прописки видов три женщины и в доме терпимости крестьянки Екатерины Высокосовой об одной проститутке не было заявлено в течение четырёх дней».

К женщинам лёгкого поведения обер-полицмейстер Власовский всегда был строг и не упускал случая сделать укорот подобному бизнесу. Ещё один тому пример — его распоряжение: «Лишая содержателя трактира в доме Савостьянова Ивана Ярымкина 2 участка Пречистенской части за допущение в содержимом им трактире пребывания женщин вольного обращения, права поздней торговли с тем, чтобы таковая производилась на общем основании, до 11 часов вечера, предписываю приставу названного участка отобрать от Ярымкина разрешительное свидетельство и представить таковое в мою канцелярию».

К слову, не в чести у обер-полицмейстера был и игорный бизнес. И речь здесь не только об азартных карточных играх. На деньги запрещалось играть даже в бильярд. Начальник полиции следил за этим лично: «Содержатели трактиров на Малой Грузинской улице купец Василий Ляпин и Алексей Смирнов допустили в содержимых ими трактирах игру на биллиардах на деньги, причём в трактире Сидорова играл 15-летний мальчик. Лишая за это Ляпина и Сидорова права дальнейшего содержания биллиардов, предписываю приставу 2 участка Пресненской части наблюсти, чтобы в трактирах этих отнюдь игра на биллиардах не производилась; в противном же случае привлечь содержателей означенных заведений к судебной ответственности и вместе с тем уведомить суд о причине лишения их права содержать биллиарды».

«ЗА УСЕРДИЕ»

Надо отдать должное руководству московской полиции во главе с обер-полицмейстером: полковник Власовский ценил и умел вести работу с кадрами и никогда не забывал поощрять усердие сотрудников. Практически в каждом опубликованном в газете его приказе сообщалось об отличившемся полицейском и получившем за это вознаграждение. Кому рубль, кому пять, а кому и ещё больше — сумма зависела от характера пресечённого преступления: «Городовой 3 участка Мещанской части Иван Дмитриев задержал лицо, не имевшее права проживать в столице; сторож Большого императорского театра Михаил Борзунов задержал двух лиц за торговлю театральными билетами. Назначаю за это в награду: городовому — один рубль, сторожу — три рубля». Подобные вознаграждения отлично стимулировали сотрудников полиции, а значит, повышались и исполнительская дисциплина, и результаты служебной деятельности.

Впрочем, лучших сотрудников московской полиции не обходили стороной и высокие поощрения — ордена и медали от самого государя. Довольно часто это происходило в самом начале года. Сообщения о том газета «Ведомости московской городской полиции» публиковала на самом видном месте в виде приказа обер-полицмейстера: «Государь император согласно положению Комитета о службе чинов гражданского ведомства и о наградах всемилостивейше соизволил в 1 день сего января пожаловать следующим лицам, служащим во вверенной мне полиции, награды, а именно — околоточным надзирателям: дворянину Александру Жардецкому, отставному унтер-офицеру Сергею Хрущёву, запасному фельдшеру Адриану Макаренкову, запасному писарю Эдуарду Франковскому и личным почётным гражданам Ивану Литвинову и Алексею Крашенинникову — всем серебряные медали с надписью «За усердие» для ношения на шее на Аннинской ленте».

Александр ДАНИЛКИН, фото автора и из открытых источников